|
|
|
[ На главную ]
Трагедия
22 июня. Итоги исторического расследования Часть 1 - начало. 6. А на все это накладывается в буквальном смысле слова фантасмагорическая ситуация с разведывательной информацией. Имея в виду все сообщество разведывательных служб СССР того времени, следует отметить, что советская разведка, с одной стороны, почти безукоризненно обеспечила высшее военное командование всей необходимой для выработки правильной стратегии информации – по данным небезызвестного начальника ГРУ Ильичева расхождение было всего в две дивизии и то, знали, что они на подходе. Не говоря уже о более важном. В частности, о том, что разведка определила (поначалу) наиболее вероятное время нападения и основные контуры международной ситуации вокруг СССР, в условиях которой произойдет нападение. Уже в конце марта! А в последние 11 дней до нападения (с 11 по 21 июня включительно) 47 раз либо относительно точно, либо абсолютно точно установила и дату, и даже час начала нападения. Здесь надо особо отметить, что первый сигнал о том, что нападение произойдет не в мае, как до этого все время "плыла" разведывательная информация, а в 20-х числах июня прошел уже 5 мая 1941 г. Источником был ценный агент ГРУ – АБЦ, он же Курт Велкиш. К слову сказать, колоссальную роль в решении задачи об определении наиболее вероятного времени нападения сыграл лично И.В. Сталин, а в установлении точной даты и часа нападения – разведка пограничных войск НКВД СССР.
С другой же стороны, та же разведка откровенно информировала и о грядущей трагедии. Но и те, и другие данные воспринимались, мягко говоря, каким-то странным образом. То, что соответствовало переориентировке и перенацеливанию основных усилий наших войск на Юго-Западное направление, воспринималось едва ли не как откровение Иоанна или, как минимум, благостная весть. Кстати, такая же ситуация и в современных исследованиях. Публикуемые данные разведки о якобы планируемом немцами главном ударе на Украину фигурируют с колоссальной частотой – две трети упоминаний об этом, и всего лишь одна треть – о Белорусском направлении. Даже Жуков в своем ныне известном секретном письме от 19 мая 1956 г. в ЦК КПСС показал незыблемость для него приоритета Юго-Западного направления! И это после войны!? Увы, но этого не избежал даже маршал Захаров, сославшийся на апрельские данные разведки НКГБ (Старшины). Быть может он и не знал, что именно этот документ, о котором он упомянул в своих мемуарах, вызвал резко негативную реакцию в Центре, который откровенно заподозрил агента в странном и необъяснимом, учитывая его статус в разведке люфтваффе, невежестве (читай: дезинформации). Об этом в мемуарах "Под псевдонимом Ирина. Записки разведчицы" поведала выдающаяся советская разведчица Зоя Воскресенская (Рыбкина), приведя даже текст письма N: 46 "О Старшине и Корсиканце" от 5 апреля 1941 г. в адрес берлинской резидентуры. Жаль, что разведка НКГБ, проявив уместную негативную реакцию, потому, как агент действительно сообщил чушь (о том, что немцы нанесут два удара – по Прибалтике и Украине, но не по Белоруссии!), тем не менее, направила такую информацию в ГШ и ГРУ. Кстати говоря, этот агент не раз сообщал такую ахинею. И здесь надо четко понимать, что, во-первых, гитлеровцы были преступниками, каких история не знала, но не клиническими идиотами, которые не знали об астрономической протяженности западных границ СССР. И уж тем более они не были идиотами, чтобы планировать нападение на гигантскую страну только с двух фланговых направлений, а потом топать по полторы тысячи километров для соединения в центре ее Европейской части в целях окружения там наших армий. Которые, видимо, будут тупо стоять на месте и ждать уничтожения. Нападение могло быть осуществлено только сплошным фронтом, с главным и самым мощным ударом по центру, иначе ни малейшего смысла в нападении не было бы. С февраля этого было очевидно, как дважды два = четыре. Во-вторых, наиболее ценная и проверенная агентура сразу же сообщила о трех направлениях, а о двух направлениях сообщала агентура разведывательным рангом пониже, к тому же основываясь на слухах и сплетнях, которые Абвер генерировал в колоссальном избытке. С другой стороны, все, что касалось Белорусского или, если по-военному, Западного направления, а также откровенный негатив, включая и данные о грядущей трагедии, или откровенно игнорировалось, или же просто оседало в делах на агентов, разведчиков и резидентур, и уже тем более не докладывалось Сталину. Только в наше время стало возможным хоть что-то разглядеть да проанализировать. Например, разведка дважды документально информировала о том, что немцы планируют захватить Минск на пятые сутки. Причем второй раз была предоставлена фотокопия предписания Главного командования сухопутных сил вермахта нашему агенту на пятые сутки с начала боевых действий возглавить Минский ж.-д. узел. Это данные нашего агента Йона Зиг, являвшегося одним из руководителей берлинского ж.-д. узла. Однако в ГРУ и ГШ отнеслись к этим данным не столько даже прохладно, сколько откровенно скептически.
Но разведка сообщала и еще более глобально печальные новости, например, что "Русская армия подставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита в кратчайший срок. Резидент ГРУ. 28.5.1941 г. ". Полагаю, что нет нужды сомневаться в том, что резидент ГРУ прекрасно знал азимуты и коли уж он сообщил о грядущем разгроме именно в западной части СССР, то, следовательно, речь шла именно же о Западном направлении. Вообще сообщений о грезившемся немцам быстром разгроме РККА было уйма.
Разведка сообщала и о стратегии, и о тактике предстоящих действий агрессора. Например, о том, что стратегическая схема нападения на СССР будет аналогичной польской кампании. То есть нападение произойдет по трем направлениям, которые уже с февраля были очевидны невооруженным глазом, но почему-то и Тимошенко, и Мерецков, и Жуков упрямо полагали, что удар будет нанесен с двух крайних флангов? Разведка докладывала, что Красная Армия будет быстро расколота и окружена бронемеханизированными частями. Что ее ожидает серьезное поражение, так как "главные силы Красной Армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии, дающей полную возможность для сильного удара", что разгром советских войск будет осуществляться также и по схеме Канн и т.д.
В упоминавшихся ранее фондах Политического архива МИД ФРГ, есть сообщение, согласно которому ни авиация, ни танковые части Красной Армии не сыграют никакой роли при нападении Германии на СССР. А ведь то, что произошло с авиацией приграничных округов – произошло в столь безобразной форме, что в кратчайшие сроки полетели головы авиационного генералитета. "Замели" командующих ВВС трех западных округов и многих из московского начальства ВВС РККА. Не пострадал только командующий ВВС ОДВО, потому что согласно присяге действовал и по уму, и по совести, и по уставу. А гигантское же количество танков попросту загоняли в бессмысленных маршах вдоль фронта или же утопили в болотах.
В откровенный ступор вгонят такие сообщения, согласно которым часть командиров Красной Армии питала надежды на то, что война с Германией приведет к падению сталинского режима. Что в СССР есть некое "чисто русское патриотическое имперское движение, которое может смести правительство Сталина". Что немцы надеются на то, что в СССР произойдут массовые внутренние беспорядки, прежде всего в Прибалтике, Западной Украине и Западной Белоруссии. Что Тимошенко исподволь обвиняется в том, что он, как украинец, замышляет измену — сдачу немцам Украины. Небезынтересно, кстати говоря, заметить, что согласно записям в неопубликованном дневнике честного рубаки С.М.Буденного, во время Киевской оборонительной операции Тимошенко откровенно истерил, вслух заявляя, что все равно придется драпать до Аляски.
Были сообщения, в том числе и нашей разведки, о том, что немцы пребывают в уверенности, что в СССР произойдет переворот в общегосударственном масштабе. Правда, наиболее яркое подтверждение этому было получено под самый конец войны, во время допроса Ольги Чеховой 29 апреля 1945 г. в СМЕРШ. Согласно ее показаниям, во время состоявшегося в первый день войны Германии с СССР приема у Гитлера, Геббельс заявил, что в России будет революция, и это облегчит победу над СССР.А ведь точно такие же данные были получены еще в 1935 году – имеется в виду доклад ГРУ под названием "Коалиция против СССР", который был представлен Сталину в декабре 1935 года. Да и после 1935 г. поступали аналогичные данные.
И как все это сопрягать с откровенным заявлением Сталина - цитирую по неправленой стенографической записи тоста Сталина за русский народ во время приема 24 мая 1945 г. в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии: "У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Какой-нибудь другой народ мог сказать: ну вас к черту, вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Это могло случиться, имейте в виду"?! Можно как угодно относиться к подобному заявлению, но трудно отрицать, что Сталин фактически прямо сказал, что в начале войны была угроза государственного переворота на фоне тяжелейших военных неудач. А такая попытка, очевидно, если и не была предпринята, то, по меньшей мере, явно готовилась. Главный маршал авиации Голованов в интервью Ф.Чуеву утверждал, что Жуков дважды предлагал Сталину сдать Москву. Сам же Жуков впоследствии в интервью Анфилову (в 1965 г.) рассказывал, что-де Сталин якобы пытался в те дни повторить с Гитлером "брестский мир"! Хотя не мог не знать, что в 1941 г. по указанию Сталина дважды осуществлялась операция по устрашению Берлина решимостью Москвы применить химическое оружие в случае, если Берлин пойдет на его использование. Хрущев же, в свою очередь, во время своего выступления на ХХ съезде и вовсе заявил, что во втором полугодии 1941 г., то есть уже в ходе войны, была попытка созвать пленум ЦК ВКП (б), который проигнорировал Сталин. И то, и другое имело место именно в октябре 1941 года. Было ли это случайным совпадением или нет – мы никогда уже не узнаем.
А за месяц до войны Сталин и вовсе открытым текстом известил затаившиеся после 1937-38 гг. остатки оппозиции, что не стоит надеяться на нападение Гитлера, как на сигнал к государственному перевороту ("революции"). Прочитайте его статью "О статье Энгельса "О внешней политике русского царизма". В 1934 г., когда она была написана специально против внутрипартийной оппозиции, Сталин ее не опубликовал, а в мае 1941 г. опубликовал в N: 9 журнала "Большевик" - главного пропагандистского рупора ЦК ВКП (б). Ну, а в 1946 году Сталин во всеуслышание произнес, что победителей нужно и полезно судить.
А как апофеоз, знаменитые в кругах историков пять вопросов послевоенной комиссии генерала Покровского из ВНУ ГШ для опроса командиров лета 41-го: 1. Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана? 2. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий? 3. Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками? 4. Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах? 5. Насколько штабы были подготовлены к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны? В их неслучайной сути осязаемо чувствуется сталинская логика, опиравшаяся на железные факты. Задавать такие каверзные вопросы могли только явно в связи с серьезными подозрениями в наличии "состава преступления" в действиях отдельных генералов из числа командования округов и армий. Не случайно, что расследование комиссии Покровского было прекращено именно в год проведения ХХ съезда КПСС - 1956 г., когда министром обороны был Жуков. После этого все материалы комиссии Покровского так задвинули в глубины архивов, что лишь в 1989 году они всего лишь краешком смогли выползти на свет божий. Да и то, после публикации мизерной части ответов на первые два вопроса, внезапно была прекращена дальнейшая публикация. То есть, когда дело дошло до необходимости публикации ответов на вопрос N: 3 – о событиях ночи на 22 июня, о том, кто и как поднимал или не поднимал свои войска в ночь нападения Германии! Что тоже более чем красноречивое свидетельство. И только в прошлом году МО РФ опубликовало полные ответы некоторых генералов на эти вопросы на сайте ЦА МО.
Ну а порожденный упомянутыми странными и необъяснимыми, или мало чем объяснимыми изменениями, смахивавшими на подмену, диссонанс в планировании и конкретных действиях по подготовке к отражению агрессии, на местах нашел свое конкретное, подпадающее под действие УК РСФСР того периода выражение в следующем:
1. В нейтрализации боеспособности и боеготовности ПВО путем издания накануне нападения приказа о запрете на открытие огня по авиации противника, о чем, увы, было точно известно врагу. 2. В нейтрализации боеспособности и боеготовности авиации округов путем: а)дезориентации командования ВВС округов непосредственно командованием ВВС РККА. Причем основные усилия в этой области были направлены именно на командование ВВС ЗАПОВО. Вместо выполнения приказа о немедленном рассредоточении авиации на аэродромах и недопущении скученного и линейного расположения самолетов – 21 июня были отданы команды снять вооружения и готовиться к парадному смотру, которые, как правило, и предполагают именно скученное дислоцирование авиационной техники. б) В разоружении - без какой-либо ссылки на подготовку к какому-то смотру-параду - самолетов, изъятии бортовых боеприпасов и слива топлива непосредственно 20-21 июня, в западных округах (за исключением ОДВО), особенно в тех авиачастях, в ИАП-ах, в которых была новейшая техника и которые должны были действовать на главных операционных направлениях ударов вермахта. в) В незаконной отмене 21 июня ранее поступившего приказа от 19 июня о приведении авиачастей в повышенную боеготовность (готовность N:2) и в роспуске личного состава некоторых авиачастей в увольнения. Это имело место в ряде авиадивизий разных округов, но, главным образом, опять-таки в ЗАПОВО, преимущественно на Белостокском направлении. 3. В нейтрализации инженерных войск в их усилиях по подготовке ТВД к боевым действиям, особенно действий саперов по минированию предполья, мостов и наиболее танкоопасных направлений. Немецкие генералы и после войны были в полном обалдении от этого. 4. В приведении "бога войны" - артиллерии – едва ли не полностью в недееспособное состояние за счет: А) Затеянных накануне войны при устном одобрении руководства НКО и ГШ командованием трех основных округов реорганизации артиллерии и учебных стрельб на дальних полигонах, куда была согнана значительная часть артиллерии, включая и зенитную. В результате огромное количество важных военных, инфраструктурных и гражданских объектов остались без артиллерийского прикрытия. Особенно без зенитного прикрытия, что позволило авиации противника безнаказанно уничтожать эти объекты. Б) Преступного игнорирования в последние десять дней предупреждений разведки о скором нападении и преступном не отдании приказов о немедленном отзыве артиллерии с полигонов, в том числе и при прямом участии представителей ГШ и НКО. Ведь при начавшемся согласно директивам НКО и ГШ, а также по запросам самих округов с 6-11-15-18 июня выводе войск по планам прикрытия, в обязательном порядке должны были быть прекращены всякие работы, учения, занятия и т.п. мероприятия мирного времени. В) Организации в это же время показушных смотров артиллерийской техники на ближних к границе учебных центрах, в том числе непосредственно у линии границы, в том числе и прямом участии высокопоставленных руководителей НКО и ГШ. Все это вместе взятое привело просто к гигантским потерям артиллерии, особенно тяжелой и гаубичной. Г) "Ослепления" отдельных артиллерийских частей (ГАП и КАП) путем снятия с орудий артиллерийской оптики под предлогом необходимости якобы их поверки в окружных мастерских (что делается исключительно на месте прямо в артиллерийских частях) непосредственно за два дня до нападения. В первую очередь "ослеплению" подверглась именно тяжелая и гаубичная артиллерия находившихся на границе частей, на направлении главного удара вермахта своим левым крылом округах, то есть ПРИБОВО и особенно в ЗАПОВО. ПОД БРЕСТОМ! Д) Обездвиживания артиллерийской техники в последние перед нападением дни путем лишения различными способами артиллерийских частей транспортных средств. В основном это происходило в промежутке 19-21 июня. Е) Неисполнения в течение более месяца даже прямых приказов из Москвы о выдаче бронебойных снарядов артиллерийским частям, без которых борьба с основной силой германского блицкрига – танковыми частями – бессмысленна. Ж) И как апофеоз преступной иммобилизации артиллерии приграничных округов – профанация противотанковой обороны. Ведь знали же, что согласно германскому уставному нормативу плотность танков в прорыве – 20-30 танков на 1 км, что германское командование спокойно шло и на резкое увеличение плотности танков в прорыве до 30-50-60 танков на тот же километр! И, тем не менее, учудили форменную профанацию противотанковой обороны, спланировав по 3-5 стволов на 1 км линии обороны, а где-то и одно орудие на 1 км фронта обороны!? 5. В изъятии 21 июня боеприпасов в стрелковых и танковых частях; изымался даже минимум (0,25 бк) разрешенного Москвой для хранения в танках боезапаса. Увы, но это не было редкостью. 6. В невыдаче боеприпасов личному составу передовых частей прикрытия, либо же выдача такого минимума боеприпасов, которого хватило бы только на несколько минут активной стрельбы. А ведь уже в ночь нападения, согласно директиве N: 1, их должны были выдавать на руки бойцам! Ведь это же был приказ о полной боевой готовности. И это тоже было повсеместное явление. В ПРИБОВО и КОВО – все спали до самого момента нападения и соответственно – приказ о переходе в полную боевую готовность армии этих округов не получали до нападения немцев. В результате патронов на руках там не имели даже к 4 часам утра. А, например, командующий 5-й армии Потапов еле-еле согласившись на подъем вверенных ему частей по боевой тревоге, тем не менее, приказал патроны не выдавать!? В ЗАПОВО за неделю до 22 июня командующий 4-й армии Коробков и его начальник штаба Сандалов приказали изъять в казармах Бреста даже носимые запасы патронов и сдать их на склады – а это под 90 шт. на винтовку и по 1200 патронов на пулемет Максим. В итоге при нападении дислоцировавшиеся в Бресте части оказались фактически безоружными – чего стоит винтовка или пулемет, если нечем стрелять? Разве что превратиться в дубину?..
(07/01/2017) [ На главную ] |
