(извините, продолжение-окончание)
до “княжны в
зародыше” — того, что дало начало ее существованию.
Так еще раз
выяснилось, что человеческие головы, выглядывающие из пасти или клюва,
несут в себе особое неожиданное значение. Мне оставалось одно: просмотреть
микроскопные снимки ядер органических клеток, чтобы проверить, нет ли там
какой-нибудь “змеиной” структуры.
Долго искать не пришлось. Во
многих специальных работах помещены изображения “щеточных” хромосом. Их
подобие змею, покрытому взъерошенными перьями, было более чем
очевидно.
Хромосома — это образование, так же изменяющее свой вид,
как хамелеон цвет: в период между делениями клетки она не сохраняет форму
палочки, ярма или волюты, а раскручивается, распрямляется в чрезвычайно
длинную ленту. У различных позвоночных — социтах земноводных — можно
наблюдать отходящие от продольной оси этой ленты многочисленные петли,
напоминающие ершики для мытья бутылок или стекол керосиновых ламп — отсюда
их название: “ламповые щетки”. Петли считают нитями ДНК с генной записью
для репродуцирования белков.
О ленте хромосомы — "пернатом змее” —
говорит нам сегодня молекулярная биология. Выходит, жрецы в мексиканских
храмах еще в древности кое-что знали об этом. Ну а коли я убедился, что
они знакомы с другими морфологическими формами хромосом, — чего ради
исключать эту?..
На рисунке в кодексе княжна 3-Кремень выныривает
из собственной генетической записи, из символической змеи-хромосомы,
покрытой петлями-перьями хроматина.
Возникает, однако, вопрос,
почему, собственно, жрецы связывали человека с одной змеей, одной
хромосомой, если у него их в клетке целых 46: 23 отцовских и 23
материнских? Допуская, что они знали об этом, было бы излишним требовать,
чтобы они еще изображали в храмовом кодексе весь их комплект, тем более
что создатели рисунков пребывали в мире знаков и символов, мифов, избегая,
как и в других вопросах, дословности, законченности. Но есть указания на
то, что они прекрасно знали об удвоении элементарных
хромосом.
Биваленты они часто рисовали в виде двух сплетенных змей,
или змеи с двумя головами, или же двух змей с одним общим
хвостом.
30-я страница кодекса Борджиа представляла собою как бы
синтез всего, что я смог установить по моей части (см. фото 2). Рисунок
изображает череду события в “путешествии” планеты Венеры, отождествляемой
с душой бога Кецалькоатля, Пернатого Змея, по миру подземелий. Комментарий
Эдуарда Зелера объясняет нам астрономические явления, календарные даты и
связанные с ними религиозные представления древних мексиканцев. Так, в
период отсутствия планеты на небе она — Кецалькоатль, чистый, светлый дух
— встречалась с мертвой материей земли, чтобы проникнуть в нее и наполнить
жизнью.
Где происходил этот процесс? Вот перед нами кольцевидный
драгоценный камень, окруженный его постоянным знаком — лестничкой. Вокруг
— корона лучей, черных прямоугольных перьев — атрибут Пернатого Змея, а
при них, по Зелеру, “некие палкоподобные объекты”. Я убежден, что они
изображают другой атрибут Кецалькоатля, известный как его способный
раздваиваться “животворный жезл”.
Внутри, в ядре драгоценного яйца,
видна, как нельзя более к месту, биологическая структура — скрученный шнур
малиналли, изображающий двойную гелису ДНК. Две ее нити, покрытые белыми,
красными и желтыми полосками, выражают идею линейной генетической записи.
Группировка полосок тройками может указывать на то, что код этой записи
троичный.
В самом же центре этой страницы я обнаружил двойного
Кецалькоатля в его змеиной ипостаси, хочется сказать — бивалент этого
бога. Следовало бы добавить: бога, повсюду именуемою также Драгоценным
Близнецом! Как ни объясняли это имя, в своем представлении я видел за ним
двузмеиное божество внутри драгоценного камня. Вернее, я видел изображение
яйцеклетки, в которой пребывал Кецалькоатль в виде двух хромосом
близнецов...
Пасти змея украшены характерными масками с
прямоугольным носом и раскрытым птичьим клювом. Это — постоянный атрибут
иного воплощения Кецалькоатля, уже как бога ветра — Эекатля, который в
мексиканской мифологии вдохнул душу в тело человека. Из раскрытых челюстей
змея выскакивают две фигурки того же бога, своим черным цветом возвещая,
что это Шолотль — еще одно воплощение Кецалькоатля. И в этом — важная
мысль о двойственности змея.
Имя Шолотль означает "тот, кто
появляется двойным”, а на рисунках он появлялся с атрибутами Кецалькоатля,
поскольку Кецалькоатль являл собой еще и Драгоценного
Близнеца.
Слово "близнец" следует понимать как "очень похожий”,
“одинаковый" "составленный из двух одинаковых частей”. Стало быть, имя
Драгоценного Близнеца относилось к двузмеиной фигуре бога, а не к его
различным воплощениям. Ибо последнее — различные воплощения — противоречит
понятию “близнецы”. Об этом и говорило изображения, и подобных им можно
было найти множество, однако я прекрасно понимал, что линию доказательств
необходимо поддержать и с другой стороны. И я задался вопросом: а в самом
ли деле можно в чем-то отождествлять “пернатого змея” Древней Америки с
органической клеткой? Ведь этот символ древнейший, и прежде чем стать
богом, он проделал долгий путь постепенного возвышения. Так вот, на какой
стадии, скажем так, своего мифического бытия его существо не имело еще
ровно никакого отношения к биологии?
Появился он во времена, когда
на еще мало заселенном континенте сельскохозяйственные общины индейцев
жили в мире магического, сверхъестественного, в котором правили различные
духи, и только их действиями объяснялись явления природы и поступки
человека. В жизни этих людей царили маги — вдохновенные посредники между
человеком и душами их предков и предметов. Почитались тотемы, что
чрезвычайно привязывало к миру природы: земле, воде, животным, растениям,
особенно к кукурузе. Женщину, как существо, дающее жизнь, уподобляли
плодоносящей земле, а мужчин, его семя —удобрению и воде.
На
низинном побережье Мексиканского залива ольмеки с их древнейшей культурой
почитали ягуара как своего зверя тотема. Вот тогда уже в условном
изображении своего тотема пятна на шкуре ягуара они заменяли двумя
перекрещенными палочками. На керамике появился особый декоративный мотив:
ленты, переплетенные подобно двум змеям. Не исключено, что таинственный
народ ольмеков, который — есть такое предположение — явился сюда из
Африки, принеся с собой знание о какой-то связи полосчатых и
палочкообразных созданий с развитием жизни.
Одновременно с культом
ягуара существовал культ воды — рек и озер — в виде особого духа —
водяного змея: Вскоре мифологическое скрещивание этих животных, ягуара как
духа земли и змея как духа воды, породило ягуара-змея, дракона,
ниспосылающего плодородие земле.
Ранняя культура ольмеков относится
к 1500—900 годам до нашей эры. В последующие столетия, примерно до 100
года новой эры, приходящиеся на пик развития культуры ольмеков,
магов-волшебников — заменили жрецы — служители культа —и стали возводиться
церемониально-культовые центры — храмы. Развивалось искусство, появились
календарь, иероглифическое письмо и умение счета. Древние тотемические
животные давно стали всесильными богами, магия уступила место
религии.
Однако идеи вместе с их символами и много столетий спустя
продолжают жить в мировосприятии уже городского общества, возникшего тогда
крупного центра мысли, религии и искусства — Теотиуакане. В этом
городе-метрополии, управляемой кастой жрецов, развилось религиозное
почитание змея-птицы (querzalli-coatl). Внешность змея с драгоценными
перьями порой являла признаки ягуара и пасть кипактли (сiрасtli) —Чудовища
Земли. Пернатый Змей стал божеством. В настенных росписях он изображался с
одним или двумя переплетенными телами, но всегда с одной головой или одним
хвостом. Надо было, по-видимому, показать, что второй, новый змей (новая
лента) возникает из первого, является его точным отображением и, прежде
чем они разделятся, соединен с ним.
Змеи Теотиуакана были
божествами дождя — из их пастей потоки воды изливались на землю. Но так
было до поры до времени. Развитие религии и усиление вершимой с ее помощью
власти понуждали жрецов призывать новых богов и разделять между ними их
назначения. Так появился тлалок — бог дождя, создатель воды, молний и
родственных им явлений. С этого момента змей-птица становится его ездовым
существом. На нем Тлалок носился по небу, иначе говоря, змей-птица стал
олицетворять тучу.
В Теотиуакане имели особое значение и такие
символы, как простые и украшенные ленты; волюты в виде знака вопроса,
истекающие изо ртов человечков и богов; окружности-круги как драгоценные
камни; раковицы улиток — символы не только зародышей, но и воздуха и
божественного дуновения; звездные глаза Тлалока; водяные потоки в форме
меандров и др.
От 650 до 900 годов нашей эры культура ольмеков вступила
в свой нисходящий период. Политеистическая религия аграрного типа достигла
того состояния, которое уже не позволяло обществу развиваться далее. Для
безграничной власти над людьми жрецы неимоверно расплодили богов, но
теократия уже не в состоянии была разрешать проблемы неуправляемо
растущего городского населения. Религиозные колонии Теотиуакана обретали
независимость и переставали обеспечивать столицу продуктами питания.
Наступал застой культуры, творческий дух метрополии истощался. Змей-птица
в это время был уже второстепенным божеством, носящим Тлалока в небесах.
Но в будущем его ожидало могущество бога — создателя человека. Эта
поразительная метаморфоза произошла в
ШОЧИКАЛЬКО,
ныне штат
Морелос, к западу от Мехико, где обитал народ, подвергшийся влиянию не
только Теотиуакана, но и других культурных регионов. Именно там был явлен
новый бог. Им стал Пернатый Змей — Кецалькоатль.
Более чем через тысячу
лет после этого события, изложенного в статьях известного археолога Романа
Пинья Чана, я, взбудораженный его мыслями, оказался там, чтобы искать
путь, по коему змей, дождевое божество, ушел внутрь чальчиуапастли —
драгоценного сосуда, то есть яйцеклетки. Я двинулся туда, где он когда-то
явился, резонно полагая, что его изображения в камне — рельефах и
скульптурах, — которые предстанут передо мной воочию, скажут моему
сознанию несравненно больше документальных фотографий.
Толкнуло
меня в путь и другое поразившее меня обстоятельство: в своей кандидатской
работе Пинья Чаи показал, что теперешний Шочикалько и есть тот самый
считавшийся мифическим Тамоанчан. Стало быть, это "место нисхождения” бога
вовсе не было фантастическим. Там росло древо Жизни рода человеческого.
Там — гласили легенды — было месторождения человека: Кецалькоатль создал
его и, чтобы он не погиб от голода, дал ему пищу —
кукурузу....
Одним из знаменитых символов легендарного Тамоанчана –
я это помнил – был известный рисунок (см. фото 1) из кодекса Виндобонеси;
покрытое знаками клеток дерево, вырастающее из перьев-хромосом и
драгоценного сосуда-яйца. Зная это, я ждал, что и бог-змей, созданный
воображением и знанием именно в Тамоанчане, окажется отображением какой-то
биологической структуры...
========
Мачей Кучиньский родился в
1929. В 1953 г. окончил институт, получил диплом инженера-архитектора. С
1963 по 1973 он – технич. руководитель научных экспедиций в Польской
академии наук. Посетил: Татры, Гоби, Перу, Гималаи, Шпицберген (будучи
руководителем палеонтологической экспедиции ПАН), Амазонию, Аляску,
Мексику. Он является членом Высокогорного клуба в Варшаве и Эксплорерс
Клад в Нью-Йорке. Написал более 20 книг. В 1980 г. получил премию Совета
министров Польши. Основываясь на собственных наблюдениях, изучив
литературу по Древней Мексике, вооружившись внушительным багажом знаний по
разным наукам и, кроме того, обладая сильным воображением, польский
путешественник и писатель пришел к поразительным выводам. Он обратил
внимание на то, что религия древних индейцев, вся их жизнь и творчество
подчинены неким биологическим знаниям, причем самым современным: генетике,
цитологии и биохимии.
Вопрос к Дмитрию Беляеву: а Ваши регалии
перевесят регалии Кучиньского?