Выходные данные (титульная страница)

Сталин и возвышение Гитлера

Политика в отношении Германии Советсткого Союза
и Комунистического Интернационала  в 1929 – 1934

Walter de Gruyter & Co.
Vormals G.J. Goschen’sche verlagshandlung J. Guttentag, Verlagsbuchhandlung

Georg Reimer – Karl J. Trubner - Veit & Comp.

Berlin 1970

Тираж отсутствует, кол-во страниц – 302

Copirihgt 1970 by Walter de Gruyter & Co.

Перевод с немецкого - участник форума http://zhistory2.forum24.ru/

Содержание

Оказывается, что идеи насчет "фашизма" как "отца революции", были распространены среди германских коммунистов уже к 1931 году. Вот в 5-ой главе Томас Вайнгартнер и показал масштабы их распространения, и кто был их носителем среди лидеров КПГ. А потом он привел цитаты из доклада Мануильского, по которым сделал вывод, что Коминтерн как бы запретил немецким коммунистам активно использовать (обсуждать и повторять) эту мысль о фашизме как об "отце революции". А с другой стороны Вайнгартнер приводит примеры, как после 6-го пленума ИККИ в газете немецких коммунистов "Роте Фане" ("Красное Знамя") прекращают печататься критические статьи в адрес нацистов, но усиливаются выпады в адрес социал-демократов. Цитаты из 5-ой главы (перевод "jawaharlal", литературная обработка, комментарии в "[_]", выделение жирным и перепечатка цитат из доклада Мануильского из оригинала на русском – Закорецкий):

Внутриполитическое развитие в Германии во второй половине 1930-го года создало благоприятные условия внутри КПГ для ультралевых потоков, как те, которые уже в 1929-30-х годах наблюдались в связи с начинающимися последствиями промышленного кризиса. После выборов в рейхстаг в сентябре 1930 года промышленный кризис в Германии обострился, и его политическим последствием было нарастание левого и правого радикализма. Немецкая промышленность работала в большинстве с использованием иностранных краткосрочных кредитов. После выборов Зарубеж из за видимой политической нестабильности стал недоверчивым и начал забирать кредиты из Германии. Последствия были тяжёлыми. Дело дошло до обвала на бирже, финансовое положение Германии ухудшалось, и число безработных возрастало. Меры, которые принял Брюнинг увеличили у населения общее недовольство курсом политики его правительства. На фоне этих процессов непопулярное чрезвычайное указание Брюнинга создало для КПГ новою ситуацию: "Фашистская диктатура уже не угрожает, она уже пришла" - писало "Роте Фане" ("Красное Знамя") 2 декабря. Немецкий капитализм рушится, и никакая диктатура, даже фашистская не может его спасти. "Главный враг теперь, – это фашистская диктатура" она должна быть ликвидирована народными массами. Только пролетарская революция может её скинуть.

Похоже на то что Германия стояла непосредственно перед революционным кризисом или даже революционной ситуацией. "Роте Фане" утверждало: "никогда у революционного пролетариата не было ещё больших шансов, чем сейчас, чтобы стать предводителем народной революции в понимании Карла Маркса".

Террористические акты национал-социалистов для газеты КПГ "Роте Фане" ["Красное Знамя"] были "смертельными муками немецкого капитализма", которые могли только усилить катастрофу и гнев масс. Хайнц Нойман [один из лидеров КПГ, арестован НКВД в первой половине 1937 г.] сравнил ситуацию в Германии с ситуацией во времена Парижской Комунны. "Сегодня", – писал он, – "можно встретить похожую группировку классовых сил, сегодня опять приближается час настоящей народной революции. Руководящая и направляющая роль пролетариата над эксплуатируемыми слоями населения сегодня еще более надежна. Пролетарская революция стала не только возможностью, но даже неизбежной необходимостью".

Надежда КПГ на то, что в Германии начнется широкое народное движение по ликвидации буржуазного правительства и организации пролетарской диктатуры с успехом базировалась на следующем умозаключении: фашизму (как он понимался тогда) отводится важная роль в развитии революционного процесса. Тельман так и объяснил на 11-м пленуме ИККИ в марте-апреле 1931, что развитие фашизма в Германии не является выражением силы буржуазии или слабости и поражения пролетариата, а тем, что буржуазия вынуждена прибегнуть к своей крайней форме власти (то есть к фашизму), чтобы предотвратить надвигающуюся пролетарскую революцию. Революционное развитие "своим более высоким развитием одновременно породило более высокую ступень контрреволюции". Если это будет преодолено, то тогда революционное развитие может созреть до высшего развития сил, то есть до самой пролетарской революции. Другой лидер КПГ Херманн Реммеле [арестован НКВД в той же первой половине 1937 г.] в какой-то степени аналогично понимал развитие Германии в сторону фашизма как диалектический процесс между революцией и контрреволюцией: "диалектический процесс заключается в том, что давление со стороны буржуазии на общую массу работающего народа вызывает противодавление революции. Можно подумать, что пролетариат ведет оборонительные бои. Но на самом деле пролетариат под давлением капитализма переходит в наступление".

Так как нападение капитала было направлено не только на пролетариат, но и на городской средний класс и на мелкобуржуазные массы, то все они образовывали резерв пролетариата (а не ударную пока его бригаду). В процессе возрастающего диалектического развития между революцией и контрреволюцией он должен [якобы] войти в революционный классовый фронт. "Это означает, что контрреволюция, реакция поднимет революцию на более высокую ступень, будет постоянно подталкивать революцию к большему выделению сил, будет подталкивать к революции все большие массы и слои населения, будет вести резервы пролетариата в ударную бригаду".

В основе такого истолкования происходящего в Германии лежала идея, что все большее применение фашистских методов означало неизбежный ответ буржуазии на давление со стороны революционного движения. [Интересно, а кто его организовывал?] Так как оно порождало противодавление, а экономический кризис делал положение буржуазии все более безвыходным, охватывал и радикализировал все более широкие круги населения, то буржуазия должна прибегать ко все более фашистским средствам, чтобы сохранить свою власть. Но тем самым буржуазия ослабляет сама себя путем потери под собой массовой базы. Не добровольно, но вынужденно фашиствующая буржуазия гнала народные массы в революционный лагерь. По представлениям КПГ фашизм стал своим собственным могильщиком, прямо таки переходным периодом к последующей победе пролетарской революции. Фашистская диктатура – крайняя (максимальная) форма буржуазной власти – объяснялась таким образом последней формой правления капитализма. Таким образом, революция стала "в ходе истории не только возможностью, но даже неизбежной необходимостью".

Этой "Теории фашизма как путепрокладчика революции" или (как его называл Реммеле) "Отцу революции", служили основой следующие тезисы:

1. Экономический кризис будет неостановимо обостряться и приведет к неизбежному крушению капитализма в своей фашистской форме.

2. Фашистское развитие означает всего лишь проявление разложения капитализма.

3. Радикализирующиеся мелкобуржуазные массы образуют революционный потенциал, помощники коммунистов в процессе революционного подъема.

На фоне подобных представлений о происходящем становится понятным оптимизм КПГ в конце 1930 года об актуальности революции в Германии. Для них капитализм с установлением фашистской диктатуры достиг бы очень высокой степени разложения и стоял бы непосредственно на пороге своего крушения, от которого не было бы спасения. Так как по мнению "Роте Фане" эта фашистская диктатура была направлена против подавляющего большинства народонаселения, то они верили, что шансы КПГ стать вождем в народной революции были лучше как никогда.

Как КПГ представляла себе в частности ход "народной революции" и "низвержение фашистской диктатуры", не особо ясно. [Интересный вопрос – к "буре" призывали, её ждали, а как там конкретно действовать как бы не знали? А если почитать рекламные предвыборные лозунги КПГ отобрать все и поделить? Т.е. создать "Советскую Германию"? Это не является описанием "методов", к чему стремиться и каковы исходя из этого должны быть методы действий? По крайней мере в рамках Веймарской конституции и через Рейхстаг все это провести было практически невозможно. Единственным путем могло быть только через насилие]. Отношения КПГ с "другими слоями населения" в рамках народной революции представляли себе в КПГ как гегемонию коммунистов над ними или как союз с ними. [Корче, или они признавали программу КПГ или превращались во "врагов революции", обходиться с которыми в любой революции всегда понятно как] Во всяком случае, при союзе или стремлении к гегемонии, идея "единого фронта снизу" с социал-демократическими рабочими отошла на задний план и была оставлена в пользу концепции "хождения нога в ногу" с непролетарскими слоями. [???] Как и в 1929/30 Хайнц Нойманн и ультралевые внутри КПГ хотели использовать неорганизованных безработных и радикализированные массы для настоящих акций. Хайнц Нойманн сам обратил внимание на большое значение безработных и очевидно думал о восстании безработных в будущем. Разница между Паулем Меркером и Хайнцем Нойманном состояла лишь в том, что неорганизованные и безработные сейчас, в виду измененных соотношений, несли националистическую стигму. [Пауль Меркер вообще объединял "социал-фашизм" и "национал-социализмизм" как одно и то же].

.....

Теория о фашизме как о путепрокладчике пролетарской революции, которую КПГ в 1930/31 столь оптимистично нацелила на правительство Брюнинга, сразу же столкнулась с протестом Коминтерна и получила отказ на 11-м пленуме ИККИ в марте-апреле 1931 как выражение "революционной нетерпимости", [???] так как цель революции как актуально доступная задача не находилась в поле зрения Советского Союза. [??? – "два раза!"]

Мануильский вопрошал: "Можно ли перспективы народной революции в Германии рассматривать вне всего сложного международного комплекса и прежде всего вне вопроса о СССР? Можно ли себе представить хотя бы на один момент, что какое-нибудь крупное революционное движение в Средней Европе не повлечет за собой последствий в виде большой международной борьбы? Ведь сейчас не 1918-1919 гг., сейчас и не 1923 г., сейчас ни одна компартия не может намечать себе больших перспектив, игнорируя СССР". [стр. 104, Мануильский Д.З. "КОМПАРТИИ И КРИЗИС КАПИТАЛИЗМА", (Доклад на ХI пленуме ИККИ), Москва-Ленинград, ОГИЗ, "Московский рабочий", 1931. Ну и что? Где здесь отказ от подготовки революции? Где? И не надо путать открытую публикацию, например, в "Роте Фане" радостных ожиданий в связи с развитием фашистских тенденций в стране и скрытную серьезную подготовку. Эти вещи разные. Да, одно дело революцию готовит какая-то партия на собственный "страх и риск", а другое – согласовывать это дело с "Центром". У "Центра" могут оказаться свои виды на сроки и масштабы].

Мануильский пытался объяснить секциям, что коммунистическая партия, которая выходит за рамки ограничения своих целей и встает на путь большой перспективы, таким образом угрожает внешнеполитическим интересам Советского Союза. [Вполне могло быть]. И так как появление волнений в капиталистической стране вызвало бы конфликт, в который Советский Союз был бы впутан, такая компартия с точки зрения своей собственной безопасности не должна и не может ни провоцировать, ни поддерживать подобные конфликты. [А это еще вопрос. Можно вспомнить 1944 год, когда Красная Армия приближалась к границам некоторых стран. И во что это превращалось]. Коминтерн дал отказ всем тенденциям "революционного нетерпения" внутри КПГ, но не потому, что Коминтерн опасался революции в Германии, а потому что он (Коминтерн) считал, что в Германии нет объективного революционного кризиса и в ближайшем будущем не будет. [??? – С чего бы? Другое дело, достаточно ли было провести революцию только в Германии? А как насчет Франции, Англии и других соседей? Пусть остаются капиталистическими?] На практике, политика КПГ внесла свой вклад в возрастание террористической атмосферы в Германии, так как ультралевые провоцировали столкновения с государственной властью и противодействовали террору национал-социалистов такими же физическими средствами. Такая тактика не могла привести к пролетарской революции в Германии. Таким образом, аргументы, которыми Коминтерн разбирал все ожидания ультралевых в 1930/31, были реалистичными.

На 11-м пленуме ИККИ вопрос о характере фашизма обсуждался, но были очевидными старания занизить значимость этого вопроса. [Не так. Понятие "занизить" могло быть отнесено к оценке роли конкретно нацистов Гитлера. По сравнению, например, с ролью СДПГ. А вообще понятие "фашизм" очень активно обсуждалось.] Коминтерн описывал фашизм как феномен, который органически вырастал из "буржуазной демократии" как формы "замаскированной диктатуры буржуазии" и обострял все методы подавления и закабаления рабочего класса. Фашистский режим переплетается с остатками "буржуазной демократии" и строится буржуазией на пути к "разбитию классовых организаций пролетариата, запрета коммунистических партий, образованию особых военно-террористических организаций независимо от того, будут ли парламентские формы ликвидированы или оставлены".

Таким образом, "фашистская диктатура" не противостояла "буржуазной демократии", а была лишь формой "диктатуры буржуазии", то есть методом правления с целью подавления рабочего движения.

Так как сопротивление рабочего движения только усиливалось, то эквивалентно к этому (в понимании Коминтерна) буржуазия прибегла к фашистским (то есть к террористическим) методам борьбы против рабочего класса. Таким образом, "фашистский характер" правительства может быть измерен по степени интенсивности, с которой оно преследует цель разбития "пролетарских организаций". В результате на правительстве Брюнинга была поставлена печать "правительства для проведения в жизнь фашистской диктатуры", которое может провести фашистский курс также с помощью социал-демократии, то есть не обязательно должно опираться на НСРПГ парламентарно или включать ее (НСРПГ) в правительство.

..... Мануильский не возвел фашизм в ранг необходимого этапа, и не "в какой либо степени решающему фактору революционного кризиса". Ему была отведена скромная роль симптома дезориентации господствующего класса и его стремления найти какой-либо выход из сложившейся ситуации на пути подавления рабочего класса. "Мы отвергаем отождествление революционного кризиса с фашизмом. .... [Фашизм не есть новый метод управления, отличный от всей системы буржуазной диктатуры.] Кто думает так, тот либерал".[стр. 103 "Доклада...", 1931]

Против "механической" теории КПГ о развитии Германии между революцией и контрреволюцией к пролетарской революции как к конечному результату Маннуильский объяснил следующее: "Другого рода теоретически мыслимая ошибка – “левая” ошибка; эта позиция сводилась бы к тому, что в фашизме видели бы только продукт разложения капитализма. Фашистское движение – это своего рода объективный “союзник” коммунистов, который, взрывает устойчивость капиталистической системы, подрывает массовую базу социал-демократии с другого конца, чем коммунисты. ....Они считали бы, что появление фашизма свидетельствует только о том, что капитал стал слабее, а пролетариат сильнее, они приписывали бы фашизму исключительно революционизирующую роль. Отсюда следовал бы вывод, что пришествие фашизма чуть ли не желательно, – чем хуже, тем лучше. Рост фашизма, дескать, подготовляет победу коммунизма.

....Фашизм отражает диалектическое противоречие общественного развития. В нем заложены оба элемента – и наступление правящих классов и их разложение. Иными словами говоря, фашистское развитие может привести и к победе пролетариата, и к его поражению. Решает вопрос об этом фактор субъективный, т.е. классовая борьба пролетариата. " [стр. 111-112 "Доклада..."]

КПГ видело Германию идущей навстречу экономической катастрофе, которая приведет к логическому крушению капитализма, а Мануильский напротив пытался занизить значение промышленного кризиса. Каждую идею, что кризис "неизбежно приведет к революции" он решительно отвергал. [Извините, цитата со стр. 104-105 "Доклада...": "Необходимо тут же отметить, что совершенно правильно ставят немецкие товарищи вопрос о том, что экономический кризис ведет к чрезвычайному обострению классовой борьбы и к растущим политическим потрясениям, что ускоряет нарастание революционного кризиса, – это бесспорно. Нельзя представлять развитие последствий экономического кризиса только в области экономической. Экономический кризис вызывает большие политические потрясения, которые и способствуют вызреванию политического кризиса".]

В марте-апреле 1931 (прямые) непосредственные призывы "Роте Фане" исчезли тогда к ясными (осязаемым) контратакам коммунистов. Тем не менее, положение Нойманна угрожающе ухудшалось и в Коминтерне. В конце 1930, когда Коминтерн критиковал чрезмерную "революционность" Нойманна, в Советском Союзе например в то же время была официально осуждена оппозиционная группа Ломинадзе-Сырцов-Чаткина. На XVI съезде партии КПСС (точнее ВКП(б), однако в книге – "КПСС", что на мой взгляд также говорит о неполном понимании автором нашей истории) летом 1930 Ломинадзе был избран в ЦК КПСС, а Сырцов в кандидаты Политбюро. В декабре 1930 он был внезапно исключен из ЦК КПСС. Тем не менее, Нойманн был тесно связан с Ломинадзе. Оба вместе, по указанию Сталина организовали в 1927 восстание в Кантоне. Поэтому нужно предполагать, что исключение Ломинадзе из ЦК КПСС осталось не без влияния на положение Нойманна, хотя, очевидно, что Ломинадзе политически уже отделился от его боевого товарища.

Так как Коминтерн поставил под вопрос надежды КПГ на экономическую катастрофу в Германии, [???] он также отказал взглядам КПГ на мелкую буржуазию, радикализирующуюся национал-социалистическими приверженцами, как "революционный резерв" КПГ. [Не суть важно и не особо вовремя. Когда "буря" начнется, тогда каждый вынужден будет сделать выбор]. ..... Кроме того, Коминтерн обратил внимание на антикоммунистический характер национал-социалистического движения. На пленуме Мануильский опроверг тезис, который в разной степени всплывал в литературе, о том, что Сталин и Коминтерн увидели в национал-социализме первенца (первый показатель) пролетарской революции в Германии. [Интересно, какую такую "литературу" имел в виду здесь Томас? Западных "комментаторов" социализма?]

В это время Мануильский исходил из нормализации обстановки в Германии, то есть ослабления национал-социалистического движения, [была у него фраза в разделе "БОРЬБА ПРОТИВ ФАШИЗМА" на стр. 111: "Фашизм в Германии в гитлеровской форме может пойти на убыль и по-видимому идет уже на убыль под влиянием активности нашей партии. Но фашизирующая буржуазная диктатура в Германии, осуществляемая Брюнингом и социал-демократией, может и укрепиляться, если бы представить такое парадоксальное положение, что германский пролетариат успокоится от своей победы над гитлеровской формой фашистского движения"], но одновременно он спрогнозировал ситуацию января 1933 и будущую позицию Коминтерна по отношению к "фашистской диктатуре", "диктатуре буржуазии" исключительно НСРПГ. [???] Для всех секций Коминтерна, и особенно КПГ, Мануильский сделал заявление, что Коминтерн не требует приостановить развитие "фашистской диктатуры" пролетарской революцией, [вообще-то он уточнил: "при всяких условиях" – стр. 114 "Доклада..."], но всего лишь требует противодействовать постройке фашистской диктатуры, например, путем сопротивления попыткам загнать компартии в подполье, массовыми политическими забастовками, подрывом массовой базы социал-демократии, то есть давлением.[стр. 114 "Доклада..." ]. Далее Мануильский сказал, что "если в отдельно взятой стране будет построена "фашистская диктатура" и коммунисты должны будут отступить под напором превосходящих сил противника, то это будет не поражением, а вынужденным отступлением, когда коммунисты шаг за шагом борются за свою позицию. Таким образом построение фашистской диктатуры не было начальной фазой пролетарской революции". [Вообще-то он это сказал не "далее", а наоборот, раньше – на стр. 112: "...Никакой гарантии, что мы не отступим порой в борьбе, мы не даем даже в момент революционного кризиса. В июле 1917 г. мы временно отступили.... " ]

Отступление коммунистического авангарда было запланировано, решающим было лишь КАК это произойдет. [Извините, где, как? Кто "плнировал"?] Будет ли это отступление происходить в процессе боев, которые должны будут быть боями при отступлении, а не наступательными боями, то честь секции спасена, и поражение не имело место быть. Моральный престиж спасен. [Какой, какой? При чем здесь это?] Когда в январе 1933 дело дошло до установления настоящей фашистской диктатуры, Коминтерн занял другую позицию. Коминтерн устно частично принял формулу о "фашизме как отце революции", пытался таким образом скрасить поражение и противодействовать опасности сотрясения Коминтерна. [Эх! Посмотреть бы сноску, откуда Томас взял такой вывод? Действительно, без сносок перевод какой-то "неполный"]. Но так как КПГ в 1930/31 годах истолковывала фашизм как неизбежный переходный период капитализма для победы пролетарской революции, [???] то это толкование в последствии могло привести к тому, чтобы желать фашистское развитие в Германии и видеть в потенциальных действительных радикализированных национал-социалистах одновременно объективных "союзников" коммунистов, которые с другой стороны сотрясают основы капитализма. [Примерно об этом примерно этими же словами говорил и Мануильский в своем "Докладе..." (стр. 111). Но он связывал мысль о фашизме как "о союзнике" не совсем правильной, так как она может уменьшить борьбу против нацизма. А этого делать нельзя! Может, и "союзник", но скорее "попутчик", который все равно "враг"].

Нет ни малейшего доказательства тому, что лидеры КПГ желали и хотели правительства Гитлера как пик фашистского развития, [что там желали и хотели лидеры КПГ (уже выше рассматривалось) – это дело даже не второе. Главное, – что планируют в "Центре", т.е. в ИККИ, т.е. что желает и хочет товарищ Сталин] несмотря на то, что во время трудной фазы деятельности КПГ в 1931/32 среди ее членов росло желание ускорить развитие пролетарской революции путем выбора НСРПГ.[Ссылку!!! Ссылку!!! Откуда!!!] Можно допустить, что в то время, когда созревала теория о фашизме как об "отце революции", КПГ не ожидала вступления НСРПГ в правительство или тем более появления правительства Гитлера. Но она (КПГ) была уверена, что в случае расширения "фашистской диктатуры" (а это для "Роте Фане" было и правительство Брюнинга и правительство Гитлера) массы сторонников национал-социализма перебегут к КПГ. И что фашистский период, в котором находится общество, революционному процессу только поможет. [А возможно, что такой подход им "нашептали", чтобы они поспокойнее относились к ситуации? Еще вопрос, откуда они взяли такую "уверенность"]

Таким образом пролетарская революция была для них не за горами. Можно с уверенностью допустить, что разная оценка политических реалий в Германии 1930/31 со стороны КПГ и Коминтерна ослабила позиции Нойманна и Реммеле внутри КПГ и в конечном итоге привела к их отстранению. ["Звонарей", публикующих секретные сведения о целях и методах "организации" мало кто уважает]. Несмотря на то, что в 1930/31 все руководство в КПГ было более менее охвачено "революционным нетерпением", Нойманн призвал к свержению правительства Брюнинга и больше всех проявил "революционный оппортунизм". [Строго говоря, сам Мануильский назвал правительство Брюнинга "главным врагом" Но это еще вопрос – как бороться. Организовать очередную всеобщую стачку или кинуть бомбу в Брюнинга при выходе того из своей резиденции?]. Поэтому критика Коминтерном оценки и ожиданий КПГ должна была в первую очередь направлена против Хайнца Нойманна. Незадолго до открытия 11-го пленума со стороны ИККИ была высказана критика террористического поведения членов партии по отношению к национал-социалистам [Ссылочку!!! Откуда? Кто сказал?]. И в этом было проявление дистанционирования от политики Нойманна. Для него и для Реммеле принятие вызова национал-социалистов к физической борьбе было важной составляющей частью их тактики. [Убить Гитлера в 1930 году? И задавить нацизм в зародыше? А как же потом все-все остальные планы по организации всемирной борьбы с ним же? Они с ума сошли?]

......

Если Коминтерн и КПГ сильно отличались в своей оценке революционных шансов в Германии [???], то оба ошибались в том, что наступит быстрый отход от национал-социалистического движения. В этом прогнозе между Коминтерном и КПГ в то время не было разногласий, и также не было разногласий в вопросе участия национал-социалистов в правительстве, которое считалось в то время маловероятным и не в последнюю очередь по внешнеполитическим причинам. [Посмотреть бы ссылки!!! Хотя, кое-что есть и в мемуарах фон Папена "ВИЦЕ-КАНЦЛЕР ТРЕТЬЕГО РЕЙХА"] И в то время в Германии это действительно было маловероятным. На 11-м пленуме ИККИ Нойманн повторил взгляд "Роте Фане" от 14 сентября [видимо, 1930], что национал-социалистическое движение уже перешагнуло свой "зенит", что 14 сентября [1930] был самый лучший день Гитлера, которому будут следовать худшие, но не лучшие. Этот оптимистичный прогноз КПГ строился на надежде, что она своей освободительной пропагандой ускорит влияние на процесс распада, начало которого они якобы уже наблюдали в НСРПГ. Его главную причину КПГ видело в разочаровании мелкобуржуазных сторонников НСРПГ в их надеждах на настоящие перемены в "системе" и политике верхушки партии, которая на самом деле была настроена на оказании помощи буржуазии. В марте 1931 года офицер рейхсвера Рихард Шерингер вышел из НСРПГ и перешел к коммунистам. И в этом КПГ увидела первые плоды своей пропаганды, которая получила новый толчок и была расширена до "курса Шерингера".

КПГ переоценила не только размах "повстанческих явлений" внутри НСРПГ, но и надеялась на ее разложение. Одной из причин было то, что КПГ оценивала НСРПГ организационно. В противоположность к отношениям и традициям СДПГ, она считала организационную структуру НСРПГ настолько слабой и шаткой, что каждый протест объявляла общим партийный кризисом. Кроме того, на 11-м пленуме Тельман утверждал, что у него есть надежная информация о том, что финансовые источники НСРПГ иссякают, и богачи в последнее время все более и более финансируют "Стальной Шлем".

Со стороны Коминтерна на 11-м пленуме имела место констатация тезисов об оттеснении национал-социалистического движения, и сам Мануильский считал ее обратный рост возможным, даже если не очень быстрым.

Важно было, какие надежды переплетались с этими ожиданиями. В своих официальных выступлениях КПГ было уверено, что ей удастся переманить значительную часть сторонников НСРПГ на свою сторону. И поддерживала эту надежду и далее. Официально она объявила сама себя наследницей ожидаемого национал-социалистического распада.

В вопросе, к каким партиям обратятся подавляющее большинство сторонников НСРПГ, тезисы 11-го пленума и Мануильский умолчали. Мануильский говорил только о возможной победе КПГ над НСРПГ, возможное укрепление правительства Брюнинга и СДПГ и об опасности ухода КПГ в подполье. [Намек на ту же цитату на стр. 111, которая рассматривалась выше]. И 11-ый пленум заметил, что у буржуазии есть возможность вернуться от фашистских к демократическим методам управления. [Но допустить ее нежелательно! Активность компартий надо усиливать! Нельзя упустить возможности, которые предоставляет экономический кризис! И об этом прямо сказал Мануильский в завершении своего доклада. (стр. 125)]. То есть "нормализовать" свои методы управления. Эта позиция показывает, что Коминтерн считал возможным лишь то, что в процессе нормализации сторонники НСРПГ вернутся в те партии, из которых они пришли в НСРПГ. [Усиливать борьбу призывал Коминтерн! И не "отсиживаться", превращаясь в помощников социал-демократии!]

Таким образом можно предположить, что КПГ и Коминтерн имели примерно противоположные направления ожиданий. [Странно, свой доклад Мануильский завершил словами: Товарищи, исторические сроки гибели капитализма в ваших руках! (стр. 125) Чего еще можно было ожидать? Другой вопрос, что лидеры КПГ могли смотреть на развитие ситуации только с национально-германской позиции, а Мануильский вынужден был думать и о ситуации в соседних странах, где кризис не довел массы до таких социальных потрясений, как в Германии].

(Конец 5 главы)