[ Home ]

ТАК  В  КАКОЕ  ВРЕМЯ   22.06.41
НЕМЦЫ  НАПАЛИ  НА  СССР?
(часть 4. Выводы)

(иногда выделения жирным в тексте - zhistory)

3-ья часть закончилась несколькими промежуточными ВЫВОДАМИ:

1) Приведенное в мемуарах Жукова описание событий утром 22 июня 1941 до фразы; "В 7 часов 15 минут 22 июня директива N: 2 наркома обороны была передана в округа" - ВРАНЬЕ!

2) Немцы напали с рассветом в 3-00 по поясному времени (или в 4-00 по летнему, если таковое было), что соответствует 5-00 по московскому.

3) Вопрос остается: Какое время показывали часы советских воинов на западной границе СССР, если на них в ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ было 4-00? (И почему?)
====================

За прошедшее время получены некоторые документы и обнаружены новые материалы, которые приводят к определенным ответам, хотя и не на все вопросы.

В частности, благодаря большой помощи читателя из Литвы получены 3 документа:

Перевод:

Каунас, 26 марта 1940 года

Министру правосудия
Министру охраны края
Министру внутренных дел
Министру иностранных дел
Министру финансов

Совет Министров поручив мне выполнить введение летнего времени, просил бы Вас, господин министр, приказать учреждениям Вашего министерства с 1 апреля с.г.в 2 часа перевести часы на один час вперд.

Перевод часов выполнить так: когда часы 1 апреля будут показывать ровно 2 часа, их перевести на один час вперед, установив ровно 3 часа.

Министр путей сообщения

Перевод:

Каунас, 20 марта 1940 года
Управление почты
Техническая служба

Начальнику канцелярии министерства путей сообщения

На основнии телефонного переговора, сообщаю порядок введения летнего времени в других государствах.

В Германии: когда публичные часы 1 апреля будут показывать ровно 2 часа, они будут переведены на 3 часа.

В Исландии, Франции, Ирландии и Люксембурге: когда публичные часы 25 февраля показывали 2 часа, стрелки были переведены на 3 часа.

В Португалии: когда публичные часы 24 февраля показывали ровно 23 часа, то они были переведены на 24 часа.

Эта информация получена из бюро совета теле-сообщения в Берне, для которого и мы должны сообщить о вводе нашего летнего времени, указав день и час, когда часы будуть переведены вперед.

Секретарь

Перевод:

6 августа 40 года

5 августа с.г. Совет Министров постановил с 7 августа перевести часы на один час вперед.

Во исполнение этого постановления, приказываю перевод стрелок часов выполнить так: когда часы 7 августа с.г. будут показывать ровно 24 часа, перевести их на один час вперед, установив ровно 1 час.

Министр путей сообщения.

Таким образом, второй из этих документов подтверждает информацию  сайта Время в Германии о том, что в этой стране 01/04/1940 в 2:00:00 ночи среднеевропейского времени (CET) стрелки часов были переведены на 3:00:00, в связи с чем там было введено летнее время (CEST).

Есть ли информация, подтверждающая использование летнего времени в Германии и в 1941 году?
Не совсем документальная, но есть.

Конечно, можно задать вопрос: а что значит "европейское время?". "Средне-"? Или по-Гринвичу? Например, во 2-ом томе "Малиновки" (стр 297) говорится только про "среднеевропейское время":

Учитывая вышерассмотренные документы, можно остановиться на том, что время немецкого нападения не 3 часа по поясному, а 3 часа по ЛЕТНЕМУ среднеевропейскому времени (GMT+1+1).
В это время в Москве было на 1 час больше (поясное GMT+2 + декретное 1 час).
И это сходится с тем, что кроме времени восхода Солнца из-за горизонта, есть еще время СУМЕРЕК - когда оно, находясь ниже горизонта, уже освещает верхние слои атмосферы (небо светлеет). И чем ближе к дате 22 июня, тем длительность их увеличивается, особенно при приближении к полюсу, так как угол пересечения Солнцем горизонта все больше отличается от перпендикуляра. А начиная с 60 градусов широты и выше вечерние сумерки переходят в утренние, создавая так называемые "белые ночи".

И есть сайт, найденный одним из участников на форуме ВИФ-РЖ:

U.S. Naval Observatory Astronomical Applications Department
Complete Sun and Moon Data for One Day

на котором можно получить данные по началу гражданских сумерек и (отдельно) восхода Солнца.
Например, для Ровно для 22 июня это выглядит так:

Sun and Moon Data for One Day
The following information is provided for Rovno
(longitude E26.2, latitude N50.6):  (долготы: Восточная 26.2, широты: Северная 50.6)

Sunday (Воскресенье)
22 June 1941 Universal Time   (22 июня 1941 Международное время )

SUN   (Солнце)
Begin civil twilight 01:16  (Начало гражданских сумерек - 01:16)
Sunrise 02:02  (Восход: 02:02)

Итого, начало рассвета для Ровно - 01:16 по Гринвичу (или 02:16 по среднеевроп., или 03:16 по летнему среднеевроп., или 04:16 по декретному для Москвы [круглогодичное "летнее" время для 2-ого часового пояса]). Округленно,  для западной границы СССР - после 4:00. Восход же Солнца там - после 5:00.

И об этом же пишут в своих мемуарах многие участники того первого дня, например, Гудериан (http://militera.lib.ru/.../guderian/... )

В роковой день 22 июня 1941 г. в 2 часа 10 мин. утра я поехал на командный пункт группы и поднялся на наблюдательную вышку южнее Богукалы (15 км северо-западнее Бреста). Я прибыл туда в 3 часа 10 мин., когда было темно. В 3 часа 15 мин. началась наша [209] артиллерийская подготовка. В 3 часа 40 мин. — первый налет наших пикирующих бомбардировщиков. В 4 часа 15 мин. началась переправа через Буг передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий. В 4 часа 45 мин. первые танки 18-й танковой дивизии форсировали реку.

В художественном виде это же изобразил Стаднюк И.Ф."Война"
(или по изданию "Воениздат", 1974 на стр. 118-120):

Генерал Чумаков Федор Ксенофонтович в ночь с 21 на 22 июня в Западной Белоруссии ехал на легковой машине к границе с задачей вступить в командование мехкорпуса:

Ночь наливалась пепельной бледностью, в которой зачинался рассвет; мирно дремавшие дома напротив обрели очертания, а сад за изгородью, куда удрал ночью проткнувший колеса человек, уже не был пугающе-таинственным, хотя в глубине его еще теснились сумерки.... Где-то впереди угадывалась речка, ибо луга там раздвинулись еще шире, размашисто открылся простор, над которым светлеющее на западе небо гасило последние звезды.... Шофер Манджура выжимал из машины все, что мог, и столбы линии связи, мелькавшие за обочиной, будто отсчитывали скорость, с которой эмка мчалась по дороге...

Выехали на пригорок, и Федор Ксенофонтович вдруг заметил над горизонтом какое-то черное ожерелье. Оно будто неподвижно висело в рассветном небе. И уже не отрывал от него взгляда: догадался - самолеты. Много самолетов.

- И вон левее тоже летят, - сказал тихо.

Беспокойно заворочался на заднем сиденье Карпухин. Пригнув голову над передней спинкой, он вглядывался в небо и будто простонал:

- Немцы.. Неужели действительно война?... Или очередная провокация?

- Война, - сумрачно сказал Чумаков. Он теперь видел и слева армаду машин в подрумяненой выси. Еще минута - и передний косяк сверкнул огнями. Это отразились в стеклах кабин лучи восходящего солнца, еще невидимого с земли....

Машина замедлила бег и остановилась на обочине. Все вышли на дорогу. Самолеты грохотали уже почти над головами. Высвеченные лучами солнца из-за горизонта, они больше не казались черными. Чернели только кресты в белой обводке на желтоватых крыльях....

Однако, тогда придется признать, что все ссылки на разницу в 2 часа между Берлином и Москвой - неправда. (В том числе, мнение Бережкова В.М. (см. "часть 2"):
"Страницы дипломатической истории"
(М.: Международные отношения, 1987) (стр. 50-52)

Внезапно в 3 часа ночи, или в 5 часов утра по московскому времени (это было уже воскресенье 22 июня), раздался телефонный звонок. Какой-то незнакомый голос сообщил, что рейхс-министр Иоахим фон Риббентроп ждет советских представителей в своем кабинете в министерстве иностранных дел на Вильгельмштрассе. Уже от этого лающего незнакомого голоса, от чрезвычайно официальной фразеологии повеяло чем-то зловещим...

А переводчик с немецкой стороны ( Шмидт П. "Переводчик Гитлера" ) указывает это время по-другому:

  В первые часы утра 22 июня 1941 года я ждал вместе с Риббентропом в его кабинете на Вильгельмштрассе прихода советского посла Деканозова. Накануне, в субботу, начиная с полудня Деканозов каждый час звонил в министерство иностранных дел, утверждая, что ему нужно уладить срочное дело с министром иностранных дел. Ему отвечали, как всегда перед важными событиями, что министра нет в Берлине. Затем в два часа ночи Риббентроп подал сигнал, и Деканозову сообщили, что Риббентроп хотел бы увидеться с ним в четыре часа утра этого же дня, 22 июня....

  Деканозов появился в точно назначенное время и, очевидно не догадываясь ни о чем, подал Риббентропу руку....

2 часа по Берлину в 1941 г. - это 3 часа по Москве. На это же время указывает и писатель Стаднюк И.Ф."Война"
(или по изданию "Воениздат", 1974 на стр. 101-102):

Где-то после трех часов ночи на даче Молотва раздался телефонный звонок. Трубку поднял дежурный. Звонили из Наркомата иностранных дел...
  Дежурный разбудил наркома и доложил, что ему надо приехать в Кремль: германский посол Шуленбург требует немедленно принять его для передачи очень важного и неотложного меморандума германского правительства.
Что это мог быть за меморандум, Молотову было ясно.
Он позвонил Сталину.
Вскоре Молотов был уже в Кремле, в своем кабинете, и молча всматривался в бледное лицо немецкого посла...
В кабинете Сталина тем временем собрались члены Политбюро, нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Жуков. Сталин молча прохаживался по ковру. Все ждали Молотова...

В одном письме на сайт zhistory прислали уточнения этой версии:
в газете ДУЭЛЬ Nо 26 (220) 26 июня 2001 г. есть статья А.К.Дмитриева под названием
"К ВОПРОСУ О НАЧАЛЕ ВОЙНЫ". В ней говорится:

Так, германский посол граф фон Шуленберг пытался всучить (да, именно так) В.М. Молотову меморандум об объявлении войны буквально за час до её начала. Он позвонил Молотову на дачу “22 июня (1941 г.) между 2-3 часами ночи”. Молотов, поняв, о чем может идти речь, тут же известил Сталина.

Сталин, якобы, ответил:

"Езжай в Москву, но прими немецкого посла только после того, как военные нам доложат, что вторжение началось.." (Военно-исторический журнал, N: 6/1988 г.)

Админимстрация zhistory нашла этот журнал, но указанной цитаты там не обнаружено.

Там были две статьи, где обсуждается начало войны (заметим: к тому времени книги В.Суворова еще не были изданы):

1. "НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ"
(ген.-лейт., доктор воен.наук, проф. М.М.Кирьян).

2. "РАЗВЕРТЫВАНИЕ ОПЕРАТИВНОГО ТЫЛА В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ"
(ген.-полк. Г.П.Пастуховский).

Про Молотова там почти ничего нет, но есть несколько интересных сообщений. В частности, во второй статье на стр. 19 есть такой абзац:

На готовности и возможностях оперативного тыла отрицательно сказались и принятые в то время взгляды на характер будущей войны. Так, в случае агрессии приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций. Варианты отмобилизования и развертывания оперативного тыла при переходе советских войск к стратегической обороне и тем более при отходе на значительную глубину не отрабатывались (цитата по "1941 год – уроки и выводы", Л., Изд. Военной академии тыла и транспорта, 1987. – С.12). Это в свою очередь обусловило неоправданное сосредоточение и размещение в приграничных военных округах большого количества складов и баз с мобилизационными и неприкосновенными запасами материальных средств. По состоянию на 1 июня 1941 года на территории пяти западных военных округов (ЛенВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО и ОдВО) было сосредоточено 340 стационарных складов и баз, или 41 проц. их общего количества ("Тыл Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", Ч.1 – Л., Изд. Военной академии тыла и транспорта, 1963. – С.20-21). Здесь же размещалось значительное количество центральных складов и баз Главнефтеснаба и Управления государственных материальных резервов. Необоснованная концентрация складов и баз в приграничной полосе стала одной из главных причин больших потерь материальных средств в начальном периоде войны.

А в первой статье говорится, сколько складов из этих 340 было потеряно на приграничных территориях, быстро занятых противником - около 200.

Но что значит "необоснованная концентрация складов и баз в приграничной полосе"? Относительно чего? Обороны? Так ведь в начале этого же абзаца его автор конкретно объясняет, что оборона не предполагалась, а планировалось "обеспечение глубоких наступательных операций". Относительно этой задачи такое размещение складов очень полезно и логически обоснованно.

Но, может быть эти склады размещались "на всякий случай"? Не обязательно для обеспечения скоро ожидавшихся "наступательных операций"? Ведь их должны проводить вполне конкретные войска. Остается проверить, концентрировались ли в тех местностях советские боевые части? Ответ дается в первой статье - да, концентрировались. Цитата со стр. 14:

На территории западных приграничных военных округов располагалось 170 дивизий и 2 бригады, которые вместе с силами Северного, Краснознаменного Балтийского, Черноморского флотов и речных флотилий составляли первый стратегический эшелон.

Второй стратегический эшелон должны были составлять семь армий (16, 19, 20, 21, 22, 24 и 28-я), выдвижение которых из внутренних округов к рубежу Днепра и Западной Двины началось с середины мая и планировалось завершить к 10 июля 1941 года.

Таким образом, немецко-фашистскому командованию удалось упредить нас в выдвижении и развертывании основных сил...

Что привело, в том числе, к большим потерям материальных средств, свезенных к западным гарницам.
Во второй статье на стр. 23 говорится:

В связи с быстрым продвижением противника на восток пришлось оставить или уничтожить значительное количество материальных средств. Только на Западном фронте за первую неделю боевых действий (с 22 по 29 июня) было потеряно 10 артиллерийских складов, что составило свыше 25 тыс. вагонов боеприпасов (30% всех запасов), 25 складов и баз, где хранилось более 50 тыс. т (50%) горючего, 14 складов с почти 40 тыс. т (50%) продфуража и большое количество других материальных ресурсов (документ ЦАМО СССР, ф....).

(Интересно, от чего осчитываются проценты? От всех запасов по округу? Или по всей армии? По таким цифрам одних вагонов боеприпасов должно было быть запасено около 90 000 !! Только в одном ЗапОВО? Зачем? Ведь оборона не планировалась, в немецкое нападение не верили, так что же остается?)

Таким образом, явно видно, что готовили одно ("глубокие наступательные операции"), а произошло нечто совсем другое - оборона в самых невыгодных условиях, которые возникли именно из-за такой подготовки. И все это привело к неисчеслимым страданиям и гибели многих людей на протяжении нескольих лет.

А также все это привело к попыткам историков скрыть факт подготовки "наступательных операций", свести его к объяснению, что он является одним из вариантов все той же подготовки обороны как наиболее эффективного ее вида. И в этом деле приходится прибегать к путанице последовательности событий, сдвигу дат и часов. Особенно много такой путаницы и фальсификаций при описании действий советского военного и политического руководства вечером 21 июня и всех суток 22 июня 1941.

Долгое время основным источником этих событий являлись мемуары маршала Жукова (выдержавие дополнительные тиражи и массу переизданий). Однако, в 90-х годах были опубликованы разные документы, которые входят в противоречие с версией маршала.

В частности, маршал при описании посещения кабинета Сталина много раз упоминал генерала Ватутина. Но в журнале посетителей этого кабинета за 21 июня 1941 генерал Ватутин не упоминается. Зато упоминается маршал Буденный. Для объяснения этой проблемы возникло мнение, что генерал Ватутин в кабинет Сталина не заходил, а оставался в приемной. Однако, оказывается, что практически такое же описание совещания у Сталина вечером 21 июня есть и в уже упоминавшемся выше романе Стаднюка И.Ф."Война". И с теми же диалогами (практически слово в слово). Например:

У Жукова (том 1, 7-е издание, стр. 299-300):

Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М.А.Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик - немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.
Я тотчас же доложил наркому и И.В.Сталину то, что передал М.А.Пуркаев.
- Приезжайте с наркомом в Кремль, - сказал И.В.Сталин.
Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф.Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договарились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И.В.Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.
- А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? - спросил он.
- Нет, - ответил С.К.Тимошенко. - Считаем, что перебежчик говорит правду.
Тем временем в кабинет И.В.Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их.
- Что будем делать? - спросил И.В.Сталин.
- Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность! - сказал нарком.
- Читайте! - сказал Сталин.
Я прочитал проект директивы.

У Стаднюка (стр. 90-98 <фрагментарно>):

Ожидая приезда германского посла, Молотов думал о том, что...
Рядом тихо зазвенел внутренний телефон, и Молотов, вырываясь из вязкого плена воспоминаний, поднял трубку.

- Что нового? - спрашивал Сталин.
- В Берлине все так же, а Шуленбурга нет в городе, послали за ним.
- Боюсь, что наши усилия уже не имеют смысла. - Голос Сталина прозвучал подавленно.

Молотов промолчал, ощутив, что телефонная трубка в его руке словно похолодела.

- Жуков сейчас звонил... - медлительно продолжил Сталин. - К пограничникам Киевского округа перебежал немецкий фельдфебель....- Наступило молчание, и Молотов услышал, как Сталин будто с ожесточением пососал мундштук. Затем, шумно выдохнув табачный дым, сказал: - Если этот фельдфебель не подосланный провокатор, то завтра утром немцы начинают против нас военные действия.

Молотов даже позабыл, что говорит по телефону, - с такой близкой явственностью звучал чуть сдавленный голос Сталина и слышалось его неспокойное дыхание.

Сталин умолк. Молчал и Молотов. Потом, чуть запинаясь, спросил:
- Что будем делать, товарищ Сталин?
- Приходи на Политбюро. Сейчас прибудут Тимошенко с Жуковым
....
Сквозь распахнутое окно косым полотнищем падало в кабинет солнце, образуя на ковре багровое, будто тлеющее пятно. В широком луче лениво плавали причудливо витые клубы табачного дыма — то .сизые, то голубые. Когда в кабинет вошли Тимошенко, Жуков и Ватутин, луч раздробился, заиграл золотом на их шевронах и на звездах в петлицах. Малиновые генеральские и маршальские лампасы, высокие хромовые сапоги тоже как бы стали живыми и горящими, и в кабинете словно посветлело. Но не были светлы лица вошедших, хотя солнечный луч подчеркивал гладко выбритые, будто отполированные головы Тимошенко и Жукова. Лица маршала и двух генералов были сосредоточенно-сумрачными, выражающими смешанные чувства подавленности и решительности.

Сталин вышел из-за стола, пожал руку маршалу Тимошенко, генералу-армии Жукову и генерал-лейтенанту Ватутину. Затем, поднял голову и испытующе глядя в лицо высоченному Тимошенко, тихо спросил:

- А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?

- Нет - твердо, с какой-то самоотрешенностью ответил маршал, на этот раз не испытывая неловкости оттого, что смотрит на Сталина сверху вниз..- Считаем, что перебежчик говорит правду. Его показания подтверждаются многими другими сведениями.

Заложив руки за спину, Сталин опустил голову, словно разыскивая что-то на ковре, затем вернулся к столу, сел в кресло и взял лежавшую н пепельнице трубку, но закуривать не стол, а устремил прямой задумчивый взгляд вначале на маршала Тимошенко, потом на Жукова и Ватутина....

Молчание становилось мучительно-тягостным. В это время в кабинет стали входить члены Политбюро – Калинин, Молотов, Ворошилов, Микоян...

Сталин... выпрямившись в кресле, обвел собравшихся долгим взглядом и, обращаясь к членам Политбюро, как-то очень буднично и спокойно пересказал последние сообщения с границы.

- Что будем делать? - после небольшой паузы глухо спросил он.

Все молчали. Всем стало ясно, что наступил критический час в жизни государства. И этот беспредельно трудный и совершенно ясный вопрос требовал не просто ответа, а ответа-решения.

Вновь скользнув глазами по сосредоточенным и словно потемневшим лицам членов Политбюро, Сталин повернулся к маршалу Тимошенко и повторил вопрос с некоторой строгостью:

- Что будем делать?

- Надо немедленно дать директиву о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность! - ответил народный комиссар обороны, сдерживая волнение.

- Читайте! - сказал Сталин, выразительно посмотрев на красную папку, которую держал наготове генерал армии Жуков, сидевший между Тимошенко и Ватутиным.

Жуков открыл папку, встал и, чеканя каждую фразу, громко и внятно, будто отдавая приказ командующим округами и армиями, начал читать проект директивы.....

Таким образом, у Стаднюка четко говорится, что Жуков сидел между Тимошенко и Ватутиным. Может возникнуть вопрос: кто у кого списывал? Логичнее, если писатель у маршала. Но время работы над обеими книгами одно и то же - 1967-1969. Поэтому более логичным видится общий источник для обоих вариантов. Был ли им сам маршал Жуков? Возможно.

Конечно, изобразить в РОМАНЕ действия так, как они происходили в действительности - это большая удача для писателя. Но тогда роман перестает быть художественным произведением и превращается в нечто документальное. "Роман" же - он и есть по определению - выдумка, плод творчества писателя. Но оказывается, есть такие романы, фрагменты из которых в конечном итоге цитируются в серьезных монографиях как исторический первоисточник! (Повторенные в мемуарах маршала Жукова). Например, в большой статье известного историка Р.А.Медведева "И.В.СТАЛИН В ПЕРВЫЕ ДНИ ВОЙНЫ"
("ВИЖ", 2002, N:N: 5 и 6 под заголовком:
"ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ: ПРОТИВ ЛЖИ И ФАЛЬСИФИКАЦИЙ").

Если ее сравнивать с документами, опубликованными в "Малиновке", то появляется вывод, что целью этой статьи является именно попытка согласовать информацию документов с тем, что написано в мемуарах маршала Жукова про 21 и 22 июня. Причем, попытка достаточно грубая и не выдерживает серьезной критики.

Например, бросается в глаза очень произвольное обращение автора со временем: "Шуленбург явился по вызову..." (в какое время?), "в то время, когда В.М.Молотов еще беседовал с германским послом..."(так когда состоялась беседа?), "Жуков немедленно доложил об этом Сталину, который приказал ему вместе с наркомом прибыть через 45 минут..." (чем-то напоминает надпись на киосках: "Буду через 15 минут..." - а от какого времени?)

Кстати, сам Жуков время не указывает. Он только намекает: "Вечером 21 июня мне позвонил...", "Я тотчас же доложил наркому и И.В.Сталину...", "И.В.Сталин встретил нас один..."

"Малиновка" же показывает, что совещания 21.06.41 в сталинском кабинете начались в 18-27, закончились в 23-00, Тимошенко был 2 раза - один раз с 19.05 - 20.15, второй вместе с Жуковым и Буденным (а потом присоединился и Мехлис) - с 20-50 до 22.20.

Калинина, Ворошилова и Микояна не было.
Молотов вообще пришел первым в 18-27 и оставался до самого конца приема в 23-00.
И практически все это время (19-05 - 23-00) в сталинском кабинете присутствовал советский военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга (1939-1941) Воронцов М.А. (1900-1986)
и Берия (19-05 - 23-00, но который, видимо, куда-то отлучался через отдельный выход,
так как есть вторая запись в журнале посетителей - 22-40 - 23-00).

Кроме того, 21 июня 1941 г. к Сталину приходили:
Вознесенский (19-05 - 20-15) (в 1938-41 гг. председатель Госплана СССР, заместитель председателя СНК (1939-1941), кандидат в члены Политбюро (1941,1947) ).
Маленков (19-05 - 22-30) (в 1941 - секретарь ЦК ВКП(б), член Главного Военного Совета).
Кузнецов (19-05 - 20-15) (надо полагать, - нарком ВМФ?)
Сафонов (19-05 - 20-15) (в 1941 г. начальник мобилизационно-планового отдела Комитета Обороны при СНК СССР)

Однако, как и Жуков, как и Стаднюк, Рой Медведев об этих лицах не вспоминает и высказывает свою версию последовательности событий в тот вечер:

Сначала у Сталина на квартире (не в кабинете!) собрались некоторые члены Политбюро, обсуждали ситуацию с Германией (дескать, "члены Политбюро" находились там). Сталин попросил Молотова вызвать в Кремль немецкого посла. Шуленбург явился по вызову. Молотов вручил ему заявление по поводу нарушений советской границы немецкими самолетами. Причем, ссылка дается на книгу Габриэля Городецкого "Роковой самообман", а не на документ в "Малиновке" во 2-м томе:

N: 597. БЕСЕДА НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В. М. МОЛОТОВА С ПОСЛОМ ГЕРМАНИИ В СССР Ф. ФОН ШУЛЕНБУРГОМ

21 июня 1941 г.

Шуленбург явился по вызову. Тов. Молотов вручил ему копию заявления по поводу нарушения германскими самолетами нашей границы, которое должен был сделать тов. Деканозов Риббентропу или Вайцзеккеру. ...

Ни в этом документе, ни у Р.Медведева точное время этой встречи не указано. Зато потом Р.Медведев переходит к описанию того, что В ЭТО ВРЕМЯ  ("когда В.М.Молотов еще беседовал с германским послом")  "С.К.Тимошенко и Г.К.Жуков получили из штаба Киевского особого военного округа первое сообщение о перебежчике..." и доложили Сталину, который приказал им прибыть в Кремль через 45 минут. "Совещание с военными (на него был вызван также маршал С.М.Буденный) началось около 9 ч вечера и продолжалось полтора часа".

Действительно, сходится с документами "Малиновки" - с 20-50 до 22-20. А вот в романе Стаднюка последовательность укзана другая (стр. 100):

Ровно в двадцать один час тридцать минут в кабинет заместителя председателя Совнаркома и наркома иностранных дел вошли германский посол граф фон Шуленбург, его переводчик - советник немецкого посольства Хильгер и советский переводчик. Молотов вышел из-за стола навстречу дипломатам, пожал им руки.

Граф Шуленбург был в черном фраке, от него пахло сигарой, коньяком и загородной свежестью. Всем своим видом, непринужденностью он старался демонстрировать безмятежность и некоторое удивление неурочным приглашением в Кремль...

Так когда Молотов беседовал с Шуленбургом? В 21-30? Или около 20-00? Между прочим, рядовые, ефрейторы или фельдфебели немецкой армии узнали о приказе начать войну в 3-00 утра 22 июня около 24-00 по Берлину (01-00 по Москве). Т.е. перебежчики с этой информацией технически могли появиться не ранее 01-30 по московскому времени (например, как ефрейтор Лисков в 03-10). Все другие перебежчики могли только сообщать, что идет подготовка. А когда начнется нападение - пакеты с приказом вскрывали в полночь. Об этом же говорится и в воспоминаниях Хрущева :

Документ "Малиновки", том 2:

Итак, Хрущев в Киеве узнал о перебежчике позже 22-00 или 23-00  (по документам - в начале 4-го часа утра). А в Москве из Киева узнали о нем до 20-00. Кому верить? О каком фельдфебеле упоминал Жуков?

Можно заметить, что Хрущеву верить нельзя - это же мемауры, а не исторический первоисточник. И роман Стаднюка тоже к таковым не относится. Но возникает вопрос: а почему безусловно верят мемуарам Жукова Г К. "Воспоминания и размышления" ? Он никак не мог ошибиться? Чего-то напутать? Почему его описание встречи со Сталиным почти слово-в-слово совпадает с текстом из романа (Стаднюка, "разбавленного" художественными уточнениями)?

И дальнейшее сравнение статьи Роя Медведева, документов "Малиновки", романа Стаднюка, мемуаров Хрущева, Жукова и других публикаций приводит к следующим выводам:

1. Описание встречи Жукова со Сталиным вечером 21 июня в его мемуарах не соответствует действительности и полностью выдумано с целью скрыть истинный смысл Директивы N: 1, которая на самом деле не была "Директивой N: 1", а была "Приказом б/н" ("без номера") и не предусматривала реальное немецкое нападение. Например, в "Малиновке" (том 2) ее нет, а дается ссылка не нее как на приказ в изложении Директивы командующего ЗапОВО генерала Павлова:

N: 605. ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ЗАПОВО КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 3-й, 4-й и 10-й АРМИЙ

22 июня 1941 г.

Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:

1. В течение 22 - 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий....

Текст обоснования этих выводов изложить можно, но он уже выходит за рамки данной страницы.
Например, мне понравилась фраза из статьи Роя Медведева (стр. 42):

"Граф фон Шуленбург появился в кабинете В.М.Молтова в Кремле после 6 ч утра, хотя в немецких документах начало этой встречи было помечено временем 5 ч 30 мин". (?!?) Как это? Немцы смухлевали документ? В "Малиновке" действительно стоит время - 5 час. 30 мин. (как я понимаю - окончания разговора, а не его начала):

N: 608. БЕСЕДА НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В. М. МОЛОТОВА С ПОСЛОМ ГЕРМАНИИ В СССР Ф.ШУЛЕНБУРГОМ

22 июня 1941 г.

Шуленбург, явившийся на прием в сопровождении советника Хильгера, ...

Заявление Шуленбурга в 5 час. 30 мин. 22 июня 1941 г.

Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры.

Соответственная нота одновременно будет передана Деканозову в Берлине.

АВП РФ. Ф.06. Оп.З. П. 1. Д.5. Лл. 12-15. \433\

Так во сколько явился Шуленбург утром 22 июня? "После 6 ч утра"? Или до 5-30? До того, как началось совещание Жукова и Тимошенко в сталинском кабинете (в 5-45 до документам) или после? (Жуков пишет, что они прибыли в Кремль в 4-30...) Нет никакой разницы? Днем позже, днем раньше? На 1,5 часа раньше, на 2 часа позже - не важно? Ну-ну... Так кто занимается "ЛОЖЬЮ И ФАЛЬСИФИКАЦИЕЙ"?

(26 марта 2006)

[ Home ]