Для анализа запутанных историй прошлого некоторые предлагают использовать аппарат теории игр, однако этот метод пока не находит успешного применения. Возможно, причина в том, что не столько не полностью разработан математический аппарат, сколько есть трудности с использованием терминов. В частности, предлагаются следующие:

Истэблишмент – люди, занимающие высокие должности в госструктурах страны и/или владеющие высокими активами.

ПЧИ – политическая часть истэблишмента – люди, которые занимают (занимали) высокие официальные должности.

БЧИ – бизнесовая часть истэблишмента – люди, которые владеют высокими активами, но которые могут не занимать высокие официальные должности.

ПЧИА – активная часть ПЧИ (люди , фактически занимающие высокие должности в госструктурах).

ПЧИП – пассивная часть ПЧИ (люди ПЧИ, устраненные от высоких политических должностей – в оппозиции, отставке, смещенные на меньшие по рангу должности).

Соответственно, каждая из этих частей Истэблишмента, хотя и действуя совместно, будет иметь свои способы и методы воздействия на своих соратников, а также в деле достижения своих целей.

В середине мая 1943 года в замке Хюгель, поблизости от Эссена, царило оживление, необычайное для этой почти всегда пустующей резиденции Круппов. Хозяин замка Густав Крупп фон Болен-Гальбах принимал почетных гостей. В большой безобразный Дом, похожий скорее на крытый рынок, чем на замок, съехались виднейшие финансовые и промышленные магнаты нацистской Германии.
.....

Кроме Густава Круппа на майском совещании 1943 года присутствовали следующие лица: фон Шнитцлер, председатель совета директоров “ИГ Фарбенйндустри”, Отто Фишер, директор “Рейхскредитенштальт”, фон Галленслебен, председатель “Дёр ферейнингтен Кугельлагерфабрикен”, Отто Питцш, владелец крупнейшего машиностроительного завода в Германии, и Шредер, кёльнский банкир.

Хотя круг участников совещания был весьма узким и обсуждавшиеся вопросы не протоколировались, решения, принятые этими подлинными хозяевами Германии, стали вскоре известны кое-кому за границей. Рейнско-вестфальские бароны тогда уже полностью отдавали себе отчет в том, что война Германией проиграна, и они заблаговременно собрались, чтобы обсудить планы на будущее.

С целью координации всех действий в этом направлении /67/ германские промышленники и финансисты создали свой оперативный центр при Союзе германской промышленности. В состав этого центра вошли доктор Шейд, директор фирмы “Германдорф унд Шонберг”, бывший одновременно обергруппенфюрером СС, доктор Босс, банкир Шредер и др.

Во второй половине 1943 года германским правительством был опубликован декрет, согласно которому фирмы Крупна, Гамбургско-Американская линия, Северо-Германский Ллойд и другие фирмы, находившиеся в течение ряда лет под государственным контролем, были от него освобождены. Другим правительственным декретом должностным лицам нацистской партии запрещалось иметь какие-либо деловые связи с частными фирмами. Оба правительственных акта явились прямым следствием решений, принятых на упомянутом совещании германских промышленников.

Чтобы дезинформировать иностранную общественность, с помощью гестапо и по другим каналам был распространен слух, что эти законы преследуют цель ослабить растущее среди широких слоев германского народа недовольство нацистскими чиновниками, богатеющими благодаря своим связям с частными фирмами.

Таким образом было замаскировано это соглашение между Гитлером и немецкими промышленниками, обеспечивающее позиции на случай разгрома Третьей империи.

В истории взаимоотношений германского капитала с гитлеризмом это была не первая попытка обмана общественного мнения, предпринятая с обоюдного согласия с целью сохранить себе путь к отступлению, если задуманный акт агрессии провалится. Достаточно вспомнить “бегство” Фрица Тиссена в первые же дни второй мировой войны.
.....

Только в 1943 году Тиссен был привезен обратно в Германию. Заключен он был не в одиночную камеру внутренней тюрьмы гестапо и не в рабочую казарму концентрационного лагеря, а в... шикарнейшее люкс-отделение “Адлона”, одного из самых фешенебельных берлинских отелей. Частым гостем Тиссена в отеле “Адлон” стал его старый друг банкир Шредер, тот самый человек, которому германское правительство поручило управлять “конфискованным” состоянием Тиссена. В начале 1944 года Тиссена посетил один шведский корреспондент, с которым он разглагольствовал о необходимости заключить мир с США и Англией, “чтобы спасти Европу от большевизма”.

Спрашивается, в чем же состоял смысл всей этой инсценировки, которая не была умно разыграна до конца ее исполнителями?

Дело в том, что Тиссен, а с ним вместе и другие члены “подпольной оппозиции” из среды германских промышленников (которые остались в Германии якобы “в подполье”, но о фамилиях которых “под большим секретом” сообщалось за границей) надеялись таким путем обеспечить себе возможность появления на политической авансцене в том случае, если первый тур в начатой борьбе за мировое господство был бы Гитлером проигран. Тогда Тиссен и компания должны были бы предотвратить окончательный разгром Германии и дать возможность нацистам уйти в подполье.

Кстати говоря, участие в подобной агентурной игре является в семье Тиссенов чуть ли не семейной традицией. Известно, что отец Фрица, Август Тиссен, в прошлую мировую /70/ войну был автором опубликованного меморандума, осуждавшего пангерманские планы кайзера и рассчитанного на то, чтобы произвести соответствующее впечатление по ту сторону океана.

В середине 1943 года, вскоре после майского совещания в замке Хюгель, личный самолет видного промышленного магната Германии барона Георга фон Шнитцлера, председателя совета директоров “ИГ Фарбениндустри”, неожиданно приземлился на мадридском аэродроме. Вышедший из кабины барон заявил представителям “службы безопасности” Франко, что он бежал из Германии под самым носом у гестапо, пытавшегося его арестовать. Однако франкистские власти почему-то отнеслись весьма благосклонно к “беглецу” и предоставили ему полную свободу передвижения. Шнитцлер тотчас этим воспользовался и направился в Лиссабон, где у него произошла тайная встреча с представителями англо-американских деловых кругов. Эти последние, видимо, не случайно оказались в это время в португальской столице. Шнитцлер заверил своих собеседников, что немецкие промышленники якобы не одобряют политики Гитлера и полностью отмежевываются от нацистской партии.

Выполнив возложенную на него миссию, барон помирился с гестапо (кстати говоря, Герберт Шольц, один из руководящих работников гестапо, был его зятем) и преспокойно возвратился в Берлин.
.....

Так начиная со второй половины 1943 года германский монополистический капитал приступил к осуществлению обширного секретного плана, который, по замыслам его заправил, должен был обеспечить ему не только сохранение политических и экономических позиций в послевоенное время, но и возможность подготовки новой войны. Тогда же между немецкими промышленниками, некоторыми нацистскими лидерами и германским генералитетом были распределены и роли в интермедии, которую они с того времени начали разыгрывать в полном согласии друг с другом.

Следующим трюком после “бегства” Шнитцлера в Испанию был разрыв доктора Яльмара Шахта с нацизмом. В начале 1944 года бывший финансовый диктатор Германии поселился в окрестностях Цюриха. Он был достаточно умен для того, чтобы свое столь неожиданное переселение в Швейцарию объяснить только состоянием своего здоровья... В архиве /71/ найден документ, который говорит о деятельности Шахта в описываемое время. В донесении секретного информатора гестапо от 20 сентября 1944 года говорилось: “Шахт уже завязал обширные связи с деловыми и политическими кругами противника в Швейцарии и ведет с ними переговоры. Во время своего свадебного путешествия два года назад он вел переговоры в Швейцарии в этом же направлении”.

За плечами Шахта был уже большой опыт по улаживанию всякого рода самых деликатных проблем. В послеверсальский период он выступал глашатаем установления тесного контакта немецких капиталистов с буржуазией стран-победительниц, в особенности с большим бизнесом Америки, в чем он видел единственное спасение для побежденной Германии. Шахт всячески содействовал приходу нацистов к власти. Летом 1932 года он сказал тогдашнему германскому канцлеру фон Папену о Гитлере следующее: “Вот исключительно способный человек... Отдайте ему вашу должность. Отдайте вашу должность Гитлеру, это единственный человек, который может спасти Германию”. В дальнейшем благодаря мошенническим финансовым операциям Шахта Гитлер смог в короткий срок перевооружить Германию.

В речи 29 ноября 1938 года Шахт так высказался о проделанной им работе: “Возможно, что ни один банк в мирное время не проводил такой смелой кредитной политики, как это делал рейхсбанк с момента захвата власти национал-социалистами... Однако с помощью этой кредитной политики Германия создала непревзойденное вооружение, и это вооружение позволило нашей политике добиться желаемых результатов...”.

Почувствовав ранее, чем многие другие нацистские руководители, что война проиграна, этот прожженный политик и один из наиболее ловких дельцов в кругах международной финансовой олигархии снова ведет сложную закулисную игру, пытаясь осуществить свой новый план сотрудничества промышленных и финансовых кругов нацистской Германии с деловым миром западных стран. Из другого источника известно, что еще осенью 1939 года Шахт пытался использовать свои американские связи с Международным банком в Цюрихе, чтобы прощупать возможности заключения мира. Он написал личное письмо директору банка Леону Фрэзеру с просьбой помочь ему получить приглашение в США для обсуждения условий мира с Германией. В этом письме, тайно переправленном в октябре 1939 года через швейцарскую границу известным Гансом Гизевиусом (агентом гестапо, состоявшим одновременно на американской службе), говорилось следующее: “По моему мнению, при теперешней ситуации важно вы-/72/ играть время... Есть люди, которые считают, что еще слишком рано обсуждать конкретные планы. По моему же мнению, чем раньше начнутся переговоры, тем скорее это окажет свое влияние на ход событий”.

Эта политика Шахта не увенчалась успехом, и он не поехал за океан.

Международный военный трибунал голосами союзников не признал Шахта военным преступником.
....

Шахт пытался доказать, что свою первую попытку совершить государственный переворот в Германии он якобы предпринял еще осенью 1938 года. В этой связи напомним, что Шахт ушел в отставку со своего последнего поста (министра без портфеля) только в январе 1943 года. То были дни разгрома гитлеровцев на берегах Волги, и несомненно, что в это время Шахт уже не мог быть так полезен нацистской верхушке, как раньше. Но также очевидно и то, что он мог стать снова нужным позднее в качестве посредника для заключения компромиссного мира. Выполнение этой миссии требовало основательной предварительной подготовки, а равно и пребывания в нейтральной стране, и вот Шахт “по состоянию здоровья” отправляется в Швейцарию.

В то время Швейцария была для Германии наиболее удобной страной, на территории которой возможно было без помехи устраивать всякие конспиративные встречи и вести секретные переговоры. И этому немало благоприятствовало то обстоятельство, что в Базеле находилась резиденция пресловутого Банка международных расчетов. Директорами этого банка являлись виднейшие финансовые тузы США, Англии и Германии.

В тиши этого швейцарского города американские, французские, английские и итальянские банкиры, не говоря уже о их шведских и голландских коллегах и самих швейцарских дельцах, вкупе с немецкими представителями разрабатывали основы будущей политики умиротворения. Все они почти открыто сочувствовали германской агрессии и выступали в поддержку фашизма в качестве “оплота против большевизма”. По молчаливому согласию всех капиталистических стран этот /73/ банк стал убежищем, где “противники” работали бок о бок, занимаясь “общими делами”.

Почти в то самое время, когда Шахт приехал “лечиться” в Швейцарию, в Вашингтоне прозвучало заявление специального советника министерства финансов США Гарри Уайта. Он отметил, что Банк международных расчетов “контролируется немцами. Германия действует очень хитро и надеется использовать банк для восстановления своей финансовой мощи. Пока наши американские парни сражаются с немцами, американец—президент банка ведет дела с немцами”.

В материалах о заговоре против Гитлера в июле 1944 года отмечается, что в какое-то время Шахт установил связи с оппозиционными кругами. А по его собственным словам, непосредственно перед покушением на Гитлера у него зондировали почву о возможности включить его в кабинет Герделера.

Шахт был арестован гестапо 23 июля 1944 года. Связи его с заговорщиками были выявлены, но было также установлено, что Шахт ровным счетом ничего не делал для свержения нацистского режима. Из всего этого следует, что все поступки Шахта диктовались только тактическими, а не принципиальными соображениями. Показательно, что Шахт не предстал перед “народным судом” во главе с Фрейслером, судившим других заговорщиков, а был заключен в концентрационный лагерь Флоссенбург. В нем он пробыл десять месяцев, откуда его в мае 1945 года освободили союзники.

В заговоре против Гитлера прямо или косвенно принимали участие виднейшие представители деловых и военных кругов Германии, но все их намерения не шли дальше организации “дворцового переворота”. Все они делали до этого ставку на Гитлера лишь постольку, поскольку считали его способным содействовать осуществлению их основной цели—установлению мирового господства германского империализма. Убедившись в ошибочности сделанного ими выбора, они отвернулись от Гитлера и попытались устранить его.

Такие люди, как Крупп, Шахт, Тиссен, Шнитцлер, олицетворяли собой мощь, цели и чаяния германского империализма. Внутри монополистической и военной верхушки Германии имели место бесконечные интриги, соперничество и борьба за первые роли, но все их внутренние разногласия отступали на задний план, когда вставал на повестку дня вопрос: “Дейчланд юбер аллес!”.

Все эти акции отдельных представителей монополистической верхушки Германии, о которых мы говорили выше, были лишь частью обширного и многостороннего стратегического плана. В плане этом ставились следующие цели: /74/

1. Создание мощной финансовой базы для широкого финансирования подпольной деятельности.
2. Сохранение основных кадров.
3. Сохранение экономической. базы германской военной машины.
4. Политическая подготовка реванша.

...В один из апрельских дней 1943 года из немецкого порта вышла в далекий атлантический рейс подводная лодка. В океане она тщательно избегала встреч с кораблями союзников. Ее капитан держал курс к берегам Южной Америки. Спустя несколько дней лодка вошла в один из аргентинских портов. Она доставила сюда уже знакомого нам генерала Фаупеля. Несколько лет спустя французская газета “Трибюн де насьон” приподняла завесу над этой таинственной поездкой Фаупеля в Аргентину. Цель его миссии состояла в передаче весьма секретных инструкций графу Люксбургу, германскому резиденту в Аргентине, и директору Немецко-Южноамериканского банка Рихарду Лепте. Им было предписано принять все меры для сохранения в Латинской Америке немецкой собственности и капиталовложений, учитывая возможность проигрыша войны Германией.

Прежде всего германские империалисты стремились обеспечить себе крепкую финансовую базу в послевоенное время. В “нейтральных” странах и даже в некоторых союзных странах в период 1943—1945 годов они сосредоточили колоссальные денежные средства.

Разумеется, нацистские лидеры прежде всего стали заботиться о себе самих. Каждый из них имел за рубежом свою личную секретную агентуру, ведавшую их закулисными финансовыми операциями. Таким агентом Геринга в США был Эдуард Фекла, в Бразилии— Гейнц Шлюттер и в Аргентине— Дитрих .Бюрхард. Риббентроп действовал на биржах Нью-Йорка и Чикаго с помощью хорошо известного там спекулянта Генриха Марбау. Представителем Геббельса за границей был агент фирмы Егера Вильгельм Акстерберг. Гиммлер командировал в Америку одного из опытнейших агентов гестапо, своего эксперта по финансовым вопросам, некоего Иоахима фон Хертцлета.

Если в прошлые годы из Германии были переведены в места понадежнее личные средства фашистских лидеров, то за несколько месяцев, предшествовавших краху, нацисты вывезли из страны значительную часть государственных фондов валюты и золота. В этой связи вспомним, что официально подобные операции считались в Германии государственной изменой; за попытку нелегального вывоза из страны золота или валюты полагалась смертная казнь. Теперь же сам Гиммлер /75/ и его подручные организовывали экспорт ценностей за границу. Промышленным концернам и кредитным учреждениям было даже разослано секретное предписание усилить вывоз капиталов.

С середины 1944 года гитлеровцы начали усиленно вывозить в нейтральные страны золото, награбленное ими на оккупированных территориях. Золото отправлялось в специальных самолетах компании “Люфтганза” и иными путями в адрес германских посольств в Мадриде, Лиссабоне, Берне, Стокгольме.

Немецкие вложения, к примеру, в швейцарских банках весной 1945 года превышали 2 миллиарда марок. “Швейцарское кредитное общество”, “Швейцарское банковское общество”, “Базельский торговый банк” и другие кредитные швейцарские учреждения приложили немало усилий для размещения германских капиталовложений как в Швейцарии, так и в других странах. Только в одном “Базельском торговом банке” вкладчиками были свыше 2 тысяч нацистских компаний, картелей и отдельных лиц. Директор этого банка Нуссбаумер был тесно связан с руководящими фашистскими кругами. Чтобы спрятать концы и чтобы легче было оперировать денежными средствами, гитлеровцы быстро реализовывали доставленное в нейтральные страны золото и взамен приобретали устойчивую валюту. Эти операции привели к падению цен на золото на многих биржах.

В Латинской Америке фонды, накопленные к концу войны нацистами, составляли сумму свыше одного миллиарда. В одной Аргентине общая сумма экспортированных туда из Германии капиталов достигла внушительной цифры в 750 миллионов долларов. Переброской нацистских фондов в Аргентину руководил немецкий делец Хорхе Майн, прибывший в эту страну осенью 1944 года и назначенный аргентинским правительством на должность советника министра финансов.

Кроме того, на всякий случай в пещерах и ущельях австрийских Альп в Зальцкаммергуте, в районе Альт-Аусзее, были спрятаны ценности на миллиардные суммы. На дно озер были погружены ящики, полные золотых слитков и монет, платины, бриллиантов и самой разнообразной валюты. Фашистские главари надеялись, что золото поможет им опутать мир сетями новых заговоров и провокаций.

После войны союзники захватили некоторые из этих сокровищ (по подсчетам западной печати, приблизительно на сумму в два с половиной миллиарда долларов), но несомненно, что какая-то часть всех этих ценностей попала в руки различных неонацистских организаций.

В 1944 году, когда всем стало ясно, что поражение гитле- /76/ ровской Германии неизбежно, были тайно осуществлены и другие мероприятия в расчете на возрождение нацизма в будущем. С этой целью в Австрии собрались представители немецких финансовых и промышленных кругов, которые решили взять на себя руководство 140 предприятиями, уже имевшимися за границей, или организовать новые. Большая часть этих предприятий находилась в Испании, Швеции и Аргентине.

В августе того же года в Страсбурге происходило совещание уполномоченных крупнейших немецких концернов— Круппа, Рехлинга, Мессершмидта и др. На нем обсуждался вопрос о возрождении военной промышленности после поражения Гитлера. Причем особое внимание было уделено вопросу восстановления связей с американскими фирмами.

25 июня 1945 года, выступая на заседании сенатской подкомиссии по военным делам, помощник государственного секретаря США Уильям Клейтон заявил: “Государственный департамент располагает обильными доказательствами того, что нацисты, предвидя военное поражение, тщательно разработали планы широкого круга мероприятий в зарубежных странах для обеспечения восстановления мощи Германии. С этой целью были составлены и частично осуществлены планы переброски за границу значительных средств...”.
.....

НАЦИСТЫ УХОДЯТ В ПОДПОЛЬЕ

16 мая 1943 года было тем днем, когда нацисты начали подготовлять уход в подполье.

В центре Берлина, пересекая Вильгельмштрассе и Заарландштрассе, протянулась недлинная и нешумная улица Принц-Альбрехтштрассе. В доме под номером восемь когда-то находился музей истории костюма. И как не вяжутся две символические фигуры—рукодельницы и скульптора-резчика, установленные на фронтоне этого дома, с сутью того учреждения, которое в нем разместилось в гитлеровские времена,— гестапо.

Вскоре после исторического разгрома на берегах Волги в Берлине в доме гестапо на Принц-Альбрехтштрассе, где на третьем этаже был расположен личный штаб Гиммлера, началось необычное для этих комнат оживление. Здесь в большой комнате с пятью окнами под одним из трехсотых номе-/77/ ров стоял в глубине огромный письменный стол, уставленный множеством телефонных аппаратов, окрашенных в разные цвета. Рядом со столом был сейф внушительных размеров, другой — почти во всю длину поперечной стены — имел специальное назначение. Когда с помощью особого механизма раскрывались его двухстворчатые стальные дверцы, любопытному взору открывался огромный экран с прикрепленной на нем картой Европы, усеянной множеством разноцветных флажков и треугольников с разными цифрами. Вначале Гиммлер совещался в этом кабинете с Мартином Борманом. Затем началась серия совещании с большим количеством участников.

На первом из них, где присутствовало не более десяти человек руководящих работников гестапо, Гиммлер сделал доклад о положении на фронтах и наметил обширный план специальных мероприятий по подготовке к уходу в подполье. По словам одного из участников этого совещания, свой доклад Гиммлер закончил следующими словами: “Возможно, что Германия потерпит поражение на военном фронте; возможно даже, что ей придется капитулировать, но нацистская партия никогда не должна капитулировать. И над осуществлением этой задачи мы должны отныне работать”.

В период марта — апреля 1943 года вчерне был составлен план послевоенной подпольной деятельности нацистов. Мероприятия нацистов по организации подполья подразделялись на две категории, осуществлявшиеся независимо друг от друга. Первая категория этих мероприятий проводилась в самой Германии, вторая — за рубежом.

Планы, предложенные Гиммлером, были обсуждены на тайных совещаниях под председательством Гитлера, на которых присутствовали видные нацистские руководители. Совещания эти происходили в Берлине, Мюнхене, Веймаре, Баден-вайлере. На одном из них, в середине мая, было принято решение о создании специальной организации для претворения этих планов в жизнь. Во главе этой организации был поставлен Гиммлер в качестве “чрезвычайного уполномоченного империи”. Назначение Гиммлера на новый пост в нацистской печати никак не комментировалось, но с этого времени он стал фактическим диктатором Германии. Ему были даны неограниченные полномочия,

Под развалинами здания гестапо, разрушенного во время воздушного налета в ночь на 23 ноября 1943 года, погребены немые свидетели занятий Гиммлера летом и осенью 1943 года. После назначения на пост “чрезвычайного уполномоченного империи” с Гиммлером произошла резкая перемена. Никогда до этого не слывший поклонником печатной продукции, он не-/78/ожиданно стал горячим библиофилом. В его апартаментах появилась солидная библиотека. Она целиком состояла из книг, посвященных разным формам подпольного движения на всем протяжении истории человечества. Здесь были толстые фолианты, принадлежавшие перу известного историка Коцебу, о тайных германских орденах эпохи средневековья и тоненькие брошюры о Ку-клукс-клане и ирландских синфейнерах. Много месяцев подряд Гиммлер проводил ночи напролет за чтением литературы о карбонариях, иллюминатах и других заговорщических организациях.

Особенно тщательно Гиммлер изучал методы деятельности подпольных террористических организаций, возникших в Германии после первой мировой войны. Еще более внимательно он знакомился с докладами о действиях партизан и движений Сопротивления в оккупированных немцами странах. Все пригодное для послевоенных целей гитлеровцев бралось на заметку. Как бисер на нитку, нанизывались одна за другой детали организации будущего нацистского подполья.

Практическое осуществление мероприятий по созданию подпольной организации было возложено на специальный “штаб при чрезвычайном уполномоченном”. В его состав вошли: Борман, начальник так называемого “штаба связи” (“Фербиндунгсштаб”)—центра по координации подрывной деятельности всех гитлеровских организаций; Хирль, министр без портфеля и руководитель “имперской трудовой повинности”; Лей, глава германского “трудового фронта”; Кальтенбруннер, шеф имперского главного управления безопасности, и Шеппман, начальник штаба СА (штурмовых отрядов). Помимо этой пятерки в штабе играл большую роль генерал Гейсмейер — на него было возложено руководство подготовкой кадров.

Большинство людей, работавших в этом штабе, были .сотрудниками гестапо. Вряд ли в гитлеровской Германии какая-либо тайна сохранялась более строго, чем все относящееся к этому учреждению. И, однако, несмотря на сверхконспиративную атмосферу, окружавшую деятельность штаба, многое стало известным за границей уже осенью 1943 года. Столь быстрой утечке информации удивляться не приходится, если вспомнить, что во время войны на территории Германии действовала агентура более чем пятидесяти разведок. И вообще, к слову говоря, история не знает тайны, которая не была бы с течением времени раскрыта...

Уже в октябре 1943 года в холлах стокгольмского “Гранд-отеля”, самой известной во время войны “информационной бирже”, можно было услышать немало интересного по этому поводу. Затем появились любопытные публикации в швед-/79/ ской газете “Ню даг”, в некоторых чехословацких подпольных газетах и швейцарских журналах. Многое из информации, опубликованной тогда, оказалось весьма близко к действительности. Но только спустя год внимание союзных разведок привлекло здание на Кенигсаллее, 11 в Берлин-Грюневальде...

Дом на Кенигсаллее, 11, по своему внешнему виду похожий на небольшой средневековый замок, в прошлом принадлежал одному еврейскому банкиру. В начале 1943 года дом подвергся значительной перестройке: он был приспособлен для размещения учреждения, название которого никто не знал. В подвале дома было оборудовано бомбонепроницаемое помещение для хранения архива.

В середине мая 1943 года в переоборудованный дом въехали служащие этого никому неизвестного учреждения. Его наименование, фамилии его сотрудников и круг занятий— все это продолжительное время составляло величайший секрет нацистской клики. Однако прошло не так уж много месяцев, и разведке одной из стран антигитлеровской коалиции удалось установить, какую тайну хранят стены замка на Кенигсаллее, скрытого от любопытных взоров густой листвой. Стало известно, что в нем расположился главный штаб по подготовке к уходу нацистов в подполье.

Стало известно и то, что большинство лиц, работавших на Кенигсаллее, 11, переведено из дома на Принц-Альбрехтштрассе, где находилось гестапо. Этой чести удостоились только самые избранные гестаповцы, в преданности которых гитлеризму не возникало ни малейших сомнений.

Очень часто во двор здания на Кенигсаллее въезжали шикарные авто, пуленепроницаемые стекла которых, о чем можно было судить по их синеватому отливу, свидетельствовали о высоком положении их владельцев. Выходя из авто, они поспешно проходили внутрь здания. Одним из самых частых посетителей замка, принадлежавших к этому рангу, был Константин Хирль.

Константин Хирль, как и Рудольф Гесс, предпочитал находиться в тени и действовать за кулисами фашистской диктатуры. Однако второстепенный государственный пост руководителя имперской трудовой повинности, который он занимал, не мешал ему принадлежать к ближайшему окружению Гитлера и играть в нем не последнюю роль. Его прошлая деятельность — в тот период, когда нацисты еще не были у власти, — создала ему в этом кругу реноме опытного конспиратора.

У Хирля действительно был большой опыт подпольной работы. Офицер кайзеровского генерального штаба, он по окончании первой мировой войны активно участвовал в орга-/80/ низации тайных реакционных обществ, создававшихся для борьбы с демократическим движением германского народа. Этот опыт он изложил в книжке под названием “Ведение войны с помощью импровизированных армий”, изданной в 1923 году. В 1928 году полковник Хирль вступает в нацистскую партию. В 1937 году он разрабатывает “на всякий случай”, план перевода нацистской партии на нелегальное положение.

Спустя несколько месяцев после своего назначения в состав главного подпольного штаба на одном из секретных совещаний Хирль выступил с докладом об основных принципах организации будущего подполья.

Никогда еще ни одна партия, отметил он, не была так строго централизована, как партия нацистов в течение легального периода своего существования. Однако для нелегального периода, который наступит после войны, мы должны руководствоваться принципом величайшей децентрализации. Тактически мы должны довести эту децентрализацию до такой степени, чтобы казаться вовсе исчезнувшими. Сотню людей, прежде открыто маршировавших по улицам или присутствовавших на митинге, нужно будет разместить на доброй сотне различных заводов или учреждений в сотне различных городов. Только таким образом мы сможем уцелеть.

Выдвинутый Хирлем принцип децентрализации стал руководящим для нацистского подполья. Он предусматривал создание широко разветвленной сети подпольных ячеек, насчитывающих не более трех, шести и лишь в исключительных случаях до десяти человек каждая. Между отдельными ячейками не должно было быть на первых порах никакой связи, хотя бы они находились не только и одном районе, но даже в одном учреждении или предприятии.

Среди различных опусов, вышедших из-под пера немецких милитаристов, в которых рассматриваются причины поражения Германии в обеих мировых войнах и преподносятся реваншистские прожекты на будущее, весьма любопытным является труд нацистского генерала фон Штюльпнагеля. Этот видный нацист с 1940 по 1944 год занимал пост командующего германскими оккупационными войсками во Франции. Изыскания Штюльпнагеля относятся к периоду после разгрома гитлеровцев под Волгоградом. Вскоре этот документ, насчитывающий 60 страниц, попал в руки союзников и в ноябре 1943 года был опубликован в выходившем в Алжире французском еженедельнике “Комба”.

В своем “завещании” (Штюльпнагель не предполагал тогда, что спустя год, летом 1944 года, после неудавшейся попытки покончить жизнь самоубийством он будет повешен за участие в заговоре против Гитлера) этот отъявленный реваншист /81/ писал: “Какое может иметь для нас значение временное поражение..?”.

— ...Завоевание мира потребует многих стадий, но важно, чтобы к концу каждой стадии мы обладали большим экономическим и промышленным потенциалом, чем наши противники... Нам не приходится опасаться таких условий мира, какие мы сами навязали бы нашим противникам, ибо наши враги всегда будут разобщены... Мы должны стремиться посеять семена будущих раздоров в следующем мирном договоре... Никакое поражение не является окончательным. Поражения—это лишь уроки, которые нужно усвоить, готовясь к следующему, более сильному удару... Наше поражение в нынешней войне следует рассматривать всего лишь как несчастный случай в победоносном продвижении Германии по пути завоевания мира...

ПЛАН „НН"

Гитлеровцы разработали два самостоятельных, но частично совпадающих оперативных плана подпольной подрывной деятельности. Один из них предусматривал тактику на ближайший отрезок времени после капитуляции Германии, другой представлял собой, так сказать, план дальнего прицела.

План номер один предусматривал широкое развертывание диверсионно-террористической деятельности на германской территории. С этой целью нацисты предполагали использовать некоторое количество войск СС и других специальных формирований для борьбы в лесах и горах, после того как союзники оккупируют Германию. Свои диверсионно-террористические отряды гитлеровцы намеревались развернуть главным образом в районах Восточной Пруссии, Южной и Юго-Западной Германии, в Тироле и на территории Австрии, где горно-лесистая местность благоприятствует ведению “малой войны”.

Для руководства этими операциями был создан оперативный штаб в Мюнхене. Впоследствии его резиденцией должен был стать малоизвестный пункт в какой-нибудь глухой местности. Начальником штаба назначили уже упоминавшегося Вильгельма Шеппмана, человека, обладающего немалым опытом подпольной подрывной работы: в 1923 году он был одним из организаторов антисоюзнического саботажа в Руре. Заместителями Шеппмана были назначены следующие лица:

Вернер фон Альвенслебен, личный друг Гитлера, активный участник добровольческих террористических банд германской реакции в 1919 году, и обергруппенфюреры СС Шелленберг и Мелле, ведущие работники “службы безопасности”. /82/

Отбор фашистских головорезов для укомплектования террористических отрядов был начат Гиммлером еще в начале 1943 года. Тогда по его распоряжению была произведена в частях СС вербовка десяти тысяч человек для выполнения “специальных заданий” исключительно внутри Германии. В дальнейшем этот контингент систематически пополнялся новыми партиями отборных эсэсовцев. В инструкции Гиммлера по формированию этих воинских соединений указывалось, что они должны состоять из “людей лучшей германской крови”.

В течение многих месяцев эти части усиленно занимались освоением будущего театра военных действий в районах, отведенных каждой из них. Они изучали тактику ведения боя небольшими группами против крупных сил противника, операций в условиях горно-лесистой местности и т.д. Особое внимание было обращено на ознакомление этих отрядов с сетью дорог, обходными путями, бродами. Для этой цели подготавливались специальные кадры проводников. Командные кадры для террористических отрядов отбирались преимущественно из числа офицеров войск СС.

Действия нескольких отрядов в каком-либо районе страны предполагалось координировать под руководством территориального оперативного штаба, подчиненного, в свою очередь, главному штабу. Местонахождения штабов были строго засекречены во избежание провалов. Тщательнейшим образом прорабатывалась структура и методы связи штабов с подразделениями.

Кроме того, согласно плану номер один, нацисты создали организацию “Вервольф” (“Волк-оборотень”). Гитлеровцы переняли ее наименование от тайной диверсионно-террористической организации, действовавшей в Германии в 1918 году на территории, занятой союзными войсками.

О возникновении организации “Вервольф” нацисты объявили во всеуслышание. 2 апреля 1945 года по радио было передано сообщение германского информационного бюро о том, что на оккупированной союзниками территории действует подпольная организация “Вервольф”, которая ставит задачей “убивать солдат оккупационных войск без различия их национальности, возраста, семейного положения и поведения”.

“Вервольф” создана примерно за год до капитуляции Германии. Ее формирование было обставлено особо конспиративно. В отличие от других подпольных организаций “Вервольф” предназначалась для действий в масштабе всей Германии. Структура “Вервольф” была следующей: во главе— главный штаб, которому подчинялись четыре штаба территориальных секторов; всю Германию соответственно разбили на четыре сектора: восточный, западный, южный и северный. /83/

====================

[*** Краткий конспект последующих страниц 84 - 115 этой главы ***]

На выполнении плана номер один, то есть на активной форме борьбы нацистского подполья против союзников, когда они приступят к оккупированию территории Германии, особенно настаивал Гитлер. И он категорически предложил приступить к его выполнению на последнем заседании нацистского руководства в 20-х числах апреля 1945. Однако из всех присутствовавших только один Геббельс был согласен с Гитлером. Остальные считали бесцельным продолжение вооруженной борьбы после разгрома Германии. План номер один в более или менее широких размерах нацистами так и не был осуществлен.

Второй план подпольной деятельности известен под названием "НН", что означает "нах дер нидерлаге" – "после поражения" и кратко означает саботаж улучшения экономического положения страны, противодействие воссозданию демократических движений (раздувание межпартийных распрей) и поддержание среди населения пронацистских настроений. Активистами должна была стать широкая сеть законспирированных тайных организаций.

Подготовка и осуществление плана "НН" в области борьбы с антифашистским движением в послевоенное время началась в 1943 году. Выразилась она в подборе соответствующих кадров.

Однако, стремительное наступление Советской Армии и союзников по всем направлениям спутало планы фашистского руководства в отношении организации подпольной деятельности. Многие из намеченных мероприятий нацисты так и не успели осуществить, к осуществлению других вовсе не приступили.

В системе образования в Рейхе было свыше 30 "окружных школы Адольфа Гитлера". Число учащихся в них доходило до 40 тыс. Официально они создавались с целью подготовки кадров среднего звена для аппарата нацистской партии.

С весны 1943 вся система "политише эрциунгсанштальтен" перестраивает свои учебные программы в расчете на подготовку кадров для работы в условиях подполья.

Мероприятия по уходу от ответственности:

Перевоплощение эсэсовцев в крестьян, ремесленников и торговцев, многие из которых стали выдавать себя за беженцев из восточных областей Германии. Другой метод – фиктивное заключение в концлагеря под видом антифашистов (или публикация сообщения о своей смерти). С конца 1943 года в немецкой печати неоднократно появлялись сообщения о разоблаченных гестапо заговорах против Гитлера. "Случайно" некоторым "заговорщикам" удавалось бежать.

В зиму 1944/45 года по всей Германии началась массовая выдача гитлеровцам фальшивых документов, перемена ими имен, фамилий и местожительства.

В период февраля-марта 1945 года из Германии официально выехали за рубеж "со специальной миссией" 345 лиц, принадлежавших к правящим фашистским сферам. Для переброски за гитлеровцев рубеж Гиммлером было создано несколько специальных отраслевых центров, которые устанавливали очередность "эвакуации" и осуществляли ее. Вообще, количество немцев, выехавших в другие страны насчитывалось десятками тысяч.

=====================

Итак, в марте-мае 1943 БЧИ и ПЧИ Германии начали отрабатывать планы ухода в подполье, понимая, что война проиграна. Но есть еще одна сторона такого планирования, которое не затронуто в рассмотренной главе: а отрабатывали ли БЧИ и ПЧИ Германии в 1943 г. зондаж советских политиков? Ведь при разработке плана действий ухода в подполье было бы полезно оценивать направленность деятельности Советского Союза. И есть информация, что такой зондаж был. Но что помешало договориться? Ведь тем самым можно было сохранить жизни многим тысячам людей разных национальностей. Однако, это уже другая тема.

[ Home ]