|
|
|
"СТРАННОЕ НАСТУПЛЕНИЕ" Некоторые вопросы по теме советского наступления под Харьковом в мае 1942 уже обсуждались. Но уже давно хотелось уточнить разные детали этой операции. В частности, давно хотелось сравнить объяснения, изложенные в "Краткой истории Отечественной войны 1941-1945" (изданной "Воениздатом" в 1965) и во второй части мемуаров маршала И.Х.Баграмяна "ТАК ШЛИ МЫ К ПОБЕДЕ" ("Воениздат", 1977). За прошедшее время обнаружились и другие источники: книга А.М.Самсонова "СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА" (Москва, "Наука", 1968)
и журнал "Фронтовая Иллюстрация" N: 6 2000, "БОИ ЗА ХАРЬКОВ В МАЕ 1942 ГОДА", выложенный на сайте "Харьковский турист" ( http://tourist.kharkov.ua/1942/index.htm ).
А для начала хотелось бы сравнить объяснения того, как планировалась эта операция. В "Краткой истории..." на стр. 159-160 говорится [выделения жирным - zhistory]: ================================================ 3. НЕУДАЧА СОВЕТСКИХ ВОЙСК ПОД ХАРЬКОВОМ В мае, одновременно с боями в Крыму, развернулись активные военные действия в районе Харькова. Здесь подготовились к наступлению обе стороны. Еще во второй половине марта 1942 г. Военный совет Юго-Западного направления [далее – "ЮЗН" - zhistory] — главнокомандующий маршал С. К. Тимошенко, член Военного совета Н. С. Хрущев, начальник штаба генерал И. X. Баграмян — обратился к Верховному Главнокомандующему с предложением провести наступательные операции силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов с целью разгрома противостоящих группировок врага и выхода наших войск на линию Гомель — Киев — Черкассы — Первомайск — Николаев. Ставка, рассмотрев это предложение, отклонила его, так как в то время она не имела для проведения такого крупного наступления достаточного количества подготовленных резервов, чтобы усилить ими войска ЮЗН. В ответ на это решение главком направления высказал пожелание пересмотреть представленный план с целью некоторого сокращения размаха операции, а также заявки на дополнительные силы и средства. Но и переработанный план, представленный Ставке через несколько дней, был отклонен ею по тем же соображениям. Тогда командование ЮЗН представило план более узкой операции, которую предлагало провести силами только самого направления и в успешном осуществлении которой оно не сомневалось. Ставка дала согласие на проведение наступления в районе Харькова и одновременно приказала начальнику Генерального штаба считать эту операцию внутренним делом самого направления.На этот раз в наступление должен был перейти только один Юго-Западный фронт (Руководство войсками Юго-Западного фронта Ставка возложила на главнокомандование ЮЗН). Его войскам предстояло нанести два сходящихся удара в общем направлении на Харьков, окружить и уничтожить харьковскую группировку противника и освободить город. Главный удар предполагалось нанести с барвенковского выступа, обращенного в сторону врага (карта 12).
[Кстати, карта в таком виде очень уж "округляет" ситуацию. В журнале "Фронтовая иллюстрация" есть более подробные карты именно по боевым действиям только в мае 1942 - zhistory] 6-я армия генерала А. М. Городнянского наступала на Харьков с /159/ юга. Соединения армейской группы генерала Л. В. Бобкина наносили удар на Красноград, чтобы обеспечить действия 6-й армии с юго-запада. Из района Волчанска навстречу 6-й армии наносился другой удар — соединениями 28-й армии генерала Д. И. Рябышева и частью сил соседних 21 и 38-й армий. Этой группе войск предстояло наступать в обход Харькова с севера и северо-запада. Ослабленный в предыдущих боях Южный фронт — командующий генерал Р. Я. Малиновский, член Военного совета дивизионный комиссар И. И. Ларин, начальник штаба генерал А. И. Антонов — активных задач не получил. 57-я армия генерала К. П. Подласа и 9-я армия генерала Ф. М. Харитонова должны были организовать оборону южного фаса барвенковского плацдарма, чтобы обеспечить с юга ударную группировку Юго-Западного фронта. Таким образом, план нашего командования преследовал решительные цели. Но он имел существенные недостатки. Район, из которого наносился главный удар, был выбран неудачно — фланги и тылы наступавших отсюда советских войск оказались очень уязвимыми. Кроме того, враг, готовившийся к нанесению главного удара летом 1942 г. на юге, считал одной из ближайших своих целей ликвидацию барвенковского выступа и уничтожение оборонявших его советских войск. Противник, решив ликвидировать барвенковский выступ, планировал нанести два удара: один — из района севернее Балаклеи в южном направлении силами 6-й армии; другой—навстречу первому — из районов Славянска, Краматорска и западнее в общем направлении через Барвенково на Изюм соединениями армейской группы "Клейст" (1-я танковая и 17-я армии).Общее соотношение сил на Юго-Западном направлении к началу операции не давало преимуществ нашим войскам. В полосе Юго-Западного фронта они обладали полуторным превосходством над противником в людях и более чем двукратным в танках. Южный же фронт значительно уступал врагу в танках, артиллерии и самолетах. Всего войска обоих фронтов имели 640 тыс. человек, свыше 1200 танков, 13 тыс. орудий и минометов, 926 боевых самолетов. У немцев было 636 тыс. человек, более 1 тыс. танков, около 16 тыс. орудий и минометов, 1220 боевых самолетов. Утром 12 мая советские войска перешли в
наступление, упредив на пять суток противника....
/160/ ("Легкая ошибочка..., бывает...."). Странно... И еще один вывод можно сделать из ТАКОГО ОБЪЯСНЕНИЯ. Точнее говоря, из ТАКОГО ОБЪЯСНЕНИЯ не совсем понятен процесс формирования идеи этого наступления – где проходили обсуждения? Как? Секретными письмами? (Москва, "Ставка" <---> Сватово, "Штаб ЮЗН"?)
Что означает фраза "через несколько дней"? От какого числа? И каким образом? Отправили секретное письмо? Или провели заседание Ставки? За подробностями можно обратиться к мемуарам человека, который в последствии был как бы [КАК БЫ!!!] признан "главным виновником" провала этого наступления [но серьезного наказания так и не получил!!!] – к книге Маршала Советского Союза И.Х.Баграмяна.
Герой Советского Союза Ордена Трудового Красного Знамени [стр. 48-68, "лирические отступления" и ряд детальных не очень важных в данной теме технических уточнений пропущены, выделения жирным - zhistory]: В начало марта Ставка потребовала от Военного совета представить доклад об оперативно-стратегической обстановке на Юго-Западном направлении и соображения о возможных задачах наших войск в предстоящую летнюю кампанию. На следующий день после получения этого запроса я был вызван к главкому маршалу С. К.Тимошенко. Здесь же находился и член Военного совета Н. С. Хрущев. Семен Константинович, обращаясь ко мне, сказал: — На Военном совете мы пришли к
заключению, что для разработки доклада, который
требует от нас Ставка, вероятно, с целью
определения задач войскам нашего направлении на
предстоящую летнюю кампанию, целесообразно
кроме вас привлечь также и Павла Ивановича
Бодина. ..... маршал С. К. Тимошенко указал, что в
зимнем наступлении войскам Юго-Западного фронта
/48/ удалось занять выгодное исходное положение
для дальнейшего развития успеха с целью
овладения Харьковом путем охвата его с севера и
юга. — Военный совет считает, что с наступлением лета, — продолжал Семен Константинович, — гитлеровское командование, по всей вероятности, свои главные операции развернет на московском направлении с целью овладения нашей столицей. На юге против войск ЮЗН, надо полагать, оно ограничится наступлением вспомогательного характера. Насколько нам известно, такого мнения придерживается и Ставка Верховного Главнокомандования... Учитывая все эти обстоятельства, С. К.
Тимошенко сказал нам, что если Ставка
своевременно и существенно подкрепит ЮЗН
резервами из центра и выделит необходимое
количество людского пополнения, вооружения,
боевой техники, боеприпасов, то мы сможем,
используя результаты зимнего наступления,
предпринять летом на Юго-Западном направлении
ряд взаимосвязанных наступательных операций,
чтобы освободить Харьков и Донбасс от
немецко-фашистских оккупантов. ..... Получив эти указания, мы с Павлом Ивановичем Бодиным, не теряя времени, приступили к разработке доклада Ставки. Это была очень большая по масштабам и
весьма ответственная работа..... /50/ По нашей оценке, противник превосходил нас в танках, противотанковой артиллерии и особенно в количестве и качестве самолетов. К началу летней кампании соотношение сил могло, конечно, резко измениться. Это в решающей степени зависело от того, какие военно-политические и стратегические цели будут ставить перед собой на лето стороны на южном крыле советско-германского фронта и в какой степени в связи с этим их войска могут быть усилены резервами из центра и других направлений. Для уяснения этих вопросов у нас не хватало многих весьма важных сведений. Мы не знали даже в самых общих чертах, какими людскими и материально-техническими ресурсами располагали у себя в тылу фашистская Германия и ее союзники для создания новых войсковых формирований, .... Очень затрудняло правильную оценку возможностей врага и то, что мы тогда, основываясь на обещаниях наших союзников, полагали, что во второй половине 1942 года, возможно, будет открыт второй фронт, который мог бы оттянуть часть сил противника и его резервов на запад. О вероятности открытия второго фронта нам с П. И. Бодиным говорили С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев. Конечно, для оценки сил и средств
противника мы вынуждены были пользоваться
только теми сведениями, которые имелись у нас о
непосредственно противостоявших нам войсках в
полосах действий войск ЮЗН и соседнего с нами
Западного фронта, прикрывавшего московское
направление. Что же касается степени возможного
усиления основных группировок /51/ противника на
советско-германском фронте за счет резервов из
глубины Германии и союзных с ней стран, то наши
прогнозы строились больше на догадках, нежели
на реальных сведениях. По мере надобности к нашей работе мы привлекали генералов и старших офицеров опергруппы, командующих родами войск и служб ЮЗН. При определении основных задач фронтов мы учитывали предложения их военных советов. В результате нам удалось к середине марта выполнить возложенное на нас задание. После внесения некоторых существенных поправок Военный совет ЮЗН утвердил разработанный доклад. ..... /52 - 54/ Надо сказать, что, разрабатывая эти предложения, мы отчетливо понимали, какую большую опасность представляет для нас так называемый барвенковский выступ, который в своем основании достигал 80 километров, был сильно вытянут на запад в сторону Лозовой и имел общую протяженность по фронту до 300 километров. Чтобы лишить противника возможности окружения наших войск, находящихся в этом выступе, мы предлагали перед началом летней кампании провести две частные операции, в результате осуществления которых имели в виду значительно расширить относительно узкое основание этого выступа. Исходя из предстоящих важных для войск
ЮЗН задач, Военный совет просил Ставку ...
полностью удовлетворить нашу потребность в
резервах и дать все необходимое для
доукомплектования армий личным составом,
вооружением, особенно танками и боевыми
самолетами. В последней декаде марта главком и член Военного совета направления получили вызов в Ставку. Но первым в Москву вылетел я, чтобы заблаговременно лично ознакомиться там с общей обстановкой на советско-германском фронте и выяснить возможности получения необходимых для нас подкреплений. Во время нашего полета из Сватово в
Москву я с пристальным вниманием следил за
местностью, расстилавшейся под крыльями
самолета. .../55/ Во второй половине дня наш самолет благополучно приземлился на одном из подмосковных аэродромов. Здесь нас встретил офицер Генерального штаба. На следующий день меня принял
начальник Генерального штаба Маршал Советского
Союза Борис Михайлович Шапошников. Побывал я
также у его заместителя генерал-лейтенанта
Александра Михайловича Василевского. С первого же дня пребывания в Москве я, не теряя времени, начал изучение интересующих нас вопросов в управлениях Генерального штаба и в других центральных органах Наркомата обороны. Через несколько дней в Москву
прибыли С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев. ..../56/ Вскоре выяснилось, что И. В. Сталин и Б. М. Шапошников примут нас во второй половине дня 27 марта. Мое начальство рассудило, что основным докладчиком на приеме у Верховного Главнокомандующего должен быть я — начальник оперативной группы направления. ..... Вечером 27 марта С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев и я приехали в Кремль и прошли в приемную Сталина. Ожидали мы всего несколько минут, а затем были приглашены в кабинет Верховного Главнокомандующего. ...../57/ ..... В кабинете Сталина, кроме его
самого и маршала Шапошникова, никого не было.
После обмена приветствиями мне приказали
докладывать. Когда при изложении доклада я коснулся вопросов боевого применения артиллерии в намечаемых нами на лето операциях, несколько неожиданно для меня последовал вопрос Сталина: — А какой тип артиллерийской системы является наиболее распространенным в немецко-фашистской армии? Я ответил, что основным типом в вермахте является 105-миллиметровая гаубица. Сталин тут же указал на необходимость учесть то важнейшее обстоятельство, что артиллерия, но существу, является становым хребтом каждой современной армии. Поэтому она должна быть массовой. Если немцы 105-миллиметровую гаубицу, универсальное по своему предназначению, а стало быть, и сложное по своему производству орудие, считают основной артиллерийской системой, то этим самым они лишают себя возможности массового производства артиллерийских орудий и снабжения ими в больших количествах своей армии. Ставка гитлеровцев на танковую артиллерию, стреляющую с коротких дистанций и часто с ходу, по меньшей мере ошибочна, ибо она не сможет выдержать соревнования в борьбе с массами нашей полевой и противотанковой артиллерии. /58/ — В этом, — сказал И. В. Сталин, — гитлеровцы сильно просчитались, и за это им придется дорого расплачиваться. В последующие годы войны мы неоднократно убеждались в глубокой справедливости этих указаний Верховного Главнокомандующего. Отсутствие достаточно сильной артиллерии в составе гитлеровской армии, как известно, стало пагубно для нее сказываться уже к осени 1941 года, то есть после того, как немецко-фашистские войска исчерпали преимущества, обусловленные внезапностью и вероломством их нападения на СССР. Сталин разъяснил нам, как надо использовать артиллерию при прорыве оборонительной полосы врага ..... После того как я закончил свой сильно затянувшийся, против ожидания, доклад, началось его обсуждение. Борис Михайлович высказал одно замечание принципиального порядка. — Вряд ли целесообразно,— сказал он, – как предлагает Военный совет направления, предпринимать с началом летней кампании наступление в полосе действий каждого фронта. Не лучше ли сосредоточить основные усилия войск направления для нанесения мощного удара на одном главном направлении силами одного фронта или же на смежных крыльях объединенными силами двух фронтов? С этим замечанием мы не могли согласиться. По нашему представлению, главную операцию нужно было прове-/59/сти на стыке двух наших основных фронтов — Юго-Западного и Южного — с целью освобождения Донбасса и Харькова. Переход же в наступление Брянского фронта на орловском направлении мы ставили в зависимость от того, будут ли с началом летней кампании войска левого крыла Западного фронта продолжать прерванное весенней распутицей свое наступление на запад. Но тут вмешался и разговор Иосиф Виссарионович Сталин. Сохраняя, как всегда, невозмутимое спокойствие, он сказал: — При своевременном и достаточно
полном выделении Ставкой для ЮЗН просимых
резервов, вооружения и пополнения людьми
предлагаемый Военным советом план наступления
был бы приемлемым. Но вся беда заключается в том,
что, к сожалению, мы сейчас и центре не
располагаем резервами и другими силами и
средствами для такого большого усиления Юго-
Западного направления... Верховный сказал, что сейчас в резерве Ставки имеется всего несколько десятков стрелковых дивизий, из коих значительная часть перебрасывается по железным дорогам дли усиления ряда тех фронтов, где ощущается острая необходимость в подкреплениях. Вообще, мол, трудное положение с резервами, в том числе и с накоплением людских ресурсов, вооружения и боевой техники. — А вы только для ЮЗН просите выделить свыше тридцати стрелковых дивизий, огромное количество вооружения, танков, самолетов и пополнения людьми. Сами понимаете, что мы не в состоянии удовлетворить вашу просьбу. Именно по этой причине ваше предложение не может быть принято. — Встав из-за стола и медленно прохаживаясь по кабинету, Верховный продолжал излагать свои мысли, отчеканивая каждое слово: — Мы на основании изучения данных обстановки, сложившейся на всем советско-германском фронте, пришли к выводу, что с началом летней кампании гитлеровское командование, вероятно, предпримет свою главную операцию на московском направлении, вновь попы- /60/ тается овладеть Москвой, чтобы создать наиболее благоприятные условия для дальнейшего продолжения войны. Это обстоятельство вынуждает нас в оставшееся до лета время основательно подготовиться для срыва намерений противника..... Сталин полагал, что в такой ситуации, поскольку Военному совету ЮЗН нельзя рассчитывать на получение из центра необходимого количестве сил и средств, нам следует в летнюю кампанию отказаться от широких планов наступления на юге и ограничиться только задачей овладения районом Харькова. Надо при этом, пояснял Сталин, упредить противника с переходом в наступление, застать его в стадии подготовки к активным действиям, нанести ему такое поражение, чтобы вынудить гитлеровское командование отвлечь для парирования нашего удара на Харьков часть своих сил с московского направления. Этим, считал Верховный, мы в значительной мере облегчим отражение главного удара противника на Москву. Исходя из этих соображений, Сталин
предложил нам подготовить и представить на
следующий день свое предложение по овладению
Харьковом. Весь день 28 марта С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев и я посвятили разработке общего замысла Харьковской наступательной операции. Вечером И. В. Сталин, Б. М. Ша-/61/ пошников и Л. М. Василевский заслушали главкома. Замысел разработанной нами операции, хотя он и не выходил за рамки района Харькова, снова требовал выделения большого количества резервов, чем могла тогда дать Ставка. Нам опять указали, что принят будет лишь такой план наступлении, который, строго ограничиваясь боевыми действиями по овладению районом Харькова, не требовал бы для своего осуществления выделения Ставкой крупных резервов. Сталин тут же предупредил, что Брянский фронт не будет в дальнейшем входить в состав ЮЗН. В этот вечер И. В. Сталин пригласил на
ужин Б. М. Шапошникова, А. М. Василевского, С. К.
Тимошенко, Н. С. Хрущева и меня. На ужине была
также группа генералов из управления Южного
фронта во главе с генерал-лейтенантом А. Д.
Штевневым, находившаяся в это время в Москве по
служебным делам. ..... Видимо, И. В. Сталин стремился еще более упрочить в каждом из нас веру в нашу конечную победу, показать, что наш враг достоин презрения и ненависти. ...... Нам вновь пришлось на следующий день приняться за разработку нового варианта замысла Харьковской наступательном операции в духе последних требований Ставки. Мне хорошо помнится, что 29 марта был воскресный день, с утра в столице стояла солнечная погода. .... Главком, член Военного совета и я в спокойной обстановке еще раз продумали все вопросы, связанные с определением цели и замысла операции, обсудили условия и сроки ее подготовки и проведения. После довольно напряженной работы наконец родилось основное решение, которое и было отражено на карте. Военный совет поручил мне к утру следующего дня /64/ оформить разработанное предложение для доклада Ставке. Вечером 30 марта оно в нашем присутствии было рассмотрено И. В. Сталиным с участием Б. М. Шапошникова и А. М. Василевского и получило одобрение. В документе, адресованном Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину, говорилось: "В соответствии с Вашими личными указаниями нами разработан план действий войск ЮЗН на апрель — май 1942 года. 1. Основная цель действий войск Юго-Западного направления в указанный период —овладеть г. Харьков, и затем произвести перегруппировку войск, ударом с северо-востока захватить Днепропетровск и Синельниково и лишить этим противника важнейшей переправы через р. Днепр и железнодорожного узла Синельниково. На остальном протяжении фронта войска Юго-Западного направления должны прочно оборонять ныне занимаемые рубежи. 2. Для овладения районом Харьков, по
нашим расчетом, необходимо иметь: Всего: танков — 1200, полевых орудий —1200-1300, самолетов — 620 (из них 30 — У-2)... 3. Основной замысел операции при наступлении на Харьков: ...... /65/..... Для выполнения указанных задач мы просили Ставку Верховного Главнокомандования выделить к 15 апреля в распоряжение Военного сонета ЮЗН: ...... Прибытие к 15 апреля на ЮЗН резервов Ставки, как мы полагали тогда, давало возможность начать Харьковскую операцию в конце апреля и этим намного упредить противника, чтобы застать его в стадии еще далеко не законченной подготовки к широким активным действиям. Одобрив наше предложение, Станка потребовала от Военного совета приступить к подготовке операции и заверила при этом, что все наши заявки будут полностью и своевременно удовлетворены. Заседание подошло к концу. К этому времени в кабинет Сталина вошли члены Политбюро В. М. Молотов, А. И. Микоян, Г. М. Маленков. Маршал Шапошников и Василевский получили разрешение уехать в Генштаб. Их ждала там срочная работа. С. К. Тимошенко также попросил позволения уйти.... Я хотел присоединиться к Тимошенко, но совершенно неожиданно для меня Сталин сказал: — Товарищи Хрущев и Баграмян
останутся поужинать с нами. ..... На следующее утро я зашел к Александру Михайловичу Василевскому. За несколько часов мы договорились о сроках поступления к нам обещанных резервов, вооружения, боевой техники, боеприпасов и людских пополнений. Затем мы оба побывали у маршала Шапошникова и доложили ему о проделанной нами работе. Борис Михайлович внимательно выслушал нас и без существенных изменений одобрил наши предложения. С точки зрения стратегии и оперативного искусства намерение нашего Верховного Главнокомандования предпринять Харьковскую операцию в мае 1942 года было правомерным, поскольку оно основывалось на твердо установившемся тогда в Ставке мнении, что с началом летней кампании гитлеровское командование нанесет свой главный удар на московском направлении с целью овладеть столицей нашей Родины, а против войск ЮЗН одновременно предпримет вспомогательный удар ограниченными силами. Эта уверенность, как я уже отмечал, разделялась не только Генеральным штабом, Ставкой Верховного Главнокомандования, но н командующими большинства фронтов, в том числе и главнокомандованием ЮЗН. Лично я тоже твердо придерживался этого мнения, которое оказалось ошибочным. /67/ Таким образом, хотя основной целью действий войск ЮЗН на апрель — май 1942 года ставилось овладение городом Харьковом, думаю, есть основания утверждать, что проведением Харьковской операции отвлекалось определенное количество сил фашистской Германии от московского направления и этим в известной мере оказывалось содействие нашим войскам в успешном отражении ожидавшегося главного удара противника на Москву. По завершении работы в Москве главком,
член Военного совета, а затем, несколькими днями
позже, и я возвратились в Воронеж, где был
расположен штаб Юго-Западного фронта. /68/ Итак, сравнивая эти объяснения, можно заметить некоторые несоответствия. Получается, что не "просто так" Военный совет ЮЗН обратился к Верховному Главнокомандующему с предложением провести наступательные операции силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов. А сделал он это В ОТВЕТ на требование Ставки! Строго говоря, поступок не совсем понятный. Ставка и без всякого доклада должна была иметь информацию про состав своих подчиненных фронтов и их боевые возможности. И гораздо лучше их должна была знать возможности тыла по созданию боевых резервов. А также развединформацию о возможностях и планах противника. По крайней мере, штабы фронтов ничего особо нового сообщить не могли. Они могли сообщить одно из двух: "будут резервы – можем наступать, не будут – будем сидеть тихо в окопах". И это было понятно заранее. Вот Тимошенко, Хрущев и Баграмян и ответили: "будем наступать, если дадут резервы". На что Ставка вызвала их к себе на обсуждение. По крайней мере логично: "каков вопрос, таков ответ" (ну и "последствия" в виде вызова на беседу). Беседа проходила в течение "нескольких дней" (27 – 30 марта). Из них вечером 28 марта лично Сталин высказал единственный вариант возможного наступления – только на Харьков. И без всяких частных операций по расширению "Барвенковского выступа". И при этом активное участие в беседах принимали высшие руководители Генштаба – его начальник (Шапошников) и его заместитель (Василевский). И они с этим решением согласились. И есть возможность проверить, как эту же ситуацию оценивает сам А.М.Василевский в своих мемуарах "ДЕЛО ВСЕЙ ЖИЗНИ" (Москва, "Политиздат", 1976). К периоду марта-апреля 1942 он обращается в главе "ВЕСНА И ЛЕТО 1942-го". В частности, на стр. 212-213 говорится следующее: ==================== .... В конце марта, как я уже упоминал, Ставка рассматривала предложение командования ЮЗН о проведении силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов крупной наступательной операции с целью разгрома группировки противника па южном крыле советско- германского фронта с последующим выходом наших войск на линию Гомель — Киев — Черкассы — Первомайск — Николаев. Командование направления просило у Ставки дополнительно значительных сил и средств. Тогда же Генштаб доложил Верховному Главнокомандующему, что не согласен с этим предложением. И. В. Сталин одобрил наше решение, но в то же время дал С. К. Тимошенко согласие на разработку частной, более узкой, чем тот намечал, операции с целью разгрома харьковской группировки врага наличными силами и средствами ЮЗН. Этот переработанный план 10 апреля был направлен в Ставку. Он предусматривал ударами из района Волчанска и с Барвенковского плацдарма по сходящимся направлениям разгромить здесь группировку врага, овладеть Харьковом и создать предпосылки для освобождения Донбасса. Б. М. Шапошников, учитывая рискованность наступления из оперативного мешка, каким являлся Барвенковский выступ для войск Юго-Западного фронта, предназначавшихся для этой /212/ операции, внес предложение воздержаться от ее проведения. Однако командование направления продолжало настаивать на своем предложении и заверило Сталина в полном успехе операции. Он дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу считать операцию внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться.28 апреля командование ЮЗН издало директиву по предстоящей операции; за ней последовали директивы командующим армиями. Рассматривался ли дополнительно в Ставке вопрос об этой операции в период ее подготовки, сказать не могу, так как во второй половине апреля по заданию Ставки, как уже говорилось, я находился на Северо-Западном фронте. ========================= Строго говоря, не совсем корректна фраза "этот переработанный план 10 апреля был направлен в Ставку". Дело в том, что "переработанного плана" НЕ БЫЛО! Был просто "ПЛАН" (первый и последний). В марте 1942 в Ставку от командования ЮЗН был направлен требуемый ДОКЛАД "Об оперативно-стратегической обстановке на Юго-Западном направлении и соображения о возможных задачах наших войск". В конце марта его обсудили в Москве. Сталин предложил сузить масштаб возможного наступления. Генералы пересчитали потребности и сообщили их в виде замысла, который и был утвержден, в том числе и руководителями Генштаба. А 10 апреля в Ставку был направлен уже уточненный конкретный ПЛАН операции, разработанный на основе согласованного ЗАМЫСЛА. Вот как это объясняет маршал И.Х.Баграмян (стр. 68-71):====================== С прибытием в Воронеж Военный совет ЮЗН приступил к непосредственной подготовке Харьковской операции. За основу плана операции мы взяли
одобренный Ставкой замысел, группировку и
соотношение сил сторон в полосе наступления
войск Юго-Западного фронта, характер построения
обороны противника на основных подступах к
Харькову, прочность ее инженерного оборудования.
/68/ План Харьковской операции, представленный 10 апрели 1942 года в Ставку ...., состоял из двух этапов.../69/ ..... В соответствии с одобренным Ставкой .... замыслом Харьковской операции и разработанным нами планом операции главком ЮЗН поставил перед войсками Юго-Западного и Южного фронтов задачи,.... 10 апреля маршал С.К.Тимошенко издал оперативную директиву, согласно которой войска ЮЗН начали перегруппировку и сосредоточение сил. Конкретные задачи армиям
Юго-Западного фронта в предстоящей операции были
поставлены еще в первых числах апреля. А 28 апреля
Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко издал
новую оперативную директиву с внесением
некоторых изменений и уточнений в эти задачи. Кроме того, со слов маршала Василевского, начальник Генштаба маршал Шапошников после 10 апреля 1942 был против наступления на Харьков. А со слов маршала Баграмяна он же в конце марта 1942 был согласен с этим замыслом. Если это так, то получается, что в период первой декады апреля 1942 что-то могло измениться. Что? Может, что-то произошло в стане противника? И потом: если возник ЗАМЫСЕЛ отказаться от наступления, то как действовать дальше? Сидеть в окопах в Барвенковском выступе? Или вывести войска из него? ("Выровнять фронт"). Предлагал ли маршал Б.М.Шапошников что-то в апреле-мае 1942 вместо наступления на Харьков? По словам маршала А.М.Василевского, предлагал. Снять себя с должности начальника Генштаба. По здоровью. (Официально его сняли приказом в конце мая с одновременным назначением Василевского временным исполняющим обязанности начальника Генштаба). А у Сталина возникла идея ПРОСИТЬ (!!!) генерала А.М.Василевского согласиться стать полноправным (!!!) начальником Генштаба (!!!). Причем, со слов самого маршала, эту идею начали обсуждать в присутствии командования ЮЗН (надо полагать, еще в конце марта 1942). Василевский согласился. (26 июня 1942 - уже после того, как важнейшие стратегические решения всей войны были выполнены обеими воюющими сторонами: немцы втянулись в подготовку наступления на Кавказ и Сталинград после парирования ими советского наступления на Харьков).Из книги Самсонова "СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА", стр. 59-60: ..... К весне 1942 г. выявилась невозможность дальнейшего широкого наступления Красной Армии, которое осталось незавершенным. Из того, как развертывались события на фронте, было ясно, что враг начал оправляться от нанесенных ему ударов и готовиться к активным действиям. Советское Верховное Главнокомандование стояло перед необходимостью принятия нового стратегического решения с учетом всех реальных факторов борьбы. Это была трудная задача, но ее необходимо было решить. Вот что пишет об этом Маршал Советского Союза А. М. Василевский, бывший тогда заместителем, а затем начальником Генерального штаба (А. М. Василевский в мае был допущен к исполнению обязанностей начальника Генерального штаба, а 26 июня 1942 г. утвержден в этой должности): "В марте 1942 года наше зимнее наступление заглохло. Причины — не было необходимых сил и средств для его продолжения. Чтобы вести активные действия хотя бы на отдельных направлениях, нужны были резервы, вооружение, боеприпасы и пр., а для их создания и накопления необходимо было время. Говорить об активных действиях наших войск весной 1942 года даже на некоторых направлениях не приходилось. Войска вынуждены были перейти к обороне" (А. Василевский. "Некоторые вопросы руководства вооруженной борьбой летом 1942 года".— "Военно-исторический журнал", 1965, N: 8, стр. 3). Советское военное руководство видело серьезность обстановки. Было очевидно, что с наступлением лета противник попытается вновь захватить стратегическую инициативу, тем более что отсутствие второго фронта давало ему возможность перебрасывать войска из оккупированных районов Европы. Для принятия решения о предстоящих действиях необходим был правильный анализ сложившейся на фронте обстановки и реальный учет возможностей не только своих, но и противника./60/ "Перед Ставкой, Генеральным штабом и всем руководящим составом вооруженных сад, - рассказывает А. М. Василевский, - встала задача своевременно вскрыть замыслы врага на весенний и летний периоды 1942 года и более точно определить те стратегические направления, на которых суждено будет разыграться основным событиям. При этом все отлично понимали, что от исхода военных событий предстоящей летней кампании во многом будет зависеть дальнейшее развитие мировой войны, как-то: возможное вступление в войну против СССР Японии, Турции и т. п., а также, быть может, и исход войны для нас в целом". (А. Василевский. "Некоторые вопросы руководства вооруженной борьбой летом 1942 года".— "Военно-исторический журнал", 1965, N: 8, стр. 3-4). (Конец 1 части) 04/02/2007
|
