|
|
|
Дискуссии о причинах катастрофы летом 1941 и по проблеме советской подготовки к наступлению во многом касаются вопроса уровня профессиональных знаний советских генералов накануне войны. И здесь важно придерживаться соответствия исторических событий уровню существовавших в то же время знаний и представлений. Одно дело оценивать действия прошлых лет с позиции современных знаний, а другое – учитывать представления именного того времени. Но долгое время после войны господствовало мнение об исключительно высокой профессиональной подготовке советских генералов. А к причинам неудач относилось что-то другое: внезапность нападения, нехватки новейшего оружия и т.д. Вот как, например, это объясняется в книге “Советский солдат – патриот, интернационалист” [под ред. доктора историч. наук Н.А.Буцко, Киев, изд-во при университете, 1978, с. 133-142]
..... Соотношение численности и вооружения нашей армии и немецко-фашистских войск на советско-германском фронте действительно постоянно изменялось в пользу Советских Вооруженных Сил. Фашисты в начале войны имели подавляющее превосходство: по личному составу — в 1,8 раза, по средним и тяжелым танкам — в 1,5, по боевым самолетам новых типов — в 3,2, по орудиям и минометам — в 1,25 раза. На направлениях главных ударов превосходство противника было еще большим [см.: 50 лет Вооруженных Сил СССР, с.252]. В битве под Москвой в 1941 г. противник на западном направлении превосходил наши войска по артиллерии — в 1,8 раза, по танкам — в 1,4 раза. Превосходство было на нашей стороне только по самолетам, и то незначительное. Успех же в зимнем контрнаступлении был достигнут за счет героизма, активности, инициативы и творчества личного состава советских войск, искусного руководства со стороны командования. В сражении под Сталинградом советские войска одержали блестящую победу над противником при относительном равенстве сил [“ВИЖ”, 1969, N: 11, с. 19]. Лишь к историческому наступлению зимой 1942—1943 гг. Красная Армия достигла почти полного равенства сил с противником. С этого момента силы немецко-фашистских войск на Восточном фронте неуклонно уменьшались, а силы и средства борьбы нашей армии быстро возрастали. К 1945 г. наша армия имела на фронте больше, по сравнению с самым высоким уровнем сил противника (осень 1942 г.), солдат и офицеров — более чем в 2 раза, танков и самоходно-артиллерийских установок — более чем в 3 раза, орудий и минометов — почти в 4 раза, самолетов — в 8 раз [“Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история”, с. 569]. Превосходство в численности и вооружении Советских Вооруженных Сил над немецко-фашистской армией, безусловно, было одним из преимуществ, которое обеспечивалось социалистическим строем, самоотверженным трудом всего народа под руководством Коммунистической партии. История дает множество примеров, когда войска, имевшие численное превосходство и лучшее вооружение, терпели поражение от менее многочисленной, но более искусной армии. Достаточно вспомнить победы А. В. Суворова....... Победа Советской Армии в Великой Отечественной войне свидетельствует о ее неоспоримом превосходстве над армиями фашистской Германии и милитаристской Японии по воинскому мастерству: военному искусству командиров и штабов всех степеней, умению рядового и начальствующего состава вести бой, применять современные средства борьбы, формы и способы боевых действий, инициативности воинов в бою..... В отличие от ограниченной, пораженной метафизическими пороками буржуазной военной науки с ее доктринами “воздушной войны”, “танковой войны” и пр., в которых односторонне и тенденциозно оценивались новые средства борьбы и пути развития военного искусства, советская военно-теоретическая мысль с самого начала последовательно руководствовалась диалектико-материалистической методологией. Это позволило ей вскрыть и научно истолковать объективные закономерности хода и исхода современной войны, зависимость боевой мощи армии от общественного и государственного строя страны, ее экономического и морально-политического потенциалов, уровня, темпов и характера развития производительных сил общества, науки и техники.... В предвоенные годы оформилось советское оперативное искусство как относительно самостоятельная часть военного искусства, которое коренным образом отличается от буржуазной военной науки. Оно оригинально решило такие важные проблемы, как организация прорыва обороны противника, развитие наступления с наращиванием темпов и пр. Отличительная особенность решения этих проблем состояла в научном обосновании согласованного использования огневых и ударных возможностей войск для разгрома главной группировки противника. Этим советское оперативное искусство выгодно отличалось от военно-теоретических взглядов, господствовавших в фашистской Германии. Высокого уровня развития достигла и такая составная часть советского военного искусства, как тактика. В отличие от гитлеровского рейха, переоценивавшего одни виды оружия и недооценивавшего другие, в Красной Армии была выработана и научно обоснована тактика общевойскового боя. Основная ее идея заключалась в организации и обеспечении взаимодействия всех родов войск, в сосредоточении совместных усилий пехоты, артиллерии, танков и авиации в бою в интересах достижения победы над противником. Таким образом, уже накануне второй мировой войны советское военное искусство представляло собой стройную систему передовых взглядов на ведение войны, операции, боя..... В годы Великой Отечественной войны Вооруженные Силы СССР, выполняя вполне реальные, научно и политически обоснованные планы и боевые задания, значительно обогатили военное искусство. Они показали неизвестные еще истории образцы организации и ведения войны, операции, боя как в тяжелых условиях начального периода войны, ....., так и в годы коренного перелома в ходе войны и тем более на заключительном этапе войны..... На всех этапах войны в суровых испытаниях, как отмечается в постановлении ЦК КПСС “О 30-летии Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 —1945 годов”, “свое превосходство показало советское военное искусство, высокое мастерство в проведении боевых операций продемонстрировали воспитанные Коммунистической партией командные и политические кадры Вооруженных Сил”.... Беспрецедентной в истории военного искусства является оборонительная операция Советской Армии на Курской дуге в июле 1943 г., которая развернулась в условиях, когда общая стратегическая инициатива перешла в руки советского командования. .... Превосходство советского военного искусства в годы Великой Отечественной войны ярко проявилось также в звене оперативного искусства видов Вооруженных Сил и тактики родов войск. Организация и осуществление прорыва глубоко эшелонированной обороны противника, развитие тактического успеха в успех оперативный, встречные сражения, .. – это далеко не полный перечень форм и видов боевых действий, по которым Советская Армия оставила позади хваленные армии фашистской Германии и милитаристской Японии.... Действительно, победоносный итог Великой Отечественной войны свидетельствует о том, что советские полководцы стояли на голову выше полководцев неприятельской армии... Высокую подготовку и воинскую зрелость проявили советские солдаты и офицеры, совершая героические подвиги во имя Родины. Более 200 раз советские летчики применяли воздушный таран — самый смелый и сложный вид воздушного боя. За всю вторую мировую войну ни один пилот Германии не решился на такой шаг. И не только потому, что фашистские летчики психологически не подготовлены к таким действиям. Воздушный таран предполагает ювелирное пилотирование машины, точнейший расчет. Советские летчики, применяя таран, как правило, не разрушали своего самолета и сами оставались живыми. Наши воины часто одерживали победу при многократном превосходстве противника в живой силе и технике, когда шансы на успех были минимальными. Так, в районе Курской дуги один из дивизионов истребительно-противотанковой артиллерии в составе 28 пушек двое суток успешно отбивал многократные таранящие атаки 300 гитлеровских танков, среди которых были и “тигры”. Советские пушкари уничтожили 102 танка [примечание N: 18-23. Кригер Е. “Закон огня”. М., “Известия”, 1967, с. 51] Дрались до последней возможности. У некоторых орудий осталось по одному человеку, и те, как правило, были ранены. Замковой одной из пушек Н. Гаврилов, оглушенный, полуслепой, раненный в шею и голову, заменил расчет в шесть человек. Все товарищи погибли. Он стал командиром, наводчиком, подносчиком и заряжающим. У орудия было сорвано прицельное приспособление, перебита тяга параллелограмма, не действовало левое подрессорирование и т. п. Целиться приходилось прямо через канал ствола, делая поправки на глаз. Такой пушкой Н. Гаврилов подбил еще два танка. Столь же самоотверженный бой вели многие его товарищи. Их действия свидетельствовали о хорошей подготовленности, изобретательности, невиданной боевой активности.... ================= Дочитав до этого места, можно остановиться и обсудить некоторые вопросы. Например, что значит “ранение в шею”? Шея – очень важная часть тела человека. Ее повреждения как правило несовместимы с жизнью. Недаром, видимо, фраза “свернуть шею” является синонимом “погибнуть”. А в бою ранение можно получить или от пули, или от осколка. Пуля практически обязательно должна зацепить важные части шеи, а летящий осколок можно сравнить с летящим ножом. А что значат поломки пушки “и т.п.”? Заклинило поворотный механизм? Пробит тормоз отката и вытекла вся жидкость? Погнут ствол? И как можно целиться через ствол, делая поправки? Поправки имеет смысл делать по цели, движущейся относительно пушки под углом. Но при этом в стволе уже должен быть снаряд, чтобы вовремя успеть выстрелить. Через ствол можно попытаться прицеливаться по неподвижной цели или по такой, которая движется прямо на орудие. И то, если наводчик имеет опыт. В данном же примере идет речь о замковом, который если и прицеливался ранее, то редко и в учебно-тренировочных целях. И что значит “один из дивизионов ... в составе 28 пушек”? Дивизионы обычно объединяли 3 батареи по 8 орудий. А 28 пушек на 3 не делится. И потом, почему нельзя указать конкретный номер части, конкретное место боя? Это во время войны обычно скрывали такие названия термином “N-ская часть”. А что секретного через многие десятилетия? Почему не указано, кого и как наградили за тот бой? И в боевых порядках какой пехотной части располагались бойцы этого дивизиона неизвестного ИПТАПолка? И почему сноска такая странная (18-23)? Значит, первоначально предполагалось использовать 6 сносок (18, 19, 20, 21, 22 и 23). Но потом 5 из них удалили вместе с цитатами. Оказались не очень важными? Вопросы, вопросы... Другими примерами в этой главе служат упоминания подвигов Александра Матросова и Николая Гастелло. На каком самолете летел Гастелло, с каким заданием - не указано (летел на штурмовку немецких войск на малой высоте на дальнем бомбардировщике ДБ-3Ф, который некоторые сейчас относят даже к стратегическому. А куда делись фронтовые бомбардировщики и штурмовики?). Почему выполнение боевой задачи подразделению оказалось в зависимости от того, найдется ли солдат, который решится своей грудью закрыть дзот (дерево-земляную огневую точку)? А если бы не нашелся? А где была артиллерия? (Те же минометы?) Кстати, в середине 70-х годов в школе, где я учился, 9 мая устроили торжественное построение. Вдруг к нашему классу подошел директор в пиджаке, левая сторона которого была завешена многими орденами и медалями. Он посмотрел на нас и сказал легкую нравоучительную фразу: “Вот вы, такие-сякие, ленитесь формулу выучить, а нас осенью 1942 под Сталинградом заставили 6 раз высоту брать...” И я попытался представить, как он бежал в атаку пятый раз мимо тех, кто не вернулся из предыдущих четырех... Но от этих небольших вопросов можно перейти и к более важным. Например, почему в этой главе отсутствуют сравнительные цифры потерь? Численность войск на какую-то дату на самом деле многого не может объяснить. Солдаты и боевая техника на фронте постоянно меняются. И более значимой может оказаться статистика потерь и скорость их восполнения. Вот по ним судить о мастерстве генералов можно более серьезно. Однако, конкретных цифр потерь Красной Армии в войне 1941-1945 нет даже в более детальных книгах, чем рассматриваемое киевское издание. В частности, в упоминаемой книге “Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история” (М., “Воениздат”, 1965) есть завершающая глава “Итоги войны” (с 551-593). В ней в двух абзацах говорится о размере жертв советского народа. В частности, на с. 552: Наш народ потерял 20 млн. своих сынов и дочерей. Около половины из них составляют мирные жители и военнопленные, убитые и замученные гитлеровцами на оккупированной советской территории. Значительные жертвы понесло также население советского тыла в результате блокады городов и воздушных бомбардировок.... А на с. 568 в преддверии таблицы сравнительной численности войск по годам войны есть фраза о ее начале в 1941: Вооруженные Силы СССР в связи с нарастанием военной опасности к июню 1941 г. достигли большой численности. Но из-за ошибочной оценки предвоенной обстановки Сталиным, из-за того, что советские войска не были приведены в боевую готовность, они оказались в исключительно тяжелом положении. Вторгшиеся на нашу землю гитлеровские полчища рвались вперед. Красная Армия, неся неоправданно большие потери, вынуждена была отходить в глубь страны. “Ошибочная оценка предвоенной обстановки...”?СЕЙЧАС этот вывод выглядит как бы естественным. Но как оценивалась обстановка ТОГДА?. На основе каких данных? И на каком умении и профессиональных знаниях? Это можно попытаться понять только на базе более конкретной информации. В первую очередь, по конкретным боевым операциям. Этот материал представлен в различных источниках, в частности, в еженедельной газете “Независимое военное обозрение”, номера которой размещаются в Интернете по адресу http://nvo.ng.ru/yyyy-mm-dd , где”yyyy” – год, “mm” – месяц, “dd” – день, например: http://nvo.ng.ru/2001-06-22 . И как правило одна страница отводится материалам на исторические темы.Например, в 40-м номере за 2002 г. на с. 6 размещена большая статья М.Ходаренка и В.Славина “ПОРАЖЕНИЕ БЫЛО НЕИЗБЕЖНЫМ” с подзаголовком: “Вторжение вермахта в 1941-м не было неожиданностью для командования приграничных военных округов СССР”. С некоторыми выводами этой статьи можно поспорить (в том числе и самим заголовком), но в ней приведены фрагменты документов, которые могут представить интерес. ==================== ИСТОРИЯ Великой Отечественной войны по-прежнему хранит немалое количество тайн и загадок. И по сей день, например, продолжаются споры о том, что лежит в основе жестоких поражений Красной Армии в июне-июле 1941 г. В течение долгих десятилетий в сознание рядовых советских граждан усиленно внедрялся тезис о том, что в основе масштабных катастроф РККА в начальном периоде вооруженного противоборства между СССР и нацистской Германией лежит внезапное нападение вермахта. Эта версия была весьма добротно разработана на протяжении многих лет и столь сильно укоренена в военно-исторических кругах и менталитете народа Советского Союза, что любая попытка внести элемент сомнения в ее истинность скорее всего будет восприниматься и сегодня как очевидная ересь. Однако не стоит забывать о том, что миф о пресловутой “внезапности” оказался очень удобен для военно-политического руководства Советского Союза. Он позволял легко переложить собственные просчеты в подготовке страны и Вооруженных сил на вероломного противника. А как же складывалась обстановка накануне войны на самом деле? Обратимся к документам июня 1941 г., причем для конкретности выберем только один военный округ — Прибалтийский особый (ПрибОВО).
ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ Оговоримся, что некоторые подробности (наименование отдельных географических пунктов, кое-какие фрагменты, несущественные детали) в директивах, приказах и донесениях сразу опустим, как не влияющие на их сущность и смысл. Для начала рассмотрим документы 12-го механизированного корпуса Прибалтийского особого военного округа. 18 июня 1941 г. (за четыре дня до войны) на основании директивы штаба ПрибОВО командиром соединения был отдан приказ за № 0033 о приведении в боевую готовность и выступлении дивизий из пунктов постоянной дислокации в новые районы сосредоточения: 28-й танковой — в леса в районе Кражай, Мешкуйчай; 23-й танковой - в район 15 км северо-западнее Тельшяй; 202-й моторизованной — в район леса возле Келме; мотоциклетному полку - в лес... штабу корпуса и батальону связи — в лес... Части 12-го мк, совершив ночные марши, к 20 июня 1941 г. выполнили приказ. Более того, 202-я мотострелковая дивизия 20—21 июня 1941 г. заняла оборону на рубежах непосредственно вблизи госграницы. В районах сосредоточения войск были организованы охранение и круговая оборона. Для примера приведем некоторые выдержки из вышеупомянутого документа: “...с получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Имея положенные нормы носимых и возимых запасов продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов и остальных видов военно-технического обеспечения с собой брать только необходимое для жизни и боя; пополнить личным составом каждое подразделение. Отозвать немедленно личный состав из командировок и снять находящихся на всевозможных работах. Марши совершать только в ночное время. В районах сосредоточения тщательно замаскироваться и организовать круговое охранение и наблюдение. Войска рассредоточить до роты; установить в районах сосредоточения безотказную и быстродействующую связь с подчиненными частями. Командный пункт 12-го механизированного корпуса с 4.00 20 июня 1941 г. - в лесу 2 км западнее Найсе”. Таким образом, согласно приказу № 0033, 20 июня 1941 г. части 12-го мк находились уже не в пунктах постоянной дислокации, а в боевой готовности в районах, определенных планом прикрытия госграницы, полностью обеспеченные запасами материальных средств, знали поставленные им задачи, организовали противовоздушную оборону и усиленно вели разведку мест предстоящих действий. Кому было положено, тот уже занял оборону. Согласитесь, что это как-то не очень вяжется с привычными стереотипами: в субботу 21 июня командиры готовились к выходному дню, беспечно веселись, находились в театрах и кино, а красноармейцы мирно спали в казармах. Можно добавить к этому еще одно характерное клише послевоенного времени — под бомбо-штурмовыми ударами люфтваффе бойцы РККА в нижнем белье, в панике, без оружия, беспорядочно мечутся и гибнут от осколков и пуль. Однако из приведенных документов следует, что для 12-го мк война началась отнюдь не внезапно, а в соответствии с ранее разработанными планами прикрытия границы, с выполнения комплекса мероприятий по переводу в полную боевую готовность еще в мирное время и в полном объеме. Но только ли один корпус ПрибОВО был приведен в боевую готовность? Вполне возможна и другая версия — выход частей 12-го мк в районы, предусмотренные планом прикрытия государственной границы, являлся частной инициативой командующего войсками ПрибОВО. Из документов штаба округа этого, однако, никак не следует - перевод частей Прибалтийского особого в боевую готовность носил планомерный характер. “Вертикаль власти” в Вооруженных силах после печально знаменитых событий 1937—1938 гг. функционировала более чем четко, подобная самостоятельность командующих войсками военных округов в тот период была попросту невозможна и граничила бы с самоубийством. На практике командиры всех степеней действовали в строгом соответствии с оперативными директивами, боевыми приказами, ранее .утвержденными планами по прикрытию госграницы и организации обороны. ЗА ТРИ ДНЯ ДО ВОЙНЫ Вот, к примеру, оперативная сводка штаба ПрибОВО № 01 от 21 июня 1941 г. “О группировке войск округа к 22 часам 21 июня 1941 г.”. Из этого документа следует, что главный орган управления Прибалтийского особого находился к тому времени не в пункте постоянной дислокации, а на КП - в лесу 12 км северо-восточнее Паневежиса. Где же были другие штабы, соединения и части округа? Согласно сводке № 01, большинство из них уже к 17.00 21 июня оказались в районах оперативного предназначения согласно плану прикрытия государственной госграницы или совершали марш. Органы управления в полном составе располагались на командных пунктах (как правило, в лесных массивах и вне населенных пунктов). В частности, штаб 8-й армии находился в лесу 15 км юго-западнее Шауляя; штаб 11-го стрелкового корпуса — в лесу 2 км юго-западнее Скаудвиле; штаб 90-й стрелковой дивизии — в лесу 5 км северо-восточнее Шилал и т.д. Иными словами, вечером 21 июня соединения и части, обеспечивающие оборону границы, покинули пункты постоянной дислокации. Войска либо уже прибыли, либо выдвигались в районы, определенные планом прикрытия, а некоторые передовые батальоны даже заняли оборону в непосредственной близости от государственной границы. Они были готовы к выполнению задач по ее защите, организовали к тому времени ПВО и связь. Надо заметить, что к боевой готовности и организации прикрытия государственной границы относились в предвоенные времена весьма строго. Другое дело, что между формальной строгостью командиров и выучкой частей есть значительная дистанция, которую одними назиданиями и разгромными указаниями быстро преодолеть не возможно. Тем не менее обратимся к выдержкам из приказа войскам ПрибОВО № 0052 от 15 июня 1941 г. “По обеспечению боевой готовности войск округа”. Этот документ во многом не потерял актуальности и сегодня. Он, кстати, также во многом объясняет причины поражений наших войск. “...Проверка боевой готовности частей округа показала, что некоторые командиры частей до сего времени преступно не уделяют должного внимания| обеспечению боевой готовности и не умеют управлять своими подразделениями и частями. Оповещение подразделений в 90-й стрелковой дивизии совершенно не отработано. Сбор по| тревоге частей выполняется неправильно — выстраиваются целые полки на плацу и стоят на месте. Сбор происходит медленно, неорганизованно и без управления. Со сборной площадки полки вытягиваются по одной узкой дороге. При движении создаются пробки. Готовность бойцов 90-й стрелковой дивизии плохая — ранцы не укомплектованы, воды во флягах нет, снаряжение не подогнано... Командиры частей и подразделений 90-й стрелковой дивизии своих районов действий не изучили. Налицо преступная халатность и легкомыслие старших начальников. ...Взаимодействие родов войск и управление безобразно низкое. Командный состав ночью блуждает, не умеет управлять, бегает по полю боя вместо посыльных. Командир полка майор Гарипов лично сам искал более двух часов заблудившийся авангардный батальон. Боевой приказ по полку не отдал. Никто из командиров подразделений боевой задачи от командира полка не получал, поэтому полк не был готов своевременно начать выполнение боевой задачи. Особенно плохо организуется и ведется разведка. Оборона даже при наличии в районе частей дивизии дотов и дзотов не отработана. Особенно плохо готовится ночная оборона. ...Немалое количество командиров живет и работает старыми порочными методами, совершенно не понимая главного, что именно сегодня как никогда мы должны быть в полной боевой готовности. Это надо всем твердо и ясно понять, ибо в любую минуту мы должны быть готовы к выполнению поставленной боевой задачи. Приказываю: 1. К 22 июня каждый командир дивизии должен выработать решение на местности, которое командующему армией утвердить и за каждую дивизию донести... 4. Задача — по выработанному решению старшего начальника подготовить занятие местности для упорной обороны. Главное — уничтожить танки и пехоту ; противника, укрыть свои войска от авиации, танков и артиллерийского огня противника... 5. Установку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем укрепленной полосы готовить с таким расчетом, чтобы в течение трех часов минное поле было установлено... 6. Проволочные заграждения начать устанавливать немедленно (15 июня)... 7. Подготовить постановку завалов по плану командующего армией... 17. Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету. Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге... Командующий войсками Прибалтийского
особого военного округа Даже краткий анализ текста приказа позволяет сделать вывод о том, что войска округа на первом этапе военных действий предполагали встретить потенциального противника на заранее занятых рубежах обороны. Именно на этой основе строилась вся деятельность командования, штаба ПрибОВО, боевая и оперативная подготовка. Это подтверждают и остальные оперативные документы штаба ПрибОВО. Вот, в частности, приказ командующего Прибалтийским особым военным округом № 00229 от 18 июня 1941 г. “С целью быстрейшего приведения в боевую готовность округа приказываю: 1. Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа... 19 июня 1941 г. доложить порядок прикрытия от пикирующих бомбардировщиков крупных железнодорожных мостов, артиллерийских складов и важнейших объектов. До 21 июня 1941 г. совместно с местной противовоздушной обороной организовать затемнение городов Рига, Каунас, Вильнюс, Двинск, Митава, Либава, Шауляй, противопожарную борьбу в них, медицинскую помощь пострадавшим и определить помещения, которые могут быть использованы в качестве бомбоубежищ. 2. Начальнику связи округа привести в полную готовность все средства связи на территории округа... Особое внимание обратить на радиосвязь с пограничными корпусами и дивизиями, с пограничными войсками, авиацией и службой воздушного наблюдения, оповещения и связи. О результатах проверки радиосетей докладывать начальнику штаба округа ежедневно к 9, 13 и 21 часу; наметить и изготовить команды связистов, которые должны быть готовы к утру 20 июня 1941 г. по приказу командиров соединений взять под свой контроль утвержденные мною узлы связи. 3. Начальнику военных сообщений округа: потребовать и помочь организовать на крупных железнодорожных станциях и железнодорожных узлах противовоздушную оборону, выполнить к исходу 19 июня 1941 г.; составить план восстановления возможных разрушений на железных дорогах, конкретно определив и сосредоточив на этих станциях необходимые средства, обеспечить станции, предназначенные для погрузки и выгрузки, необходимыми средствами, а также средствами освещения; составить план переключения двигающихся эшелонов на новые железнодорожные направления в случае разрушения крупных железнодорожных мостов. Срок выполнения указанных мероприятий — 21 июня 1941 г. 4. Командующим 8-й и 11-й армиями: определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов противотанковых мин, взрывчатых веществ и противопехотных заграждений на предмет устройства на определенных, предусмотренных планом заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21 июня 1941 г.; создать на телшяйском, шауляйском, каунасском и калварийском направлениях подвижные отряды минной противотанковой борьбы. Иметь для них запасы противотанковых мин, перевозимых автотранспортом. Штат разработать и доложить 19 июня 1941 г. Готовность отрядов 21 июня 1941 г.; с целью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе государственная граница и тыловая линия - Шауляй, Каунас, р. Неман, прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого количество взрывчатых веществ, команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрыва. План разрушения мостов утвердить военным советам армий. Срок выполнения 21 июня 1941 г.; 11. Начальнику инженерного управления совместно с командующим Военно-воздушными силами составить и 21 июня 1941 г. мне доложить план заграждений аэродромов от посадочных воздушных десантов, определив средства и силы для этой цели”. Тоже, согласитесь, как-то все перечисленное не вяжется с беспечностью, которая якобы царила в штабах и частях округа последние предвоенные дни. .... В ЧЕМ ДЕЛО И КТО ВИНОВАТ? Характерно, что в последующих отчетах о боевых действиях и донесениях практически никто из командования Северо-Западного фронта (в него преобразовали ПрибОВО с началом войны) внезапность среди причин сокрушительных поражений не упоминает. Что же тогда лежало в основании столь масштабной для отечественного оружия драмы в Прибалтике? Читаем текст боевого донесения генерала Федора Кузнецова от 22 июня 1941 г.: “...09 часов 35 минут. Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большею частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет... 184-я стрелковая дивизия еще не укомплектована нашим составом полностью (была укомплектована литовцами) и является абсолютно ненадежной, 17-я стрелковая дивизия в Свенцянах также не укомплектована и ненадежна, также оцениваю 181-ю стрелковую дивизию в Гулбене... 5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев...”. Трудно сказать, кто больше тогда мешал войскам СЗФ выполнить боевые задачи — немцы или литовцы. Говорить об этом в советские времена, разумеется, было не принято. Хотя литовская “пятая колонна” существенная, но далеко не главная причина поражения войск СЗФ в начальный период Великой Отечественной войны. Внезапность, но несколько другого рода для Красной Армии все же имела место — весьма неожиданными для советского военного руководства стратегического и оперативного уровня оказались направления ударов немецких танковых группировок и их нахождение в первом эшелоне наступающих войск. Добиться подавляющего превосходства на направлениях главных ударов, скрыв от противника сосредоточение танковых и моторизованных соединений, атаковать там, где неприятель не ждет, действовать быстро, решительно, гибко, не ввязываясь в затяжные бои, обходя ожесточенно обороняемые опорные пункты, — вот что позволяло вермахту наносить поражения РККА в тот период. Подчеркнем, что суворовский принцип “”удивить, значит победить” и сегодня никто не отменял. Однако даже это далеко не главные причины тяжких неудач Красной Армии. Суть и вся соль заключаются в том, что качество наших войск было намного хуже, чем германских. С генералами, командирами и бойцами РККА образца 1941 г. даже при гениально разработанных оперативных планах вести современную войну и побеждать было нельзя. Летом 1941 г. вермахт превосходил Красную Армию решительно по всем показателям подготовки к войне: лучше были генералы, старшие и младшие офицеры, унтер-офицерский состав, специалисты практически всех родов войск, особенно авиации и танковых частей. Поэтому удивляться, в общем-то, нечему — качество всегда бьет количество. Таким образом, несмотря на то что войска особых округов обладали значительным перевесом над немцами в живой силе, вооружении и военной технике (причем по своим ТТХ они были отнюдь не такими плохими, как это пытаются иногда изобразить), запасах материальных средств, Красная Армия была наголову разбита противником в приграничных сражениях. Учиться военному делу “настоящим образом” пришлось уже на войне, заплатив за науку неимоверную высокую цену. Вот достаточно убедительный пример боевой судьбы всего одного соединения СЗФ - уже упомянутого 12-го механизированного корпуса. Накануне 22 июня 1941 г. он имел в своем составе больше 1000 танков, качество которых не только не уступало бронированным машинам противника, а по многим показателям даже и превосходило аналогичные. С таким корпусом через три дня можно было взять штурмом Кенигсберг. Однако обратимся к боевому донесению начальника автобронетанкового управления Северо-Западного фронта N: 1 от 2 июля 1941 г. “О состоянии 3-го и 12-го механизированных корпусов”: “...к исходу 01.07.1941 г. весь корпус в составе 35 танков сосредоточился в районе Юмурда, ст. Луксты, Лубея. Тылы — в районе г. Псков. 3-й механизированный корпус к указанному времени не существует. Остатки 12-го механизированного корпуса и остатки личного состава 3-го механизированного корпуса необходимо свести вместе, расположив их в районе города Луга для нового формирования”. Вот его же письмо от 11 июля 1941 г., адресованное начальнику АБТУ РККА генерал-лейтенанту Федоренко о причинах больших потерь механизированных корпусов: “...12-й механизированный корпус находился в беспрерывных боях около 20 суток. Первоначально при генерал-полковнике Кузнецове (командующий СЗФ вскоре после начала войны был отстранен от должности. — Прим. авт.) вводился в бой крупными группами, но без пехоты, без взаимодействия с артиллерией и авиацией. В дальнейшем десятки раз вел частные контратаки и в основном вынес на себе всю тяжесть по прикрытию войск 8-й армии при ее беспрерывном отходе на север. В обеих дивизиях осталось до 80 совершенно изношенных танков и 15—17 бронемашин. Корпус, жертвуя собой, спасал пехоту от полного уничтожения и разгрома. Причины потерь в танковых соединениях: поспешность ввода в бой механизированных соединений без предварительной организации взаимодействия с другими родами войск; потеря управления высшими штабами стрелковыми и механизированными корпусами, что приводило к незнанию положения на фронте и к постановке формальных задач без предварительной увязки действий пехоты и танков; плохое управление внутри самих танковых соединений; отсутствие поддержки со стороны авиации... Вывод: механизированных соединений во фронте нет, имеются лишь обескровленные танковые части, не могущие решать сколько-нибудь серьезные задачи”. Положение с боевым применением танковых частей не изменилось и через два месяца войны. В этом плане характерен приказ командующего войсками СЗФ N: 62 от 2 августа 1941 г. “О неправильном использовании и халатном отношении к сбережению танков”: “...Имеющиеся факты свидетельствуют о недопустимо преступном отношении ряда командиров и их штабов к использованию танков. Грубые нарушения элементарных правил в применении танков приводят к недопустимо большим и напрасным потерям. Колоссальнейшие потери в материальной части свидетельствуют о нетерпимом отношении к организации боя танков, прежде всего со стороны командиров дивизии, а также командиров стрелковых корпусов, которым они оказываются временно подчинены. В дальнейшем подобную практику в использовании танков буду рассматривать как антигосударственную деятельность и всех виновных привлекать к самой суровой ответственности”. Таким образом, далеко не внезапность нападения Германии лежала в основе наших неудач летом 1941 г. (о ней, повторяем, должностные лица СЗФ в своих отчетных документах даже не упоминают). Почему же на главных причинах наших военных катастроф не акцентировалось внимание все долгие послевоенные десятилетия? Причина достаточно проста - логика анализа низких боевых качеств Красной Армии и военной элиты государства неизбежно выводила бы дотошных исследователей на изъяны существующего государственного строя в целом. .... ===================== "Низкие
боевые качества Красной Армии и военной элиты
государства"?
В 28-й танковой дивизии насчитывалось более двухсот танков и сто бронемашин. Командовать таким соединением было нелегко, но Черняховский работал с увлечением... В начале апреля Ивану Даниловичу было присвоено воинское звание полковник внеочередном порядке... В конце мая командира и начальника штаба 28-й танковой дивизии вызвали на штабные учения [в штаб округа в Риге] ... Командующий Прибалтийским Особым военным округом генерал-полковник Ф.И.Кузнецов сообщил собравшимся, что им предстоит выработать методы использования механизированных корпусов во взаимодействии с общевойсковыми армиями округа в современной операции. Обстановка реальная: 8-я армия под командованием генерал-майора П.П.Собенникова действует в своей полосе от Мемеля (Клайпеды) до Юрбаркса во взаимодействии с 12-м механизированным корпусом генерал-майора Н.М.Шестопалова; 11-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.И.Морозова действует тоже в пределах своей полосы от Юрбаркса до Вильнюса включительно во взаимодействии с 3-м механизированным корпусом генерал-майора А.В.Куркина; 27-я армия генерал-майора Н.Э.Берзарина - второй эшелон округа - находилась еще в стадии формирования, отрабатывала тему "Ввод в сражение второго эшелона фронта". Генерал-полковник Ф.И.Кузнецов заслушал командармов и командиров корпусов, подготовивших свои предложения по проведению операции... [18 июня 1941] на основании директивы Военного совета Прибалтийского Особого военного округа, командир 12-го механизированного корпуса генерал-майор Н.М.Шестопалов в тринадцать часов приказал: “... полковнику Черняховскому с получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Всю аботу проводить быстро, но без шума, без паники и болтливости, иметь положенные нормы носимых и возимых запасов, необходимых для жизни и боя”... В тот же день дивизия в полной боевой готовности двинулась в новый район сосредоточения... 12-й мезанизированный корпус в соответствии с
решением Военного совета Прибалтийского Особого
военного округа поступал в распоряжение
командующего 8-й армии и, совершив два ночных
перехода, к утру 20 июня сосредоточился: 28-я
танковая дивизия полковника И.Д.Черняховского в
лесах в двадцати километрах севернее Шауляя (без
28-го мотострелкового полка, который был оставлен
в распоряжении штаба округа в Риге; 23-я танковая
дивизия полковника Т.С.Орленко западнее Шауляя;
202-я мотострелковая дивизия полковника
В.К.Горбачева – восточнее Шауляя. Примечания: 1. По поводу 27-й армии генерал-майора Н.Э.Берзарина (" второй эшелон округа "). Как явствует из постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 23.04.41, она создавалась вообще-то "для улучшения руководства боевой подготовкой войск в мирное время", а вовсе не как "второй эшелон" какого-то фронта ("Малиновка", том 2): N: 404. ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК ВКП(б) И СНК СССР "О ФОРМИРОВАНИИ ТРЕХ ПОЛЕВЫХ УПРАВЛЕНИЙ АРМИЙ"№ 1113-460СС Совершенно секретно Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЮТ: Для подготовки армейских управлений и улучшения руководства боевой подготовкой войск в мирное время утвердить предложение Главного военного совета о формировании: а) трех полевых управлений армий с дислокацией: управление 23-й армии - Хейниоки (ЛВО), управление 27-й армии - Рига (ПРИБОВО) и управление 13-й армии - Могилев (ЗАПОВО). б) трех батальонов связи для обслуживания полевых управлений. Формируемые организмы в мирное время
содержать в численности: управления армий 237
военнослужащих и 98 вольнонаемных каждое,
батальоны связи по 508 военнослужащих.
АП РФ. Ф.93. Коллекция документов. Машинопись,
заверенная копия. \107\ 2. В субботу 24 мая Командующий ПрибОВО генерал-полковник Ф.И.Кузнецов был в Москве на большом совещании командования западных военных округов в кремлевском кабинете Сталина. И можно предположить, что после возвращения в Ригу он должен был провести совещание с подчиненными командирами армий, корпусов и дивизий. В книге Шарипова оно называется "штабным учением". Но если на том московском совещании рассматривался некий ОБЩИЙ план действий на западной границе, то нечто подобное должно было произойти и в остальных западных военных округах. Генерал Павлов был расстрелян еще в 1941, но есть мемуары маршала И.Х.Баграмяна, служившего в то время в Киевском ОВО. Но перед обращением к его воспоминаниям полезно взглянуть на карту дислокации войск Прибалтийского особого военного округа к исходу 21 июня 1941 из статьи М.Ходаренка и В.Славина и обратить внимание на размещение стрелковых и механизированных корпусов: стрелковые у самой границы (в одном эшелоне - в "первом" с точки зрения направления на Германию), а механизированные сзади них (в другом эшелоне - во "втором"). И механизированных - по одному на армию. А теперь можно обратиться к цитате из мемуаров И.Х.Баграмяна "ТАК НАЧИНАЛАСЬ ВОЙНА" (Киев, 1984, с. 60-62) (выделения - zhistory): =============== В начале мая мы получили оперативную директиву Народного комиссара обороны, которая определила задачи войск округа на случай внезапного нападения гитлеровцев на нашу страну. Читатель может усомниться в необходимости такой директивы: ведь отражение возможной агрессии предусматривалось планом прикрытия государственной границы. Однако к тому времени этот план не был еще утвержден Москвой. Видимо, поэтому Народный комиссар решил специальной директивой повысить боевую готовность западных приграничных округов. Задачи ставились конкретные: своевременно выявить сосредоточение войск наших вероятных противников, группировку их сил; не допустить вторжения войск агрессора на территорию СССР; быть готовыми упорной обороной надежно прикрыть мобилизацию, сосредоточение и развертывание войск округа. В первом эшелоне, как и предусматривалось планом, готовились к развертыванию стрелковые корпуса, а во втором — механизированные (по одному на каждую из четырех армий). Стрелковые соединения должны были во что бы то ни стало остановить агрессора па линии приграничных укреплений, а прорвавшиеся его силы уничтожить решительными массированными ударами механизированных корпусов и авиации. В дополнение к плану прикрытия директива наркома требовала от командования округа спешно подготовить в 30—35 километрах от границы тыловой оборонительный рубеж, на который вывести пять стрелковых и четыре механизированных корпуса, составлявшие второй эшелон войск округа. Все эти перемещения войск должны были начаться по особому приказу наркома. Авиацию предписывалось держать в готовности к передислокации на полевые аэродромы. Определялось мест командного пункта, с которого командование округа должно было руководить действиями войск в случае агрессии. Его начали спешно строить в Тарнополе. На генералов Пуркаева, Добыкина, Трутко, меня и моего заместителя полковника Данилова легла новая задача: в короткий срок разработать всю оперативную документацию по организации выдвижения корпусов второго эшелона в приграничную зону. ....Во второй половине мая мы получили
директиву, в которой предписывалось принять из
Северо-Кавказского военного округа и разместить
в лагерях управление 34-го стрелкового корпуса с
корпусными частями, четыре стрелковые и одну
горнострелковую дивизии. С войсками прибудет
оперативная группа во главе с первым
заместителем командующего Северо-Кавказским
округом генерал-лейтенантом М. А. Рейтером. Новая директива, хотя, видимо, и не была неожиданной для командования округа, все же весьма озаботила всех: ведь предстояло в короткий срок разместить почти целую армию. ....Свалившиеся на наши головы новые хлопоты помешали мне участвовать в окружном командно-штабном учении, которым руководил генерал-лейтенант Яковлев, заместитель командующего округом. По отзывам товарищей, оно прошло хорошо, и штабы армий получили много полезного в области планирования и ведения армейской наступательной операции. В конце мая значительная часть командиров штаба округа была занята приемом и размещением прибывавших войск. Эшелон следовал за эшелоном. ....================ Итак, оказывается, что и в штабе Киевского ОВО в конце мая 1941 проходило какое-то совещание-учение по отработке наступательной операции в развитие какой-то директивы от Наркома Обороны. Можно ли найти ее в "Малиновке"? Видимо, можно. Она там представлена под N: 482: N: 482. ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО N: 503862/сс/ов Совершенно секретно Карта 1:1000000. Для прикрытия мобилизации, сосредоточения и развертывания войск округа к 25 мая 1941 года лично Вам с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа разработать: 1. Детальный план обороны государственной границы от оз. Свитязское до Липканы; ......
ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.259. Лл. 1-17.
Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны
СССР". Имеются пометы: "Исполнено в 2-х экз. №
1 - Комвойсками КОВО, № 2 - в дело Опер[ативного]
Упр[авления] Генштаба. Исполнил эам.нач.Опер.Упр.
генерал-майор Анисов". Копия заверена зам.
начоперотдела Генштаба КА генерал-майором
Анисовым 7 мая 1941 г. \239\ Но в "Малиновке" она датируется за 20 мая, хотя указывается "не позднее 20 мая". 20 мая - это "не начало", а скорее "конец мая". Однако, в ссылке говорится, что копия этого документа заверена 7 мая. Т.е. 7.05.41 эта директива уже должна была существовать. И на это же указывают два других подобных документа, размещенные в том же томе "Малиновки": аналогичная по смыслу Директива командующему войсками Западного ОВО (размещенная по тому же 20 мая и имеющая датировку "не позднее 20 мая") и Директива Военного Совета ЗапОВО, которая на ней же основана, но датируется 14 мая: N: 481. ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЗАПОВО N: 503859/сс/ов Сов. Секретно Карта 1:1 000000. С целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск округа, к 20 мая 1941 г. лично Вам, с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа, разработать: а) детальный план обороны государственной границы от Канчиамиестис до оз. Свитез (иск.); .......
ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.237. Лл.65-87. N: 468. ДИРЕКТИВА ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАНОВО КОМАНДУЮЩЕМУ 3 АРМИЕЙ N: 002140/сс/ов Совершенно секретно 1. На основании директивы народного комиссара обороны СССР за № 503859/сс/ов и происшедшей передислокации частей, к 20 мая 1941 года разработайте новый план прикрытия государственной границы участка: оз.Кавишки, Кадыш, Красне, Аугустов, Райгород, Грайево, иск.Щучын. .....
ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.248. Лл.36-54. Странная получается последовательность: 14 мая 1941 г. генерал Павлов подписывает директиву командующему 3-й армии на основе директивы наркома обороны за N: 503859/сс/ов ("совершенно секретно - особой важности" - высший уровень секретности), но которая в "Малиновке" размещена за 20 мая и с датировкой "не позднее 20 мая" (N: 481). Т.е. по логике получается, что на самом деле эту директиву наркома генерал Павлов получил не позднее 14 мая. А скорее всего - 13-ого. В ней Павлову приказывалось разработать "план обороны государственной границы от Канчиамиестис до оз. Свитез (иск.)" (т.е. "исключить" - в армии говорят "исключительно". Если объект учитывается, то говорят "включительно"). Но тогда южнее этого озера ("включая его") план обороны должен был разрабатывать кто-то другой. Южнее ЗапОВО располагался КиевОВО. И об этом же озере ("включая") говорится в директиве N: 503862/сс/ов (Документ "Малиновки"N: 482) (Однако озеро названо как "Свитязское"). Но здесь может возникнуть и другой вопрос: а севернее ЗапОВО тоже планировалась оборона? Есть ли в "Малиновке" аналогичная директива ПрибОВО? Оказывается, что есть. Но она размещена аж за 30 мая: N: 507. ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА N: 503920/сс/ов Сов. Секретно Карта 1:1000000. \283\ С целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск ПрибОВО, к 30 мая 1941 года лично Вам с начальником штаба и начальником оперативного отдела Штаба округа, разработать: а) детальный план обороны государственной границы Литовской ССР от Паланги до иск. Капчиамиестис, план противодесантной обороны побережья Балтийского моря к югу от залива Матсалу и островов Даго и Эзель; ..... 9. Все документы по плану прикрытия пишутся от руки или печатаются на машинке лично командирами, допущенными к его разработке. ПРИЛОЖЕНИЕ - схема прикрытия войск ПрибОВО на карте 1:1000 000 в одном экземпляре (только при экземпляре № 1).
ЦА МО РФ. Ф.16. Оп.2951. Д.237. Лл.33-47. В этом плане командующему ПрибОВО приказывается разработать план обороны государственной границы Литовской ССР от Паланги до иск. ("исключительно") Капчиамиестис. А в директиве командующему ЗапОВО рубеж обороны начинается именно с этого самого "Капчиамиестис". Таким образом, все эти директивы являются частями одного плана. На что указывает и аналогичная директива командованию Одесского ВО, датируемая в "Малиновке" 20 мая, но имеющая примечание, что ее копию заверили 7 мая: № 483. ДИРЕКТИВА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ОДЕССКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА № 503874/сс/ов Совершенно секретно Карта 1 : 1 000 000. Для прикрытия мобилизации, сосредоточения и развертывания войск округа к 25 мая 1941 года лично Вам с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа разработать: 1. Детальный план обороны государственной границы от Коржеуцы, до устья рукава Килия и Черноморского побережья от устья рукава Килия до Керченского пролива. ...... ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.258. Лл. 1-11. На бланке:
"Народный комиссар обороны СССР". Имеются
пометы: "Исполнено в 2 экз. № 1 - Комвойсками
КОВО, № 2 - в дело Оперативного] Управления]
Генштаба. Исполнил и отпечатал генерал-майор
Анисов". Копия заверена зам. начоперотдела
Генштаба КА генерал-майором Анисовым 7 мая 1941 г. Итак, в первой половине мая 1941 Наркомат Обороны в западные Особые военные округа рассылает высшего уровня секретности директивы с приказом срочной разработки неких военных планов. Все это может выполняться только в рамках реализации какого-то одного плана. В "Малиновке" есть "Соображения..." (не ранее 15 мая) N: 473. ЗАПИСКА НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР И НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СНК СССР И. В. СТАЛИНУ С СООБРАЖЕНИЯМИ ПО ПЛАНУ СТРАТЕГИЧЕСКОГО РАЗВЕРТЫВАНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА НА СЛУЧАЙ ВОЙНЫ С ГЕРМАНИЕЙ И ЕЕ СОЮЗНИКАМИ б/н 24 мая в Москве проходит большое совещание командования западных военных округов со Сталиным. После него в конце мая в их штабах проводятся штабные игры по теме "наступление фронта". А в середине июня начинается скрытное выдвижение стрелковых и механизированных корпусов к границе из расчета 2 стрелковых и 1 механизированный на одну армию. Выделяются штабы фронтов. И ... возникают СОВРЕМЕННЫЕ ВЫВОДЫ: “Ошибочная оценка предвоенной
обстановки...” В бирюльки играли генералы, что ли? Но если рассматривать и дальше текст предвоенных директив и военное искусство советских генералов в некоторых операцях уже в ходе войны, то повод к размышлениям продолжится. Но это уже другой разговор. |
