[ На главную ]

ВОЙНА С НАРОДОМ

(О книге
"Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов")

ВО ИМЯ ЗАКОННОСТИ,
СПРАВЕДЛИВОСТИ И ПРАВДЫ

=============
* Горбачев М. С. Октябрь и перестройка: революция продолжается. М., 1987. С. 14.

/5/

освещение прошлого научному анализу. Но бесспорно то, что основу всякого истинного знания о прошлом составляют конечно же документальные источники.

Читая о «делах» репрессированных в годы сталинщины советских людей, читатель познакомится с подлинными документами — протоколами заседаний Верховного суда и Прокуратуры СССР, заключениями Комитета партийного контроля при ЦК КПСС и Комитета государственной безопасности СССР, архивными материалами (письмами, заявлениями, протоколами допросов репрессированных и т. п.), а также аналитическими записками Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.

Все эти документы стали предметом внимательного рассмотрения на заседаниях Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30—40-х и начала 50-х годов, образованной 28 сентября 1987 года. Ею были рассмотрены материалы ряда дел, фальсифицированных в годы произвола и необоснованных репрессий. Среди них «дела» «антисоветского правотроцкистского блока», «антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии», «союза марксистов-ленинцев», «московского центра», «кремлевского дела», «антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра», «параллельного антисоветского троцкистского центра», «московской контрреволюционной организации» — «Рабочая оппозиция», «ленинградского дела», «дела Еврейского антифашистского комитета», «антипартийной группы правых Слепкова и других («бухаринской школы»)», дела «ленинградской контрреволюционной группы Сафарова, Залуцкого и других».

Это наиболее крупные политические процессы 30—40-х — начала 50-х годов, репрессивное острие которых было направлено прежде всего против руководящих партийных, советских, хозяйственных и военных кадров. Все эти процессы, как установила Комиссия Политбюро ЦК КПСС, явились результатом произвола и вопиющих нарушений законности. Следственные материалы в ходе подготовки этих процессов грубо фальсифицировались. Тщательно проверив все имеющиеся в архивах документы, Комиссия Политбюро сделала однозначный вывод о том, что ни «блоков», ни «центров» в действительности не существовало, они были созданы искусственно органами НКВД — МГБ — МВД по прямому указанию Сталина и его ближайшего окружения.

Важно отметить, что репрессии были обрушены на коммунистов, представлявших цвет партии, большинство из которых вступили в нее еще до революции или в годы гражданской войны, многие были соратниками В. И. Ленина. Деформируя партию, превращая ее в «орден меченосцев» и бюрократическую организацию, насаждая в стране казарменный социализм, Сталин стремился всеми силами убрать тех, кто мог даже мысленно восстать против его диктаторских устремлений и проводимого им курса в руководстве партией и государством. В результате фальсифи-

/6/

цированных политических процессов старая, ленинская гвардия большевиков была практически вся уничтожена. Зачисленные в разряд «врагов народа» ее представители не имели право даже на посмертную память: их имена были вычеркнуты из истории и преданы забвению. Сегодня жертвы политических процессов 30 — начала 50-х годов реабилитированы в судебном порядке, восстановлены в партии, память о них возвращена нынешнему и будущим поколениям.

Комиссия Политбюро ЦК КПСС приступила к работе не на пустом месте. Как известно, реабилитация лиц, репрессированных за так называемые «контрреволюционные преступления», началась в середине 50-х годов и особенно активизировалась после XX съезда КПСС и принятого 30 июня 1956 года постановления ЦК партии «О преодолении культа личности и его последствий». В 1954—1961 годах было реабилитировано более 700 тысяч человек. Об этой работе рассказывает третий раздел книги («Как начиналась реабилитация»), которому предпослан доклад Н. С. Хрущева на закрытом заседании XX съезда КПСС 25 февраля 1956 года. Однако затем, в годы, которые сегодня принято называть «периодом застоя», работа по реабилитации постепенно была свернута. Более того, по существу, начался процесс «молчаливого» оправдания беззаконий. Это проявлялось и в замалчивании трагических событий прошлого — негласном запрещении темы репрессий как в художественной, так и в исторической литературе, и во все более частом упоминании имени Сталина в «положительном свете».

Перестройка, рожденные ею процессы демократизации и гласности вывели эту тему из забвения, а главное — дали толчок продолжению работы по реабилитации жертв сталинского произвола. В 1988—1989 годах и первой половине 1990 года реабилитировано около одного миллиона граждан. Общее число тех, кому возвращено доброе имя, составляет теперь более двух миллионов. Практически завершена реабилитация граждан в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года.

Параллельно идет процесс восстановления части необоснованно обвиненных в политических преступлениях и подвергшихся репрессиям членов партии. За 1988—1989 годы ЦК компартий союзных республик, крайкомы и обкомы партии, политорганы Вооруженных Сил СССР, а также Комитет партийного контроля при ЦК КПСС рассмотрели 11 839 персональных дел коммунистов, реабилитированных в судебном отношении. 11 399 из них восстановлены в рядах КПСС.

Значительная работа проведена по реабилитации некоторой части политэмигрантов, представителей коммунистических и рабочих партий, иностранных граждан.

Процесс реабилитации активно продолжается. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года отменены все внесудебные решения, вынесенные так называемыми

/7/

«тройками» и «особыми совещаниями» в отношении незаконно репрессированных коммунистов и беспартийных. Благородная работа по реабилитации, восстановлению исторической правды и справедливости нашла широкий отклик у советских людей, одним из проявлений которого стала деятельность общества «Мемориал», других общественных организаций.

Читатель этой книги познакомится с наиболее «громкими» политическими процессами 30 — начала 50-х годов, связанных с именами Н. И. Бухарина, Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева, М. Н. Рютина, А. Г. Шляпникова, М. Н. Тухачевского, Н. А. Вознесенского, других партийных и государственных деятелей.

Понятно, что процесс реабилитации жертв сталинского произвола еще далек от своего завершения. В тщательном и беспристрастном анализе нуждаются политические процессы 20 — начала 30-х годов. В их числе суд над меньшевиками (1931 г.), где государственным обвинителем выступал Н. В. Крыленко, впоследствии также репрессированный. Нет сомнения, что меньшевики (как и эсеры) были идейными противниками большевизма, однако есть большие сомнения в том, что все они вели активную контрреволюционную, террористическую борьбу с Советской властью, осуществляя подготовку вооруженного восстановления капитализма в СССР, как это утверждалось обвинителями.

Еще меньше доверия вызывает так называемое «шахтинское дело» — первый крупный процесс над «вредителями в промышленности» (1928 г.), когда на скамье подсудимых оказались 50 советских горных инженеров и три немецких специалиста, работавших консультантами в угольной промышленности Донбасса. Суд завершился пятью смертными приговорами, и сразу после процесса было арестовано не менее двух тысяч специалистов. В 1930 году был инсценирован судебный процесс так называемой «промпартии»: врагами народа были объявлены представители старой технической интеллигенции. В том же 1930 году были осуждены крупные ученые-экономисты А. В. Чаянов, Н. Д. Кондратьев и другие, которым было предъявлено ложное обвинение в создании несуществовавшей «контрреволюционной трудовой крестьянской партии». В 1933 году под председательством В. В. Ульриха слушалось «дело о вредительстве на электрических станциях в СССР», обвиняемыми по которому стали специалисты Московской, Челябинской, Златоустовской, Бакинской и других крупных электростанций.

Располагая данными о широком применении в прошлом фальсификации дел при подготовке и проведении политических процессов, Комиссия Политбюро ЦК КПСС рекомендовала Прокуратуре СССР, Комитету государственной безопасности СССР и Верховному суду СССР закончить проверку материалов о правомерности привлечения к уголовной ответственности граждан, проходивших по так называемым делам «всенародного союза борьбы за возрождение свободной России («академическое дело»)», «союзного бюро ЦК РСДРП(м)», «русского национа-

/8/

листического союза», «участников эсеровской группы в Москве», организации «всероссийской республиканской демократической партии», «промпартии» и «контрреволюционного заговора в сельском хозяйстве» («политический центр»).

На этом не заканчивается перечень политических процессов конца 20 — начала 30-х годов. В него с полным основанием следует занести массовое и трагическое по своим последствиям раскулачивание во время насильственно проведенной коллективизации. Достаточно сказать, что с конца 1929 до середины 1930 года было раскулачено свыше 320 тысяч семей (не менее 2 миллионов человек), конфисковано имущество стоимостью свыше 400 миллионов рублей. Многие раскулаченные попадали в исправительно-трудовые лагеря или отправлялись в спецпоселения в отдаленные районы страны. По имеющимся данным, к осени 1931 года было выслано свыше 265 тысяч семей.

Однако общее число репрессированных крестьян значительно превышает эти цифры. В речи на Первом Всесоюзном съезде колхозников-ударников, произнесенной 19 февраля 1933 года, Сталин привел данные о том, что до коллективизации на каждые 100 дворов в деревне можно было насчитать 4—5 кулацких дворов, 8 или 10 дворов зажиточных, 45—50 середняцких, 35 бедняцких. «Развернув колхозное строительство,— с гордостью сказал Сталин,— мы добились того, что уничтожили эту кутерьму и несправедливость, разбили кулацкую кабалу» *. Таким образом, на каждые 100 дворов Сталин насчитал от 12 до 16 кулацко-зажиточных. Всего же в начале 30-х годов в нашей стране было около 25 миллионов крестьянских хозяйств. Стало быть, более 3 миллионов из них Сталин отнес в черную графу. Если учесть, что, по данным статистики тех лет, в каждой «кулацкой» семье было в среднем 7— 8 человек, то в разряд «ликвидированных как класс» попало более 20 миллионов человек.

Если же к этим цифрам прибавить число «поголовно наказанных» Сталиным народов Крыма, Кавказа, немцев Поволжья, калмыков и других, если вспомнить, что в лагерях ГУЛАГа оказались многие тысячи бывших советских военнопленных и оставшихся на оккупированных гитлеровцами территориях советских людей, если учесть массовые депортации в восточные районы страны жителей Прибалтики, западных частей Украины, Белоруссии и Молдавии, то необходимо признать: под молох сталинских репрессий попали представители всех социальных слоев общества, всех профессий, возрастов, национальностей и вероисповеданий. Это была настоящая война с народом. Война во имя укрепления диктатуры Сталина и его аппарата.

Что же явилось причиной столь массовых, если не сказать — тоталитарных репрессий? Вопрос очень не простой, до сих пор остающийся в центре дискуссий.

Как известно, Сталин еще в 20-е годы сформулировал пре-

==========
* Сталин И. В. Соч. Т. 13. С. 247.

/9/

словутый тезис об обострении классовой борьбы по мере успехов социалистического строительства. Развернутое толкование этого тезиса Сталин дал в марте 1937 года в своем докладе на Пленуме ЦК ВКП(б) «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников». Под «иными двурушниками» имелись в виду еще не названные, но уже подразумевающиеся «правые» — Бухарин, Рыков, Томский. В докладе утверждалось буквально следующее.

«Необходимо разбить и отбросить прочь,— говорил Сталин,— гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы все более и более ручным.

Это — не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу дает возможность оправиться для борьбы с Советской властью.

Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы, как последние средства обреченных.

Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не-одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет свое действие в рамках СССР, то другой ее конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки.

Так учит нас история. Так учит нас ленинизм.

Необходимо помнить все это и быть на-чеку» *.

Это было примитивное и довольно неуклюжее оправдание репрессивной политики, не выдерживающее никакой критики ни с теоретических позиций ортодоксального марксизма, ни с точки зрения обычного здравого смысла. Напомним читателю, что в «Критике Готской программы» К. Маркса и в ленинской работе «Государство и революция» классовая борьба, диктатура пролетариата объявлялись атрибутами лишь переходного периода от капитализма к социализму, когда в качестве одной из ведущих функций государства виделась функция подавления сопротивления политически свергнутых, но экономически еще не ликвидированных эксплуататорских классов. С этой точки зрения функция политических репрессий в середине 30-х годов должна была бы

=====
* Сталин И. В. О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников. Доклад и Заключительное слово на Пленуме ЦК ВКП(б) 3—5 марта 1937 года. М., 1937. С. 22.

/10/

утратить свою былую остроту, ибо новая — «сталинская» — Конституция СССР ровно за три месяца до Пленума ЦК, на котором был подтвержден тезис об обострении классовой борьбы, заявила о построении в СССР социалистического общества и полной ликвидации эксплуататорских классов. На деле же произошло совершенно обратное — именно на эти годы пришлась новая, ужесточенная волна репрессий.

Но предположим, что сталинские аресты и расстрелы были направлены против не мнимых, а действительных политических противников. Тогда возникает вопрос — была ли политическая оппозиция в стране настолько сильной и опасной, что требовала превентивного проведения массовых и жестоких карательных акций?

Да, оппозиция сталинскому руководству была. В том числе и внутри партии. Это была идейная борьба. Сначала ее возглавлял Троцкий, чуть позже с ним блокировались Зиновьев и Каменев. В годы «великого перелома», когда спешно свертывался нэп, проявились известные разногласия между Сталиным, с одной стороны, и Бухариным, Рыковым, Томским, с другой. Были и отдельные группы недовольных партийцев — вроде «союза марксистов-ленинцев» (группа Рютина), платформа которого впервые публикуется в данном сборнике. Все это было. Но, не вдаваясь сейчас в сущность оппозиционных взглядов и политических устремлений оппозиционеров, отметим как бесспорный исторический факт: в середине 30-х годов обо всех этих оппозициях можно было однозначно говорить лишь в прошедшем времени. Во всяком случае, в марте 1937 года, когда Сталин делал свой доклад о «мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников», в стране не было даже тени оппозиции.

Характерно, что об этом говорил сам Сталин. И говорил в заключительном слове на том же мартовском (1937 г.) Пленуме ЦК, не замечая вопиющего противоречия своего вывода с только что декларированным обвинением. «Сами по себе троцкисты никогда не представляли большой силы в нашей партии,— заявил Сталин.— Вспомните последнюю дискуссию в нашей партии в 1927 году. Это был настоящий партийный референдум. Из 854 тысяч членов партии голосовало только 730 тысяч членов партии. Из них за большевиков, за Центральный Комитет партии против троцкистов голосовало 724 тысячи членов партии, за троцкистов — 4 тысячи членов партии, то есть около полпроцента, и воздержалось 2600 членов партии. Не приняло участия в голосовании 123 тысячи членов партии. Не приняли они участия либо потому, что были в отъезде, либо потому, что были в сменах. Если к 4 тысячам голосовавших за троцкистов прибавить всех воздержавшихся,— полагая, что они тоже сочувствовали троцкистам,— и если к этой сумме прибавить не полпроцента не участвовавших в голосовании, как это следовало бы сделать по правилу, а 5 процентов не участвовавших, то есть около 6 тысяч членов партии, то получится около 12 тысяч членов партии, сочувствовавших

/11/

так или иначе троцкизму. Вот вам вся сила господ троцкистов.

Добавьте к этому то обстоятельство, что многие из этого числа разочаровались в троцкизме и отошли от него, и вы получите представление о ничтожности троцкистских сил» *.

Об отсутствии в партии и стране организованной оппозиции Сталин заявлял и раньше, в частности на XVII съезде ВКП(б), получившем в официальной историографии того времени название «съезда победителей». Говорил с гордостью, как о своем личном триумфе:

«Настоящий съезд проходит под флагом полной победы ленинизма, под флагом ликвидации остатков антиленинских группировок.

Разбита и рассеяна антиленинская группа троцкистов. Ее организаторы околачиваются теперь за границей на задворках буржуазных партий.

Разбита и рассеяна антиленинская группировка правых уклонистов. Ее организаторы давно уже отреклись от своих взглядов и теперь всячески стараются загладить свои грехи перед партией.

Разбиты и рассеяны национал-уклонистские группировки. Их организаторы либо окончательно спаялись с интервенционистской эмиграцией, либо принесли повинную».

И далее:

«Если на XV съезде приходилось еще доказывать правильность линии партии и вести борьбу с известными антиленинскими группировками, а на XVI съезде добивать последних приверженцев этих группировок, то на этом съезде — и доказывать нечего, да, пожалуй,— и бить некого. Все видят, что линия партии победила (гром аплодисментов)» **.

Итак, «бить некого». Однако сразу же после съезда и особенно после убийства Кирова 1 декабря 1934 года Сталин и его ближайшее окружение развязывают массовую кампанию по истреблению партийных, советских, комсомольских, хозяйственных и военных кадров, которая продолжается вплоть до начала Великой Отечественной войны. Замечу попутно, что Комиссия Политбюро ЦК КПСС дважды возвращалась к выяснению запутанных обстоятельств убийства Кирова. В конце ноября 1990 года пленум Верховного суда СССР рассмотрел протест Генерального прокурора СССР по делу так называемого-«ленинградского центра» и пришел к выводу, что «террористический акт в отношении С. М. Кирова задуман и совершен одним Николаевым». Но так или иначе сам факт убийства Сталин использовал, как говорится, на все сто процентов. Выстрел в Смольном стал поводом для расправы не только с теми, кто раньше принимал участие в той или иной оппозиции, но и против преданных Сталину партийных кадров, на которых пало хотя бы малейшее подозрение

========
* Сталин И. В- Указ. соч. С. 44—45.

** XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 26 января — 10 февраля 1934 г.: Стенографический отчет. М., 1934. С. 27—28.

/12/

в инакомыслии. В архиве Комитета партийного контроля при ЦК КПСС имеется 11 томов списков на массовые расстрелы коммунистов. Эти списки представлялись органами НКВД на подпись Сталину, Молотову, Кагановичу и другим членам высшего руководства. По таким спискам с февраля 1934 по сентябрь 1938 года 38 848 коммунистов были расстреляны и 5449 — заключены в тюрьмы и лагеря. Согласно подписанным Сталиным, Молотовым и Кагановичем приказам были репрессированы коммунисты-политэмигранты, жены «врагов народа» и их дети старше 15 лет. В соответствии с одним из таких приказов от 30 июля 1937 года был установлен лимит на 258 950 человек, подлежащих осуждению по первой и второй категориям (первая категория — расстрел, вторая — десять лет лагерей). Этот лимит был распределен на все республики, края и области страны. При этом репрессиям были подвергнуты конечно же не только руководящие кадры, но и многие тысячи рядовых коммунистов, беспартийные.

Чем же были вызваны эти репрессии? На наш взгляд, в основе их лежит целый комплекс причин. Не претендуя на их всестороннее раскрытие, назову, на мой взгляд, главную.

Еще раз напомню, что молодое Советское государство родилось как государство диктатуры пролетариата, где функция насилия была одной из основных, а в условиях гражданской войны, безусловно, ведущей. Да, это диктовалось сопротивлением свергнутых классов, остротой политической борьбы. Но не только. «Революционное насилие», как верно замечают современные исследователи, являлось к тому же фактически главным стимулом к труду, ибо экономические стимулы в условиях «военного коммунизма» были, по существу, сведены на нет. Так, уже в декрете СНК от 14 ноября 1919 года «О рабочих дисциплинарных товарищеских судах» для нарушителей трудовой дисциплины и лиц, не выполнявших норм выработки без уважительных причин, предусматривались наказания до 6 месяцев заключения в лагере принудработ. Лагерь полагался и крестьянам за недосев, невыполнение продразверстки и иных повинностей. Репрессии, таким образом, были неотъемлемой частью хозяйственного механизма переходного периода.

Оживив экономические стимулы к труду, нэп смягчил политику репрессий, но преодолеть ее не смог. И когда в конце 20 — начале 30-х годов встал вопрос об источниках осуществления ускоренной индустриализации страны и о методах сплошной коллективизации крестьянства, у сталинского руководства был уже готов «апробированный» ответ: орудием проведения индустриализации и коллективизации стал развитой репрессивный аппарат, исправительно-трудовые лагеря «архипелага ГУЛАГ». Дешевая рабочая сила, подневольный рабский труд заключенных, новое «крепостное право» в деревне, жители которой были лишены паспортов и работали за нищенские трудодни,— таковы были «внутренние ресурсы» сталинских методов строительства социализма.

/13/

Другой, альтернативной моделью экономического развития страны могли бы стать углубление новой экономической политики, развитие рыночных отношений, укрепление материальных стимулов к труду. Но для сталинского руководства этот путь был неприемлем по двум причинам. Во-первых, он таил угрозу сложившимся социально-экономическим, а следовательно, и политическим отношениям, построенным на фундаменте командно-административной системы. Идеологически это обосновывалось как угроза пролетарской диктатуре со стороны мелкобуржуазной стихии. Во-вторых, этот путь представлялся неоправданно длительным, а потому и невозможным в условиях капиталистического окружения. Характерно признание, сделанное Сталиным в 1931 году в речи на I Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности: «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» *, Вопрос о том, какую человеческую цену нужно было заплатить за этот «пробег», для Сталина не существовал.

Шквал непрекращающихся репрессий был в значительной степени порожден страхом. Опирающийся на бюрократическую, командно-административную систему, сталинский режим был буквально пронизан этим страхом. Враги мерещились всюду — в партийном аппарате, в Красной Армии, в комсомоле, среди интеллигенции, на шахтах и заводах, в сельсоветах, в Коминтерне...

Призванные укрепить сталинскую диктатуру, репрессии явились наиболее очевидным свидетельством ее глубочайшего внутреннего кризиса, ее прогрессирующей агонии.

Первое разрешение этого кризиса последовало после смерти Сталина, на XX съезде партии. Но, осудив культ личности и связанные с ним беззакония, партия тогда еще не была готова к тому, чтобы ликвидировать коренные причины, породившие грубейшие деформации социализма. Такую возможность открыла перестройка, начатые под руководством КПСС масштабные экономические и политические реформы, процессы демократизации и гласности. Органической составной частью процессов общественного обновления стала благородная и гуманная работа по реабилитации жертв произвола 30—40-х и начала 50-х годов, материалы которой содержатся в этой книге **.

Н. МИХАЙЛОВ,
доктор философских наук

===========
* Сталин И. В. Соч. Т. 13. С. 39.

** Все материалы были подготовлены по поручению Комиссии Политбюро ЦК КПСС и публикуются в том виде, в каком они рассматривались членами Комиссии. Для удобства читателей материалы расположены в хронологическом порядке.

/12/

("Платформа Рютина" см. отдельный файл -- plrutin.rar (150 Кбайт))

ПОТРЯСАЮЩИЙ ДОКУМЕНТ ЭПОХИ СТАЛИНИЗМА

[ На главную ]