|
|
|
"НТВ", 22.06.08.
(Ниже представлена расшифровка беседы ведущего НТВ Владимира Соловьёва с приглашёнными в студию гостями - телеведущим, политологом и историком. Ее прислал на сайт зет-хистори Игорь из Владивостока. В сопроводительном письме он написал: Написать Вам и расшифровать запись заставила вопиющая, дремучая "совковость" собеседников, такое ощущение, что не было относительно свободных, в плане информации, 90-х годов, что Краткий курс ВКП(Б) по-прежнему является святцами для этих людей. Не знаю, нужно Вам это, или нет, но решил написать, потому что невмоготу становится иной раз, слушая и читая подобные рассуждения). НТВ, 22.06.08. Соловьёв: Здравствуйте! Сегодня в России День памяти и скорби. 22 июня 1941 года началась Великая отечественная война. Это одна из самых печальных дат в нашей истории: 4 года жестокой кровопролитной войны унесли свыше 26 миллионов жизней. Точное число погибших до сих пор неизвестно, т.к. остаётся огромное количество пропавших без вести и неизвестных солдат. Споры о прошлом в России не менее остры, чем споры о будущем. По сей день историки пытаются понять, почему нападение гитлеровской Германии на СССР стало неожиданностью для его руководства. Можно ли было избежать такого огромного количества жертв? Какие мифы породила война, и почему они до сих пор живы? Это не попытка поставить под сомнение подвиг народа, осквернить память тех, кто ценой жизни отстоял Родину, кто был замучен в фашистских лагерях, погиб под бомбёжками, или умер в тылу от голода. Эта правда нужна и мёртвым, и живым. Я приглашаю в студию историка и телеведущего Николая Сванидзе, доктора политических наук Сергея Черниховского, военного историка и писателя Алексея Исаева. Скажите, пожалуйста, – так были мы, или не были готовы к началу войны? Как вы считаете? Черниховский: Нет, не были. В этот момент оперативно для данных действий к войне мы готовы не были. Хотя в целом подготовка шла. И в целом экономика находилась на пути к тому, чтобы быть готовой к войне. Соловьёв: Вы разделяете эту точку зрения? Сванидзе: Абсолютно! Абсолютно разделяю. Мы категорически не были готовы, мало того, мы не просто не были готовы к началу войны, как военная держава, и наше руководство не было готово к ней психологически! Черниховский: Ну, а кроме того, известны как-то сказанные слова Сталина о том, что нам нужно ещё полтора-два года, или хотя бы полгода подготовки… Вот если мы переложим это на события войны – через полгода после начала войны была победа под Москвой, через полтора года – под Сталинградом, через два года – под Курском и слом хребта Вермахта. Соловьёв: Т.е. получается – Сталин был не настолько неправ, т.е. хорошо понимал, о чём говорит? Черниховский: Да, конечно! Нужна была подготовка дальнейшая. Соловьёв: А исходя из этого – какова роль Сталина в этой войне, в этой победе? Черниховский: Огромная. Исаев: Т.е. это реально человек, который стратегически мыслил, который принимал серьёзные решения. Да, он, он тоже допускал ошибки, но в целом его можно оценить положительно. Т.е. он принял целый ряд ключевых решений, которые, в сущности, и привели Красную Армию к Берлину. (Аплодисменты в зале) Соловьёв: Интересно. Меня удивило, что недавно проводившийся опрос общественного мнения показал, что наши сограждане не знают – кто был Верховным Главнокомандующим. Черниховский (с ухмылкой): Просто, последние 10-15 лет у нас в творится в истории волюнтаризм такой, что после этого, вообще, сложно понять, что было на самом деле. Не говоря о том, что просто история всегда, она подвластна политической конъюнктуре, к сожалению, толкование её, и это тоже всегда влияет на каждом этапе. Соловьёв: Да, Николай Карлович. Сванидзе: История всегда подвластна политической конъюнктуре, не только последние 10-15 лет. До этого она была ей подвластна.. Соловьёв: Конечно… Сванидзе: Она была подвластна полностью господствовавшей идеологии…Я бы хотел здесь просто высказать своё мнение в отношении стратегической роли и заслугах Сталина во время войны. Естественно, человек был ВГ, это правда, поэтому сказать, что он не сыграл никакой роли в войне, было бы просто нелепо! Но его роль, мягко говоря, противоречива, потому что в том, что война столь трагически для нас началась, и столь трагически для нас долгое время шла, в том, что у нас уже к концу 1941г было уже почти 4 миллиона пленных с нашей стороны, которых, кстати, Сталин объявил фактически предателями – миллионы людей!; в том, что мы до самого конца войны, до 1945г, когда уже всё преимущество было на нашей стороне, несли потери большие, чем немцы, чем наш противник, вот во всех этих трагедиях вина Сталина огромна! (Аплодисменты в зале) Исаев: Хотелось бы сказать про 22 июня и, собственно, 1941 г. Я думаю, что мало кто смог бы принять верное решение в той ситуации, в которой находился Сталин. То, что нам рассказывали, что Зорге предупредил чуть ли не в январе 1941 г, то, что прислали план “Барбаросса” - это мифология! Поэтому Сталин… Соловьёв: Зато нам известно точно, что было письмо Гитлера Сталину… Исаев: Нет, это… Соловьёв: … в котором объяснялось, почему концентрировались дивизии… Исаев: ..нет, это… Соловьёв: …у нашей границы – как манёвр для отвлечения англичан… Или это тоже историческая фальшивка? Исаев: Нет, это тоже есть… Это мифология, потому что в мае 1941 г, в конце мая, надо было принимать решение, как говориться, нажимать красную кнопку и запускать огромный механизм Красной Армии. А данных для этого запуска не было. А нажимая эту кнопку, мы стопроцентно приводили бы страну к войне. И вот поставьте себя на место Сталина: не имея точных данных, точно знать, что вот нажму – война будет… Соловьёв: Понятно… Исаев: …а если не буду нажимать – то, может быть, это всё отложится, там, на год, на полгода… Соловьёв: Но, тем не менее, возникает вопрос очень важный: всё-таки, каковы потери Советского Союза в Великой отечественной войне, и оправданны они, или нет? (Неразборчиво – говорит Черниховсий)…которая называется военными потерями? Черниховский: Вы знаете, здесь есть такой момент… Ну, не говоря о том, что на самом деле собственно военные потери примерно равны – порядка девяти миллионов… по данным, вот, просто тех, кто занимается…Дело не в этом. Дело в том, что, вообще, в войне такого порядка побеждает тот, кто больше готов умирать. Стимулы жертвовать своей жизнью с этой, с нашей стороны, по ряду причин, о которых нет времени говорить, были больше, чем с той стороны. И всегда установка “меньше потерь” - сама по себе, она ведёт к поражению. Другой вопрос – что, конечно, стремясь победить, надо пытаться минимизировать потери. Но тогда… Соловьёв: Ну, т.е. не надо пытаться победить к дате. Не надо пытаться победить к ордену. Не надо жертвовать солдатскими жизнями ради абстрактной идеи. Черниховский: А вы знаете – тут тоже достаточно большой вопрос, потому что… (Аплодисменты в зале) Черниховский: …потому что психологические рубежи: что вот, ребята, вот сейчас надо, всё, не позднее! То, что они были связаны с политическими праздниками страны, ну, понятно, что оно из чего вытекало и отчасти оправдано, но в некоторых сл… Сванидзе: А в какой части это оправдано, извините меня? Черниховский: В той ча… Сванидзе: Когда к дате берётся город, к дате берётся высота, к дате берётся населённый пункт и из-за этого взятия к дате теряются сотни тысяч человеческих, солдатских жизней? Черниховский: Потому что если этой даты не будет… Сванидзе: Чем же это оправдано? Черниховский:…то это наступление может не начинаться ещё неделю-две-три… всё… надо подготовиться и не надо начинать. Психологические рубежи просто в любой деятельности, особенно при российской традиции, российском менталитете, они очень важны. (Аплодисменты, Соловьёв задаёт вопрос на фоне аплодисментов) Соловьёв: Я согласен, я только одно не могу понять – как при этом немцам удалось завоевать всю Западную Европу без единой красной даты в календаре? Т.е. они как-то просто воевали грамотно… Черниховский: А они очень недолго воевали. Исаев: У них не было технической возможности брать Париж ко дню рождения фюрера, поэтому… Соловьёв (смеясь, ёрничая): А что так? (Аплодисменты в зале) Исаев: Ну, Париж был взят в июне… Соловьёв (смеясь) :Слишком быстро, да? Черниховский: А пришлось бы год ждать… Исаев:…до взятия.. Черниховский:…быстрей всё получилось… Сванидзе (с пафосом): Вы знаете, вот этот математический расчёт в отношении человеческих жизней: “а, Бог с ним, у нас много народу”, “вот если людей жалеть, то войну не выиграем”, он меня пугает, честно говоря… Исаев: Нет, людей жалели из.. Сванидзе (с пафосом): Да кто их жалел? Исаев: Да зачем? Из вполне обычных соображений… Сванидзе (с пафосом): Кто их жалел, позвольте? Исаев: …потому что если мы возьмём город сегодня и “сточим” дивизии до 2 тысяч человек, то нам нечем будет брать следующий город. Всегда шли приказы: “Берегите людей”, “Берегите людей”, это идёт красной нитью, как говориться, через белую берёзу… Были приказы Жукова… Сванидзе (с пафосом): Были приказы… были приказы: взять пункт…. Исаев: Когда операция под Киевом развивается успешно… Сванидзе (с пафосом): А нет ни одного случая, вы это прекрасно знаете, как военный историк, нет ни одного случая, чтобы какой-нибудь командир был наказан за высокие потери. Ни одного случая! За это ордена получали. Исаев: Да зачем? Я вам скажу.. Тимошенко Сванидзе (с пафосом): Потому что это был признак героизма! Исаев: Я вам сходу назову фамилию… Тимошенко. Человек, который был снят за высокие потери в июле 1942 г. Сванидзе (примирительно): Ну, вероятно, это исключение… (с пафосом) Потому что обычно, всегда высокие потери были признаком того, что командир действует геройски и выполняет указания вышестоящего начальства. Черниховский: В известной степени это правильно, хотя то, о чём вы говорите – что, вот, математический подход к человеческой жизни, он, ну, режет совесть…Вообще, режет совесть сама война, к сожалению… Соловьёв: Это очень справедливо… Черниховский: …но когда мы переходим в поле войны, приходится действовать в несколько иных категориях… Соловьёв: Надо побеждать… Черниховский: Кстати, полководец, у которого были самые большие потери, как считается, это тот полководец, который признан лучшим… Сванидзе (с уважением): Это Георгий Константинович Жуков, да Черниховский: Георгий Константинович Жуков, что не умаляет всего того, что он сделал… Исаев: В процентном отношении у него было меньше потерь, потому что он орудовал фронтом в миллион человек. Вы представьте себе, как ворочать такой махиной. А, например, его сосед Конев, у него в процентном отношении, к численности войск, были большие потери, и Георгию Константиновичу доверяли миллион человек, потому что знали, что он из них “положит” в процентном отношении меньше – на решение одной и той же задачи. Черниховский: Кстати, я бы назвал полководца, у которого в пропорциональном отношении, как считают военные специалисты, были самые низкие потери, но в данном случае это просто не совсем скромно, потому что это был Иван Данилович Черниховский. Соловьёв (улыбаясь): Т.е. ваш родственник? (Аплодисменты в зале) Черниховский: Ну, живы его дети и в этих условиях претендовать на родство – это форма самозванства. Соловьёв: А вы мне объясните – вот сейчас уже есть возможность написать объективно историю Великой отечественной войны? А главное – научить наших детей тому, что там действительно происходило? Потому что ведь сейчас поколение вырастает людей, которые просто не знают… Черниховский: Есть эта проблема, но сейчас, к сожалению, это ещё остаётся в поле политических и идеологических интересов, и это накладывает свой отпечаток… Исаев: Нет, президент дал указание – сделать новый, там, двенадцатитомник. Сейчас документов – я, как человек, постоянно работающий в архиве в Подольском, могу сказать, что документов – море, из них можно вытащить всё, что требуется для того, чтобы дать вполне внятный ответ… Сванидзе: Проблема, которую Вы упомянули, очень серьёзная – проблема нового молодого поколения и память о Великой отечественной войне, она состоит из двух частей, скажем так. Первая часть – (с пафосом) это то, что просто ничего не знают… что в чём-то естесственно, потому что новое поколение не связано физически… через отца, да? Через деда, с которым было общение, воевавшим… Поэтому для них – что 1812, что Куликовская битва, что битва под Москвой… Это первое (Аплодисменты в зале) Соловьёв: Что трагедия, что плохо Сванидзе: Это так. А второе – нет живой эмоциональной памяти. Им нужно рассказывать. Исаев: Я выступал в школе перед детьми, и я не могу сказать, что они меня слушали, как говориться, ковыряя в носу и слушая плеер. Вопрос именно в том, чтобы до людей доносить. Вот я стоял перед аудиторией, которые обычные наши, как говориться, соотечественники, школьники. Они слушали! Сванидзе: Конечно, если интересно рассказывать, будут слушать… Исаев: Интерес есть! Черниховский: Вот начинаешь говорить – они чем-то проникаются. Если, конечно, говоришь, вот, не заученно-формально, тогда… Соловьёв: Да нет, ну, слушайте, победа в этой великой войне – это настолько позитивный багаж, которого нет ни у одного другого народа… (Аплодисменты в зале) Сванидзе: Я не закончил, извините… Есть ещё один момент, очень важный, и вот из-за него, собственно, действительно, не все согласны, пои его поводу, в том числе и мы, здесь присутствующие: кто выиграл войну? Не в смысле того, что – немцы или мы… или, там, американцы или мы… Да, выиграли мы и наши союзники, но прежде всего мы – ценой огромных жертв… героический подвиг, великий подвиг, который войдёт в века, несомненно… но – конкретно. И вот дальше идёт спор: кто? Коммунистическая партия Советского Союза? ВГ ИВС? Кому спасибо говорить? Или спасибо говорить нашим отцам, которые там голову сложили? Исаев: Есть простой ответ – команда, командная игра (вроде так) Сванидзе: Вот я считаю, что нужно говорить спасибо нашим отцам и дедам, которые сложили там головы. (Аплодисменты в зале) Черниховский: Вы знаете… Соловьёв: Но я должен констатировать, что многие эти отцы и деды были членами коммунистической партии и занимали в ней немалые посты. Сванидзе: Несомненно! Но могли и не занимать, это было правило игры. Соловьёв: Да, но дело в том, что надо признать: Сталин и вся коммунистическая партия – это не инопланетяне, поэтому я здесь, наверное, (к Исаеву) соглашусь с вами, что конечно, это была командная победа… Исаев: Да, командная игра… И если человек занимал должность генерала, не надо сразу его объявлять негодяем и, как говориться, сукой-командиром. Это естественно… Черниховский: А вы знаете, есть данные опросов – как считает народ. Большая часть считает, что и Сталин, и народ… и каждый делал своё дело. (Аплодисменты в зале) Соловьёв: Сейчас происходит какое-то переписывание истории. Вот – прибалты одновременно запрещают и нацистскую символику, и коммунистическую символику, и постоянно на Западе идёт переосмысление, и такое лёгкое перевирание истории Второй мировой и Великой отечественной войны, как части Второй мировой войны. Это, конечно, осознанный политический ход. Мы можем что-то противопоставить? Сванидзе: Правду! Правду мы можем противопоставить! Соловьёв: Она кому-нибудь нужна там? Сванидзе: Ну, она нужна нам в первую очередь… Соловьёв: А прибалты не испугаются той правды, когда выяснится вся правда про них, про их участие… Черниховский: Они уже боятся! Соловьёв:…в тех самых знаменитых частях СС… Сванидзе: Правда многосложна, и правды многие испугаются, но тем не менее, она всем и нужна, на мой взгляд. Правды испугаются и многие прибалты, правды испугаются и не только прибалты… И у нас многие правды испугаются, но тем не менее, правда нужна всем. И главное, что выяснится, если говорить правду, - это роль нашего народа, прежде всего. И это роль великая. (Аплодисменты в зале) Черниховский: Но тут есть один не менее важный момент…да, правда нужна…но вы понимаете, вот…будет ли говорением правды, если начать выяснять особенности анатомии…там, условно говоря, Иисуса Христа? Это будет оскорблением верующих. Победа в Великой отечественной войне – это, по сути дела, может быть, единственное объединяющее и общепринятое некоторое начало, где, в конце концов, там, и демократы, и коммунисты сойдутся. И вот это играет роль, на мой взгляд, определённой гражданской религии страны…гражданской религии. И здесь к этому надо относиться, всё-таки, достаточно осторожно… Сванидзе: Т.е., на ваш взгляд, всё-таки правду говорить не надо? Черниховский: Правду говорить надо, но как вы сами сказали- правда многослойна и можно так сказать одну часть правды, что в результате получится неправда. Сванидзе: На мой взгляд, вот всю ту многослойность правды и нужно выяснять и говорить Исаев: Нужно, совершенно согласен! Черниховский: Нужно! Нужно, согласен, но это надо говорить грамотно и аккуратно. Соловьёв: Если говорить о грамотной и аккуратной правде, вот сейчас что мне в этой правде, как человеку, надо иначе рассказать моим детям, а потом моим внукам? Сванидзе: А я скажу! Были страшные преступления! И вот уважаемый собеседник считает (рукой на Черниховского), что говорить о них – это не вполне было бы правильно, потому что это разъединяет… Вот я с этим категорически с этим не согласен! Соловьёв: Вот у нас… подождите… Но у нас, когда говорят о страшных преступлениях, у нас же тоже стали врать, потому что, показывая, например, историю штрафбата, это не имеет никакого отношения к реальной истории… Черниховский: Абсолютно… Исаев: Абсолютно… Соловьёв: Но у нас создаётся новое мифотворчество. У нас теперь получается, что войну выиграли зэки… у нас теперь получается, что все были репрессированы…и что три с половиной человека, опять-таки, в разной ипостаси переходя из сериала в сериал, всех победили! Но это враньё! Сванидзе: Нет, но я, честно говоря, не слышал такой трактовки, что зэки выиграли войну…Но что были репрессированы многие – это несомненно, вот, и скрывать это тоже не нужно… но выиграли войну, конечно, не зэки. Выиграли войну все – и ополченцы, которые дрались с одной винтовкой на троих… Исаев: Ну не было на троих, понимаете, не было! Сванидзе: …и кадровые войска… Соловьёв: Вот это как раз один из мифов! Сванидзе:…и те генералы… … Соловьёв: Есть мифы о штрафбатах, есть мифы об одной винтовке на троих, есть мифы о колоссальных потерях, именно военных наших, и низких их, которые сейчас стали меняться… Сванидзе: Ну, цифры о потерях достаточно известны… Соловьёв: Нет-нет! Цифры о потерях общих… Сванидзе: В том числе и военных Соловьёв: Конечно Сванидзе: В том числе и военных Соловьёв: Хорошо, вот сколько военные потери наши? Черниховский: Порядка девяти миллионов Соловьёв: Вы с этим согласны, Николай Карлович? Сванидзе: Не…не готов опровергнуть, потому что общая цифра потерь, она не известна Соловьёв: Более 26 миллионов Сванидзе: Цифра гуляет от 27 до 43 миллионов. Исходя из этого выясняются и военные потери и я сомневаюсь в том, что кто-нибудь знает точную цифру. Исаев: Не, но почему же: есть карточки учёта военных потерь, которые использовались… которые делались и выложены на (здесь далее неточно, не совсем внятно произнесено) ОБД МЕМОРИАЛ РУ. Их, насколько я помню, 14 миллионов, и при этом довольно много дублей, повторяющихся… Сванидзе: Но военных, военных? Исаев: Да, это именно тех людей, которые служили в Красной Армии… Черниховский: Но – с дублями… Соловьёв: Но с дублями…А немцев и союзников? Черниховский: Немцев – примерно столько же Исаев: Не, у немцев, к сожалению, страшные проблемы с подсчётом потерь, особенно за 1945 г Сванидзе: Это правда… это правда… Исаев: Да… Сванидзе: Была цифра 7 миллионов, если не ошибаюсь, но она должна быть, конечно… Исаев: Да…т.е. сейчас они повышают свою цифру… Я не думаю, что она сравняется с нашей, но я думаю, что… Соловьёв: Но, тем не менее, это уже не разница в разы! Вот мне, как человеку, ужасно оскорбительно и обидно слышать о том, что: вот, наши люди не умели воевать, и просто навалом брали… Сванидзе: Дело не в том! Дело не в том, что они не умели воевать! Дело не в том, что они не умели воевать! Соловьёв: Мой дед умел воевать! Мой дед ушёл за линию фронта и не вернулся со своей группой, но я уверен в том, что он за свою жизнь… Сванидзе: Дело в другом! (неразборчиво) …другой фактор! Скажем: репрессии в командирском корпусе перед войной… Соловьёв: Конечно! Бесспорно! Сванидзе:…когда командирами стали необученные люди, и, соответственно они делали неграмотные…принимали неграмотные решения, посылая людей на смерть там, где это было не обязательно… Исаев: Репрессировано 4 процента от офицерского состава образца 1941 г! 4 процента! Вы хотите сказать, что 4 процента сыграли такую колоссальную роль? Сванидзе: Нет…Вы возьмите по высшему комсоставу! Исаев: Так высший комсостав! А вы говорите про тактическое звено, про тех, кто посылали на высоты… Сванидзе: Высший комсостав был репрессирован практически весь! Практически весь комсостав! Исаев: (неразборчиво)…на высотки не посылали! Сванидзе: Но почему? Комполками? Половина комполков была репрессирована! Исаев: Это проблема роста армии, когда у нас от дешёвой армии 800 тысяч человек сделали к 1941г 5,4 миллиона. Естественно, средний уровень командиров “проседал”, это объективные реалии большой войны Черниховский: Вот есть ещё один, может быть не самый такой большой миф, но это то, что вот те люди, которых из лейтенантов сделали полковниками и генералами, они лично были храбры, но ничего не умели. Опять-таки, я прошу прощения за этот пример, но Иван Данилович Черниховский, командовавший дивизией к началу войны, прошёл за время конца 30-х годов путь от лейтенанта до полковника на генеральской должности. Т.е. пример человека, которого так резко повысили: Дивизия на 5 километров 23 июня отбросила 16-ую армию Буша, дивизия всё время атаковала, и если вы посмотрите по картам, то всё время на своих, как бы, участках…прилегающих… его подразделение было на самой западной точке. Сванидзе: Послушайте! Иван Данилович Черниховский не случайно является одним из героев Великой отечественной войны, он – талантливейший военачальник. Черниховский: Да! Сванидзе: Согласитесь, что не все лейтенанты, которые стали за несколько месяцев полковниками, обладали такими же талантами, как ИДЧ. Черниховский: Не все! Но и не все, кто были маршалами и остались нерепрессированные, ну…Семён Михайлович Будённый остался нерепрессированным Сванидзе: Ну, если бы посадили ещй Семёна Михайловича – проблема была бы решена, конечно. Черниховский: Я понимаю! Я понимаю! (Аплодисменты в зале) Черниховский: Но вместе с тем… вместе с тем одна из проблем начала войны 1941 г…вот, фронт…пьеса Корнейчука, да?…Генерал Горлов…Это то, что люди с опытом, заслуженные люди с опытом Гражданской войны, оказывались в условиях новой войны…ну, вот…не совсем адекватны…скажем так, очень мягко…При очень большом уважении к ним! Поэтому… Сванидзе: Но, Сталин же, кстати и сказал Коневу, это известно по воспоминаниям Симонова: “Я слишком прислушивался к кавалеристам!” Исаев: Ну, это опять же мифология, потому что кавалерия…из кавалерии у немцев благополучно выходили блестящие танковые командиры, так что тут… Сванидзе: (Невнятно)… в данном случае, конечно, Будённый с Ворошиловым Черниховский: Но тут, кстати, есть такой момент, когда действительно… Соловьёв: Это, наверное, больше говорит о Сталине, чем о Будённом и Ворошилове Черниховский:…действительно, в ходе войны, 1941…зима 1941-го-1942-го годов ударами кавалерийский частей отбрасывали танковые подразделения! Исаев: Дело даже не в этом, просто у людей с кавалерийским мышлением, у них… они понимали маневренную войну… Соловьёв: Конечно! Исаев:…. а танковая война – она была маневренной. А если говорить вот об этом резком выдвижении, то западные специалисты, они выдвигали такую версию: что советские генералы, они были в среднем моложе немецких и были более энергичны. Там мы во главе дивизий видим людей, можно сказать, пенсионного возраста. У нас, может быть, они не были такими опытными, не имели, там, большого опыта Первой мировой войны, но у них была энергия. Соловьёв: Спасибо вам большое! Я вот для себя сегодня услышал много нового, хотя, казалось бы, уже столько лет и читаю, и смотрю, и представляю, насколько много нового можно было бы рассказать нашей уважаемой аудитории. Мы продолжим передачу сразу после рекламы (там уже другая тема) (26/06/2008)
|