|
|
|
[ На главную ] "Сталин
и разведка накануне войны", Мартиросян А.Б.
Сталин и разведка накануне войны Аннотация Любая послевоенная ложь о любой минувшей войне начинается со лжи в адрес разведки. Дескать, она это не доглядела, то не раздобыла, тут не подтвердила, там ошиблась, здесь не разгадала, там проглядела и т.д. и т.п. История Великой Отечественной войны, прежде всего ее кроваво-трагического начала, не исключение. Родоначальниками несносной хулы, лжи и клеветы в адрес советской разведки стали маршалы и генералы предвоенной и военной поры. В деятельности разведки и контрразведки СССР был, конечно, не только позитив, но и негатив тоже. Были ошибки и промахи. Были и необоснованные подозрения в отношении агентуры и разведчиков, а также к сообщаемой ими информации. Были, увы, и провалы. Короче говоря, все было. К сожалению, эти негативные явления — неизменные спутники активной разведывательной деятельности. Подробно о негативных сторонах в этой книге не говорится, но лишь по той простой причине, что и без того об этом натрепали сверх всякой меры много. Именно поэтому-то исследование на 99,99% сосредоточено на информативном показе достижений советской разведки как сообщества всех разведывательных служб СССР накануне войны. Оглавление Раздел I. Мифотворчество как способ лжи, клеветы и сокрытия исторической правды о разведке
Раздел II. Разведка доложила правильно!
Раздел III. Почему разведку и Сталина сделали крайними?
Глава 2. ШПИОНАЖ В ВЫСШЕМ КОМАНДНОМ СОСТАВЕ РККА ПРОСКРИПТУМ Есть несколько причин стратегического характера, в силу которых маршалы пошли на неоправданный риск сокрытия достижений советской разведки накануне войны. Первая и главная среди них — это позорнейшее фиаско в определении направления главного удара вермахта, приведшее и к катастрофическому дебюту войны, и к появлению проклятых нацистских супостатов едва ли не у стен древнего Кремля, и слишком большим жертвам в той страшней войне, которые советский народ вынужден был положить на алтарь Величайшей Победы. Отвечать за все это ни маршалы, ни генералы той поры не были намерены. Но есть, увы, и другие причины, в силу которых они сделали разведку и Сталина крайними. Вот о них-то и пойдет речь в этой главе. * * * ... В период работы над двухтомным фундаментальным исследованием "22 июня. Блицкриг предательства" автору встретилось одно очень любопытное свидетельство. В нем утверждалось, что 4 января 1941 г. Сталину было доложено сообщение резидента ГРУ в Белграде генерал-майора А.Г. Самохина (оперативный псевдоним — Софокл), в котором содержались выдержки из доклада югославского генштаба, констатировавшего международную ситуацию на тот момент. Но одна из выдержек гласила: "…Россия имеет новый оперативный план… где центр тяжести будет лежать на советско-венгерско-словацкой границе… Верховное командование Красной Армии считает, что это приведет к отсечению немецких войск от баз и уничтожению их…" Это свидетельство было почерпнуто на 201-й странице интересной книги "Без грифа "Секретно". Тайны архивов и материалов спецслужб". Ее автор — доцент кафедры дипломатической и консульской службы факультета международных отношений Белорусского университета Игорь Николаевич Кузнецов. Книга вышла в ростовском издательстве "Феникс" в 2007 г. К сожалению, И.Н. Кузнецов не указал точной ссылки на источник, из которого он взял этот факт.
Во время телефонной попытки автора настоящей книги все-таки уточнить источник столь важного факта, Кузнецов сослался на то, что это была давнишняя газетная публикация в одном из петербургских печатных СМИ, вырезку из которого он потерял. Конечно, автор настоящей книги предпринял свои меры по проверке данного факта. Увы, пока они не увенчались успехом — среди официально рассекреченных и преданных гласности на данный момент, в том числе и путем публикаций, такое сообщение белградского резидента ГРУ найти до настоящего времени не представилось возможным. Штрих-комментарий. Быть может, эта информация официально и не рассекречена или, что, наверное, будет более точно, рассекречена, но официально так и не опубликована, потому как ее содержание, мягко выражаясь, очень уж удручающее и наводит на очень грустные мысли. Однако, учитывая, что остальное содержание книги И.Н. Кузнецова изложено с хорошим знанием многих специфических особенностей истории спецслужб и отличается достоверностью, автор рискнул принять упомянутый им факт во внимание. Проанализируем сообщение генерала Самохина. Первое, что сразу бросается в глаза, это то, что в сообщении констатируется наличие у высшего военного командования Советского Союза нового плана ответных мер в связи с быстро возраставшей и ни для кого в то время не составлявшей большого секрета угрозы нападения Германии на СССР. Следовательно, произошла утечка о самом факте наличия совершенно секретного документа особой важности, написанного в единственном экземпляре. Кроме того, утечка произошла явно после 14 октября 1940 г., поскольку в сообщении сказано, что "…Россия имеет новый оперативный план…". Проще говоря, речь идет об уже утвержденных советским руководством "Соображениях…" от 14 октября 1940 г. Второе, что обращает на себя пристальное внимание, это указание на то, что "…центр тяжести (плана. — A.M.) будет лежать на советско-венгерско-словацкой границе…". В переводе на более ясный язык военных, произошла утечка совершенно секретной информации особой важности о сути замысла высшего советского командования — ведь хотя и коряво изложено в сообщении, но речь-то шла о направлении сосредоточения главных сил Красной Армии и главного удара ответного контрнаступления.
Третье, что привлекает не менее пристальное внимание, это то, что второй вывод тем более обоснован и точен, если учесть, что в этом же сообщении едва ли не дословно — в сравнении с текстом неоднократно упоминавшихся "Соображений…" — пересказывается замысел и цели такого удара на указанном направлении — "… Верховное командование Красной Армии считает, что это приведет к отсечению немецких войск от баз и уничтожению их…". Проще говоря, это еще один однозначный аргумент в пользу крайне удручающего вывода о том, что из высшего звена высшего советского командования произошла масштабная утечка совершенно секретной информации особой важности, которую на момент утечки в полном объеме в СССР знал чрезвычайно узкий круг лиц. Поразительно, но факт, что содержание этого сообщения белградского резидента ГРУ почти полностью, за исключением одного аспекта, совпадает с информацией легендарного советского разведчика Кима Филби. На рубеже 1940–1941 гг. он по нарастающей сообщал, что британские агенты распространяют различные провокационные слухи, направленные на максимальное обострение советско-германских отношений, в том числе и о том, что неизбежную войну между Германией и Советским Союзом должен начать СССР превентивным ударом в направлении Южной Польши {334}. Примерно подобная идея действительно находилась на орбите военного планирования высшего советского командования, но только не превентивного, а всего лишь контрнаступления советских войск на этом направлении и фигурировала в самом секретном документе того времени — в хорошо известных историкам "Соображениях о стратегическом развертывании Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг." от 18 сентября, утвержденных советским правительством 14 октября 1941 г. Причем именно в таких целях, как это указано в информации белградского резидента. Однако в этом единственном официально утвержденном документе идея удара на этом направлении, подчеркиваю, рассматривалась только как контрнаступление после отражения и сдерживания первого удара активной обороной и активными действиями по сковыванию сил противника, под прикрытием чего должно было быть осуществлено сосредоточение основных сил. И только затем, и только при наличии благоприятных условий переход в контрнаступление. Тут следует иметь в виду, что каким-то образом (каким конкретно, см. ниже) заполучив такую информацию, англичане попросту слегка ее передернули. Это вообще старинная манера британской разведки слегка, почти незаметно передергивать важнейшую информацию в своих конкретных, запредельно корыстных целях, определяемых, естественно, правительством Великобритании. В тот период времени у правительства Великобритании не было более важной задачи, кроме как пугать и специально остро раздражающе нервировать немцев, дабы спровоцировать ускорение нападения Германии на СССР, без чего Англия тогда не выжила бы. И британская разведка исправно выполняла приказ У. Черчилля, который он отдал руководителю Управления специальных операций МИ-6 Хью Дальтону еще 22 июля 1940 г. об ускорении провоцирования схватки между СССР и Германией. Приказ звучал так: "А теперь разожгите пожар в Европе" {335}. В то время его можно было разжечь только на восточном азимуте. Так что не стоит удивляться тому, что из уст агентов британской разведки возник тезис о якобы замышляющемся советским командованием превентивном ударе по Германии на направлении Южной Польши. Но дальше-то еще интересней. Во-первых, в обоих случаях совершенно очевиден факт масштабной утечки совершенно секретной информации особой важности. О том, как могла утечь информация в югославский генштаб, речь пойдет ниже. Сначала об английском варианте утечки. Если, к примеру, отталкиваться от информации К. Филби, то тут следует иметь в виду, что у британской разведки с начала 30-х гг. был очень хорошо информированный обо всех мобилизационных мероприятиях СССР агент в самом высшем звене кремлевского руководства. Как выяснилось, этот агент работал в секретариате члена Политбюро А.И. Микояна. Агент передавал своему куратору важную информацию мобилизационного характера. Его непосредственным куратором был майор британской разведки Гарольд Гибсон. До октября 1938 г. Г. Гибсон являлся региональным резидентом МИ-6 в Праге. Там он лично организовывал необходимые для официального Лондона условия для совершения Мюнхенской сделки. А перед этим активно участвовал в заваливании заговора Тухачевского в 1937 г. Впервые утечку мобилизационной информации в МИ-6 советская разведка обнаружила еще в 1936 г. с помощью блестящего агента из "кембриджской пятерки" — Дональда Маклина. Однако вследствие предательской деятельности наркома внутренних дел Г.Г. Ягоды этой информации не был дан ход. Вторично советская разведка вышла на этого же агента, только в конце 1940 г., опять с помощью "кембриджской пятерки" — благодаря А. Бланту. На этот раз наконец удалось разоблачить агента, и в самом конце 1940 г. он был ликвидирован {336}. Конечно, в секретариат Микояна не передавался полный текст "Соображений…". Но вот когда началась реализация официального плана, то, естественно, в какой-то мере и в определенной части сотрудники его секретариата были ознакомлены с рядом положений этого документа (надо полагать, в форме выписок или уже конкретных заданий). Ведь Микоян был наркомом торговли — внешней и внутренней, и к тому же отвечал за госрезервы, а снабжение армии в порядке подготовки к отражению агрессии шло также и за счет госрезервов. Проще говоря, началось то самое расползание совершенно секретной информации, о котором говорилось ранее. Так что этот британский агент в секретариате Микояна мог узнать об этой информации именно в этот момент. А ведь по характеру и направлениям сосредоточения государственных резервов для нужд армии можно ох как многое вычислить! Что же касается самого факта упоминания в английской дезинформации именно превентивного удара СССР на упомянутом направлении, то он очень уж любопытен, особенно если учесть, что информация поступила из недр британской разведки. Прежде всего, тем, что эта идея была, во-первых, на 99,99% сродни идее перенесения войны с самого ее начала на территорию противника, которой в то время шибко увлекались "некоторые руководящие военные работники" {337}, как это поныне нам пытаются вдолбить в сознание в порядке оправдания "просчетов" Генерального штаба (включая и Жукова) накануне войны. Во-вторых, эта же идея действительно упорно блуждала в сознании тех же "некоторых руководящих военных работников", в том числе и в виде идеи превентивного удара по Германии. Но тут важно вот что. Наш ГШ разработал проект такого плана лишь в мае 1941 г. Однако британская разведка стала распространять провокационные слухи на эту тему еще на рубеже 1940–1941 гг. — в начале 1941 г. (за этим обстоятельством кроется один важный нюанс, о котором будет сказано чуть позже). Хотя в официально утвержденных "Соображениях…" ничего подобного не было и не предусматривалось. Там был предусмотрен, еще раз напоминаю об этом, вариант контрнаступления после отражения и сдерживания первого удара активной обороной и активными действиями по сковыванию сил противника, под прикрытием чего должно было быть осуществлено сосредоточение основных сил. И только затем, и только при наличии благоприятных условий переход в контрнаступление. Действительно на упоминавшемся в двух разведывательных информациях направлении. Теперь о югославском варианте утечки. Сразу возникают два очень важных вопроса: — Какое могло быть дело югославскому генштабу, у которого в то время своих забот был полон рот, чтобы пытаться узнать такие по определению сверхсекретные данные о советском стратегическом планировании? — Каким образом югославский генштаб мог узнать об этом? Проще говоря, на кого грешить по поводу утечки особо секретной информации? На одну часть второго вопроса можно ответить сразу. В Белград эта информация попала явно усилиями югославского военного атташе — тут сомнений никаких нет. А вот на вторую часть этого же вопроса ответить сложней — то есть кого с нашей-то стороны подозревать? Проще говоря, кто конкретно допустил разглашение информации из документа, имевшего гриф "Совершенно секретно. Особой важности"? Не менее важно и то, в силу каких мотивов разгласил, хотя если честно, то особой роли это не играет, так как вне зависимости от того, сознательно ли, во вредительских ли целях или же случайно, по недоразумению, подчеркиваю, в любом случае это тяжкое государственное преступление. Кстати, по любым законам. Мотивы и обстоятельства разглашения будут иметь значение только для определения меры наказания. Но это, как оно очевидно, за пределами нашей компетенции. Так что лучше сосредоточимся на анализе югославского варианта утечки. Для начала примем во внимание два непреложных обстоятельства. Документ, о содержании которого произошла масштабная утечка, был составлен в единственном экземпляре, написан от руки, имел высшую степень секретности — "Совершенно секретно. Особой важности", среди высшего советского военного руководства того времени в полном объеме его знали только четверо — Тимошенко, Мерецков, Ватутин и Василевский. Далее. Прежде чем о содержании доклада югославского генштаба узнал резидент советской военной разведки в Белграде, информация должна была сначала быть добыта в Москве, передана в Белград, обработана аналитиками югославского ГШ, только после этого она и могла появиться в обобщенном докладе генштаба Югославии. Сами понимаете, что на все это нужно время. Следовательно, наиболее вероятный период утечки этой информации в Белград — промежуток времени от 15 октября до декабря 1941 г. включительно. Но вот что до парадоксальности удивительно. Такое предположение еще в июне 1941 г. подтвердили… лично Адольф Гитлер и его верный холуй И. Риббентроп. В тексте утвержденной Гитлером "Ноты Министерства иностранных дел Германии Советскому правительству от 21 июня 1941 года" говорилось: "…Правительство рейха овладело документами, свидетельствующими об интенсивных военных приготовлениях Советского Союза во всех областях. Эти документы подтверждаются и найденным недавно в Белграде отчетом югославского военного атташе в Москве от 17 декабря 1940 года, в котором, между прочим, дословно говорится: “По данным, полученным из советских кругов, полным ходом идет перевооружение ВВС, танковых войск и артиллерии с учетом опыта современной войны, которое в основном будет закончено к августу 1941 года…”…" {338} "По данным из советских кругов" югославский военный атташе узнал явно не только о том, что полным ходом идет перевооружение Красной Армии — просто у этих двух преступников хватило ума не все оглашать. Однако же, судя по всему, одновременно перед югославским военным атташе разгласили и суть нашего плана обороны. Иначе откуда бы взяться в его отчете, а затем и в докладе югославского генштаба столь точной информации насчет того, что "…Россия имеет новый оперативный план… где центр тяжести будет лежать на советско-венгерско-словацкой границе… Верховное командование Красной Армии считает, что это приведет к отсечению немецких войск от баз и уничтожению их…". Короче говоря, выходит, что при помощи Гитлера и Риббентропа удалось установить более точный промежуток времени, когда произошла утечка информации. Сей позорный факт имел место в промежутке от 15 октября до максимум середины декабря 1940 г., ибо сам доклад этого атташе датирован 17 декабря 1940 г. И вот тут-то начинается самое неприятное. Ведь осенью 1940 г. и вплоть до начала 1941 г. в силу целого ряда внешнеполитических обстоятельств, связанных с ситуацией на Балканах, с посланником Королевства Югославии в СССР и особенно югославским военным атташе встречался начальник Генерального штаба РККА генерал армии К.А. Мерецков {339}. По поручению советского правительства он вел с ними секретные переговоры по интересовавшим Кремль вопросам. И не это ли обстоятельство явилось одним из решающих факторов, приведших к аресту Мерецкова сразу после начала войны и вручения советскому правительству ноты германского МИД?! Если это предположение верное, то тогда понятна одна из истинных причин его ареста — чрезмерная болтливость, как минимум на грани откровенного предательства и шпионажа. Потому как болтать о содержании совершенно секретного документа особой важности, в котором изложены основы оборонительных мероприятий СССР по отражению агрессии, — уже особо опасное государственное преступление в виде, по сути дела, умышленного разглашения особо важной государственной и военной тайны. Для генерала и начальника Генштаба — тем более [43] . Пару слов об обещанном важном нюансе. Обратите внимание на то, что совпадение между тем, что было написано в докладе югославского генштаба, и дезинформацией британской разведки не только по времени, но и по сути. Более того. Деза бриттов как бы вполне комфортно ложится на полученные югославским ГШ сведения. Значит, английская разведка узнала об этом новом плане скорее всего практически одновременно с югославским военным атташе. Сие предположение отнюдь не лишнее, особенно если учесть, что между британским и югославским посольствами в Москве существовали тесные связи, а посланник Королевства Югославии в СССР Гаврилович и вовсе более чем обоснованно подозревался советской контрразведкой в передаче получаемых сведений в английское посольство. В таком случае, получив от своего военного атташе информацию о новом плане СССР, Гаврилович немедленно передал ее бриттам или же военный атташе сам это сделал. Идем дальше. Югославский государственный аппарат, особенно наиболее важные его звенья, в том числе и силовые ведомства, включая и ГШ, в то время едва ли не в буквальном смысле слова были нафаршированы разветвленными агентурными сетями германской военной разведки и британской разведки. В итоге эта информация пошла дальше. И в британскую разведку, ибо чуть позже фактически бумерангом она вернулась в Москву через К. Филби, хотя очень даже и не факт, что бритты только таким образом узнали о нашем плане, и в германскую разведку тоже. Сомневаться в последнем не приходится, особенно в свете изложенного выше. Но дальше-то еще печальнее получается. Судите сами. Как известно, 18 декабря 1940 г. Гитлер утвердил директиву N: 21 — план "Вариант Барбаросса" с особым приоритетом главного удара именно севернее Бреста, который должны были наносить в тесном взаимодействии ГА "Центр" и ГА "Север". А на юго-восточном (для нас — юго-западном) направлении германским генштабом был запланирован всего лишь один из ударов при активном участии румынской армии, что означало игнорирование немцами этого направления как главного. Еще печальнее получается потому, что при таком раскладе по времени, который был указан выше, трудно, очень трудно отделаться от впечатления, что генштабовские супостаты Третьего рейха и особенно сам преступник N: 1 всех времен и народов состряпали и утвердили окончательный вариант плана "Вариант Барбаросса" не без учета полученной абвером из Белграда анализируемой информации. Увы, но сомневаться в этом едва ли возможно, особенно если учитывать прямую ссылку германского МИД на отчет югославского военного атташе. Но отчет — это итоговый документ. Между тем правила разведки в своей универсальности таковы, что вся информацию, которая ежедневно добывается, немедленно направляется в Центр. Соответственно, и югославский военный атташе действовал подобным же образом — после каждой встречи с представителями высшего советского командования направлял в Белград подробный отчет о встрече и содержании состоявшейся беседы. А то, что в ноте германского МИД было указано, что-де правительство рейха недавно нашло в Белграде отчет югославского военного атташе в Москве от 17 декабря 1940 г. — не более чем дипломатическое прикрытие ранее полученной по разведывательным каналам абвера важной информации. Ну а когда Жуков возглавил Генштаб, то немцы окончательно впали в то самое убеждение, о котором и сообщила разведка. Проще говоря, речь идет о следующем. Супостаты заранее знали, что сосредоточение основных сил западной группировки РККА хотя бы и для контрнаступления будет именно заранее происходить на левом крыле (для них правом) советской группировки. То есть, принимая во внимание приведенный выше вывод о том, что протаскивание незаконной идеи началось задолго до февраля — марта 1941 г., то и впрямь выходит, что это началось еще во времена тандема Тимошенко — Мерецков, а при тандеме Тимошенко — Жуков протаскивание было резко активизировано. Британская же разведка, в свою очередь распространяя дезинформацию, очень ловко обыграла одно обстоятельство. Попробуй определить, для контрнаступления или же для превентивного удара сосредотачиваются войска, ведь черты группировки, имеющей в том числе и наступательные задачи, налицо, а вот точное предназначение — неизвестно, но логика восприятия генштабами такой информации такова, что первым за основу принимается наихудший вариант — превентивный удар. Бритты отлично представляли себе, как нужно остро раздражающе дразнить и провоцировать ими же порожденных супостатов. Правда, объективности ради поневоле придется отдать должное главному штабному супостату Третьего рейха Ф. Гальдеру — этот матерый штабной волк быстро понял, что на этом направлении возможно именно контрнаступление советских войск, а не превентивный удар. Причем быстрое по отношению к факту и времени нападения контрнаступление. Соответственно произошло и окончательное убеждение в том, что главный удар вермахта надо готовить именно на своем левом (для нас правом) фланге, но с акцентом удара непосредственно по центру советской обороны. Проще говоря, они полностью зрячими составили свой окончательный вариант плана агрессии. Самого же внезапного наступления и тем более внезапного превентивного удара со стороны СССР супостаты, включая и самого главного, фюрера, не опасались до самого начала агрессии и все время ныли и скулили, что-де СССР не дает им никакого повода для нападения. Вплотную к этим данным и их аналитическому освещению примыкает следующая разведывательная информация. По сообщению резидента ГРУ в Румынии от 5 мая 1941 г., гитлеровское командование одновременно было нацелено на недопущение какого-либо наступления Красной Армии на Румынию, в том числе и недопущение бомбовых ударов по Румынии {340}, которая в то время являлась основным источником нефти и нефтепродуктов для Третьего рейха. Весь трагизм этой информации заключался в том, что действительно такие планы у советского командования были и должны были быть реализованы в порядке контрнаступления при наличии благоприятных условий. Но только после отражения и сдерживания первого удара активной обороной и активными действиями по сковыванию, под прикрытием чего должно было быть осуществлено отмобилизование и сосредоточение основных сил. Проще говоря, трагизм этой информации в том, что и она, увы, суть очередного свидетельства утечки важнейшей стратегической информации о планах высшего советского командования. Причем утечки именно из высшего эшелона нашего командования. Конечно, можно расценить упомянутую информацию и как свидетельство правильного стратегического предвидения самих германских штабных супостатов и не склоняться к варианту об утечке информации. Однако же эта информация поступила 5 мая 1941 г., а подобные намерения высказывались еще в самом первом варианте проекта "Соображений…" и впоследствии тоже. Конечно, и тут можно сказать, что после того не значит вследствие того. Но как тогда расценивать прозвучавшие в сообщении того же Старшины едва ли не на грани текстуального совпадения с советским документом предложения о бомбардировке советской авиацией румынских нефтяных промыслов, о необходимости прорваться через Венгрию с тем, чтобы отрезать Германию от Балкан? {341} Ведь это сообщение агента внешней разведки, как отмечается в "Очерках Истории Российской Внешней Разведки", переполошило Центр, и он направил сообщенные агентом данные в ГРУ {342}. Увы, но это уже не шутки. Совершенно по разным каналам, от совершенно разных источников поступает одна и та же информация, свидетельствующая в первую очередь об утечке, причем одна из информации и вовсе вызвала переполох в Центре. В сочетании же с информацией югославского генштаба, а также дезинформацией британской разведки и вовсе получается практически однозначная и, увы, более чем удручающая картина — из высшего звена либо из ближайшего окружении высшего звена высшего советского командования происходила серьезная утечка важнейшей стратегической информации! Комментарий. Любопытно в связи с приведенными выше фактами и их аналитическим освещением следующее свидетельство. 19 августа 1941 г., то есть в самый разгар трагедии, уже месяц как бывший начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г.К. Жуков представил К.В. Сталину доклад о своем видении перспектив развития событий на Юго-западном фронте, в котором содержался также и чистейшей воды донос с далеко идущими целями и последствиями. "Я считаю, — писал Жуков, — что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает наши ближайшие возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой, противник имеет своих людей" {343}. Ну, и как вам это снизошедшее на Жукова в самый разгар трагедии и после драконовского, но абсолютно обоснованного приказа N: 270 от 16 августа 1941 г. "озарение"?! Так ведь это не единичные случаи утечки совершенно секретной информации, в том числе и особой важности. Например, в середине мая 1941 г. Сталин санкционировал выдвижение некоторых армий из внутренних округов в приграничные. И едва только началась эта переброска войск, а она, и об этом следует сказать особо, происходила в условиях максимальной секретности, так практически сразу МИД нацистской Германии предъявил руководству СССР ноту протеста с требованием объяснить, почему 16-я армия из Забайкальского округа перебрасывается по железной дороге на запад?! [44] И что особенно любопытно — были точно названы номер армии и направление передислокации. Автору не удалось заполучить шанс ознакомиться с этой германской нотой протеста. Однако, зная практику таких нот, имею все основания утверждать, что там были представлены неоспоримые доказательства начавшейся переброски именно этой армии и именно на запад. Почему неоспоримые? Да потому, что в противном случае СССР мог, во-первых, послать протестующую сторону куда подальше, а, во-вторых, запросто обвинить ту же Германию во вмешательстве в свои внутренние дела. Суверенное государство на то и есть суверенное государство, что обладает всеми правами для переброски, никого не спрашивая и никого не извещая об этом, своих войск туда, куда необходимо руководству этого государства и его военному командованию. Тем более что между Германией и СССР не было никаких письменных договоренностей, особенно в виде соответствующих договоров или соглашений, о необходимости предупреждения о передвижении войск. Естественно, что Сталин, который не хуже, если не лучше, гитлеровской дипломатии умел маневрировать, запросто отбил эту дешевую атаку ведомства Риббентропа. По его приказу советские дипломаты в прямом смысле отбрехались тем, что-де 16-я армия направляется якобы к советско-иранской границе на случай, если англичане попробуют нанести удар по южным районам СССР из Индии через Иран. В Берлине же, само собой разумеется, этой брехологии не поверили. Да и не собирались они верить. Им важно было любыми средствами помешать своевременному прибытию дополнительных советских войск из внутренних округов к границе. Что и случилось. Ведь Сталин вынужден был отдать распоряжение наркому обороны маршалу Тимошенко временно завернуть эшелоны 16-й армии на юг. По-другому уже было нельзя. Передислокация армии была вскрыта будущим противником на начальной стадии. И 16-я армия так и болталась на железной дороге вплоть до 22 июня включительно. Хуже того. Даже после начала войны сложилась ситуация, в которой эшелоны с частями 16-й армии застряли на железной дороге так, что лично Сталин вынужден был 26 июня 1941 г. вмешаться в этот вопрос. Потому что не было даже точно известно, где конкретно они находятся. И даже Сталин не знал, где эта армия. Потому что, отдавая приказ срочно найти эшелоны этой армии и быстро продвинуть их к фронту, Сталин на карте обрисовал слишком большой район предполагаемого пребывания эшелонов с частями этой армии — к северу от Киева и на Брянск, Смоленск и Оршу. А вот иной пример. В статье доктора исторических наук, профессора, академика РАЕН, руководителя Центра военной истории России Института российской истории РАН Г.А. Куманева "Война и эвакуация в СССР. 1941–1942 годы" указывается, что 21 апреля 1941 г. была создана специальная Комиссия по эвакуации из г. Москвы населения в военное время. Ее возглавил председатель Моссовета В.П. Пронин. 3 июня эта комиссия представила И.В. Сталину свой план и проект постановления Совнаркома СССР "О частичной эвакуации населения г. Москвы в военное время". Предусматривалось, в частности, с началом войны вывезти в тыловые районы 1 млн. 40 тыс. москвичей. 5 июня на докладной записке председателя комиссии Сталин наложил следующую резолюцию: "Т-щу Пронину. Ваше предложение о “частичной” эвакуации населения Москвы в “военное время” считаю несвоевременным. Комиссию по эвакуации прошу ликвидировать, а разговоры об эвакуации прекратить. Когда нужно будет и если нужно будет подготовить эвакуацию — ЦК и СНК уведомят Вас" {344}. В данном случае надо правильно понять Сталина в вопросе о том, почему он не разрешил доводить эти предложения до сведения конкретных исполнителей. В том был громадный политический, скорее даже стратегический смысл. Потому что в таком случае неизбежно поползут всевозможные слухи, которые будут очень сильно нервировать население, фактически провоцируя его на панику задолго до войны. Уж что-что, но язык за зубами у нас держать не умеют. Даже в условиях жесткого сталинского режима и то болтали столь много и на такие ненужные темы, что не только оказывались за решеткой за бессмысленную и опасную болтовню, но и обеспечивали иностранные разведки вполне серьезной информацией. А оно надо было Сталину, чтобы о его планах по мобилизации государства и эвакуации во время войны заранее знали бы в том же Берлине?! Собственно говоря, именно поэтому-то он и отписал председателю Моссовета В.П. Пронину такую резолюцию. Иначе было нельзя. Если бы об этом стало известно хотя бы в Москве именно в тот момент, то есть в начале июня, то началась бы паника буквально по всей стране. Последствия трудно представить — даже зная, что происходило после 4 часов утра 22 июня 1941 г. Увы, но, несмотря на то, что обсуждение вопроса происходило в весьма узком кругу высшего руководства, невзирая на такую резолюцию Сталина, об этом проекте стало известно германской разведке, и в Берлин ушла информация о разработке Кремлем планов эвакуации населения, промышленности и правительственных учреждений! К сожалению, это стало известно только в наше время. В настоящее время это донесение германской разведки хранится в одном из фондов Политического архива МИД ФРГ {345}. И еще один пример. Политбюро ЦК ВКП(б) еще только собиралось обсудить вопрос о возможности и целесообразности формирования в составе РККА отдельной дивизии из числа польских военнопленных — заседание ПБ по этому вопросу было назначено на 4 июня 1941 г., — а германская военная разведка, "не дожидаясь решения Политбюро", уже настойчиво ставила своей агентуре задачу выяснить, "призываются ли в Красную Армию офицеры б. (то есть бывшей. — A.M.) польской армии; если да, то каково их отношение к этому мероприятию и их моральный облик"?! Именно так говорилось в подпункте "г" "Спецсообщения Разведотдела ЗапОВО в ГРУ ГШ о подготовке Германией войны против СССР" {346}. И вот ведь что особенно интересно. Хотя это спецсообщение и датировано 3 июня 1941 г., но ведь данные-то были получены от захваченной на советской территории агентуры абвера. А те в свою очередь получали задание 24 мая 1941 г., когда тоже состоялось знаменательное заседание Политбюро, на котором Сталин известил всех присутствовавших о том, что в самое ближайшее время СССР подвергнется внезапному нападению со стороны Германии. И вопрос о возможности и целесообразности формирования отдельной дивизии из числа польских военнопленных на столь высоком уровне впервые предварительно обсуждался именно тогда. Сам же вопрос прорабатывался в наркомате обороны, Генштабе при содействии НКВД и НКГБ СССР. Нельзя забывать также и того, что советские разведывательные службы сообщали и крайне нелицеприятную, прежде всего для армейского генералитета, информацию: 1. Разведка сообщала также и о том, что Красную Армию ожидает предательство в форме подставы под разгром, вследствие чего она будет разгромлена в приграничных армиях! Вот выдержка из одного из таких сообщений: "Русская армия поставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита в кратчайший срок". Резидент ГРУ. 28.5.1941 г. {347} Что и произошло — приграничное сражение было вдребезги проиграно Красной Армией. 2. Разведка сообщала, что Красная Армия будет разбита в четыре недели {348}. Приграничное сражение было проиграно и того ранее, ибо спустя четыре недели с начала агрессии окаянные супостаты были уже на сотни километров в глубине советской территории. 3. Разведка сообщала, что Красная Армия будет окружена и расколота быстро бронемеханизированными частями по испытанной немецкой тактике, и будет иметь судьбу польской армии {349}. Что и произошло. 4. Разведка сообщала также и о том, что Красную Армию ожидает серьезное поражение, в связи с чем командование вермахта было безмерно удовлетворено тем, что "главные силы Красной Армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии, дающей полную возможность для сильного удара"?! {350}, [45] А ведь это и в самом деле имело место быть. Выше об этом уже говорилось. 5. Разведка сообщала и о том, что Красную Армию ожидает разгром в варианте Канн {351}. 6. Разведка сообщала (в том числе и документально) и о том, что Минск будет взят на пятый день с начала агрессии! {352} 7. Разведка сообщала также и о том, что накануне нападения нацистские главари почему-то были уверены в том, что Красная Армия сможет сопротивляться не более 7 дней {353}. Что, собственно говоря, и произошло — приграничные сражения были вдребезги проиграны аккурат к 30 июня 1941 г., причем по всей линии вторжения супостатов. Это, конечно, не означает, что вся Красная Армия была разгромлена. Разгрому подверглась приграничная группировка РККА. Прежде всего, на северо-западном и западном направлениях. То есть войска Прибалтийского и особенно Западного округов, превратившихся с раннего утра 22 июня во фронты. 8. Разведка информировала и о том, что нацистские супостаты пребывают в абсолютной уверенности, что вермахт сможет осуществить быстрый захват Москвы {354}. Подобные высказывания пронизывали многие сообщения разведки. В одних указывалось, что супостаты надеются через семь дней захватить Москву, в других — через четыре недели, а в некоторых указывался срок в 2–3 месяца {355}. 9. Разведка информировала и о том, что нацистские супостаты надеются на то, что в СССР произойдут массовые внутренние беспорядки, прежде всего в Прибалтике, Западной Украине и Западной Белоруссии {356}. Хуже того. Разведка сообщала, что захват, в частности, Украины немецкой армией "… обеспечен изнутри хорошо работающей на территории СССР пятой колонной" {357}. 10. Разведка сообщала и о том, что нацистские супостаты надеются на то, что удастся быстро сформировать новое правительство, которое спровоцирует гражданскую войну в СССР {358}. 11. Разведка информировала о том, что нацистские супостаты пребывают в уверенности, что в СССР произойдет бунт (переворот) в общегосударственном масштабе. Кстати говоря, уже в самом конце войны были получены абсолютно идентичные данные, согласно которым во время состоявшегося в первый день войны Германии с СССР приема у Гитлера Геббельс заявил, что в России будет революция, и это облегчит победу над СССР. Эта поразительная информация была получена во время первого же допроса 29 апреля 1945 г. выдающейся актрисы мирового значения и советской разведчицы-нелегала Ольги Чеховой, который осуществлял сотрудник СМЕРШ полковник Шкурин {359}. Столь же нелишне будет указать и то, что аналогичная информация поступала в Москву еще за пять лет до трагедии 22 июня! Об этих фактах уже говорилось выше. Так на чем же основывалась их уверенность в этом случае?! Уж не совокупностью ли всех приведенных выше данных, а также иных, пока еще неизвестных нам сведений были обусловлены слова Сталина, сказанные им уже после Победы. Ведь если взглянуть на текст неправленой стенографической записи тоста Сталина за русский народ во время приема 24 мая 1945 г. в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии, то любой будет шокирован: "У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Какой-нибудь другой народ мог сказать: ну вас к черту, вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Это могло случиться, имейте в виду" {360}. Ну и как вы думаете, могли ли забыть маршалы и генералы такой упрек? Ведь даже после столь феерически блистательнейшей Победы и в эйфории всеобщего ликования Сталин ясно и недвусмысленно заявил им, что не собирается забывать, что такое действительно могло случиться. И ведь не где-нибудь напомнил-то, а прямо на приеме для командующих войсками! Проще говоря, именно маршалам и генералам он ясно показал, что у него еще тогда, в 1941 г., была очень тревожная информация на этот счет. И что он будет до конца разбираться с тем, как произошла кровавая трагедия 22 июня и кто и в чем конкретно виноват! Естественно, что ни маршалы, ни генералы не забыли этого укора и, едва только Сталина не стало, стали вовсю поливать его грязью. И больше всех один из главарей "киевской мафии" — Г.К. Жуков. Естественно, что крепко досталось и другим, в том числе и разведке. Как видите, и накануне войны, и после нее советские разведывательные службы еще много чего такого сообщили, от чего волосы дыбом встанут. Особенно если их информации аналитически сравнить с трофейными документами и данными о действиях советского командования накануне и в первые мгновения войны, причем в комплексе с данными советской военной контрразведки. В этом случае и вовсе можно прийти в непередаваемый и неописуемый ужас, но не в этом все дело-то. Суть дела в том, что такие данные разведки в свете кровавой трагедии 22 июня вынуждают совсем по-иному смотреть на предвоенную деятельность пускай и незначительной в количественном отношении, но ведь очень влиятельной группы генералов. Проще говоря, на деятельность клана "киевской мафии". Наконец, столь же нелишне будет вспомнить и о том, что же хранится в фондах Политического архива министерства иностранных дел ФРГ. А там хранятся предвоенные агентурные данные германского разведцентра в Праге "Информационсштелле III". Напомнить для сравнения с данными нашей разведки и тем, как она воспринималась в высшем военном руководстве СССР накануне 22 июня? Так вот, в одном из таких агентурных донесений из Москвы — кстати говоря, все упоминаемые здесь немецкие агентурные данные относятся к маю 1941 г., — утверждалось, что часть командиров Красной Армии питает надежды на то, что война с Германией приведет к падению сталинского режима {361}. В другом сообщалось, что ни авиация, ни танковые части Красной Армии не сыграют никакой роли при нападении Германии на СССР {362}. Что, между прочим, и случилось. В третьем говорилось, что Тимошенко исподволь обвиняется в том, что он, как украинец, замышляет измену — сдачу немцам Украины. Несмотря на то, что формально тут неточность — Тимошенко хотя и имел украинскую фамилию, но вообще-то родом из Бессарабии, из села Фурманка — само по себе это донесение очень уж красноречиво {363}. В четвертом донесении толкуется о некоем "чисто русском патриотическом империалистическом (скорее имперском. — A.M.) движении, которое может смести правительство Сталина" {364}. И так далее. В заключение этой главы, очевидно, небезынтересно будет отметить следующее: 1. По данным давно вхожего в высшие политические круги России и многих постсоветских государств очень осведомленного о многих тайнах прошлого и настоящего известного тележурналиста А.В. Караулова, ссылавшегося к тому же на высказывание одного из авторитетнейших политических деятелей современной России, один из заместителей наркома обороны Тимошенко был предателем — "…с конца тридцатых годов работал на Гитлера" {365}. Судя по всему, благодаря усилиям этого "крота"-предателя наши планы по отражению агрессии стали известны противнику, а гигантское количество различного оружия, боеприпасов и других материально-технических ценностей группировки РККА попало в руки гитлеровцев прямо в первые же часы и дни войны. И это не говоря уже о том, какое влияние мог и ведь явно же оказал этот предатель на систему военного планирования в последние девять-десять месяцев перед войной. Заместителями наркома обороны были в основном генералы — к сожалению, А.В. Караулов не назвал фамилию этого генерала. Впрочем, ее не назвал и тот политический деятель, на которого сослался Андрей Викторович, также не назвав его имени. 2. В программе "Военная тайна с Игорем Прокопенко" от 28 мая 2012 г. был показан фрагмент интервью с известным германским историком Матиасом Улем, который без обиняков, на чистом русском языке заявил, что, по данным немецких архивов, у германского абвера был агент в советском Генеральном штабе — высокопоставленный генерал, в отношении которого на совещании у Гитлера перед решающим наступлением вермахта на Москву глава абвера адмирал Канарис заявил, что, во-первых, у него действительно имеется такой агент, а, во-вторых, и это еще более важно, что этот агент может возглавить временное правительство после захвата Москвы. Правда, Матиас Уль с сожалением признал, что ввиду недоступности ряда материалов (надо же, и в демократической Германии такие же проблемы с архивами, как и в России!), пока не удается установить имя этого агента-генерала. Надо ли дополнительно объяснять, что наличие такого высокопоставленного "крота" в Генштабе уже есть рафинированный пример отпетого предательства и измены? Надо ли пояснять, что такую агентуру вербуют не столько для того, чтобы посадить в кресло вассального главы правительства, сколько для того, чтобы он передавал стратегическую информацию?! И надо ли, наконец, пояснять, что для того, чтобы создать временное правительство и тем более возглавить его, надо предварительно куда-то деть предыдущее правительство вместе с его главой? Проще говоря, стоит ли пояснять, что это свидетельство наличия заговора, преследовавшего цель свержения центральной власти в СССР? А что уж говорить о том, какое влияние мог оказать и явно оказал этот предатель на военное планирование в последние месяцев девять-десять перед войной? 3. В далеком 1956 г. в Англии была издана книга сбежавшего в 1947 г. на Запад предателя из числа военных, бывшего полковника Советской Армии некоего Г. Токаева — "Товарищ X". В этой книге содержалось признание факта, что даже накануне войны в СССР действительно существовала подпольная организация, имевшая связи с заговором Тухачевского, но в целом, за отдельными исключениями, не пострадавшая в 1937–1938 гг. С 1934 г. ее возглавлял некий высокопоставленный военный, являвшийся членом ЦК партии. Токаев так и не раскрыл его. И даже не выдал никаких концов, чтобы, уцепившись за них, можно было хотя бы предположительно вычислить этого самого "товарища X" (хотя какой он товарищ, даже в кавычках — сволочь предательская, да и только). Комментарий. Судя по всему, Токаев вовсе не случайно сбежал именно в 1947 г. Как он сам же и указал в своей книге, после войны над членами этой организации нависла серьезная угроза — начались аресты членов организации. Именно в то время еще в 1946 г. ставший министром госбезопасности СССР бывший глава легендарного СМЕРШ В.С. Абакумов, судя по всему вплотную подошел к разоблачению этой организации — в то время активно шло следствие в отношении целого ряда генералов, в том числе и репатриированных из плена, которых уже при Хрущеве оптом реабилитировали летом 1953 г. Впоследствии они все вошли в список 101 генерала и адмирала, немедленной реабилитации которых потребовал Жуков и К? в качестве платы за оказанное Хрущеву содействие в осуществлении государственного переворота в конце июня 1953 г. и незаконном убийстве Л.П. Берии. Увы, но Абакумова безжалостно подкосили специальными, остро целенаправленными интригами, а потом и вовсе уничтожили после убийства Сталина. Причем делалось это под руководством Хрущева. Надо ли и в этом случае отдельно пояснять, что осуществлявшиеся этой организацией под руководством отпетого негодяя некоего "X" вредительство, саботаж, измена Родине в виде шпионажа в пользу Третьего рейха накануне и в начале войны не были простой самодеятельностью, а элементами заговорщического плана, направленного на обеспечение поражения советских войск в войне с гитлеровской Германией? На основании всего изложенного в этой главе без особого труда можно уяснить, что у маршалов и генералов было предостаточно мотивов, чтобы за все свои… а также ошибки, которые были хуже, чем преступления, сделать крайними и разведку, и тем более Сталина? [46] Они и сделали это, пользуясь тем, что вообще разведка что в СССР, что теперь в России априори не может огрызаться на действия государственного руководства, а военная — тем более не может, так как находится в прямом подчинении и министра обороны, и начальника Генерального штаба, над которыми еще и Верховный Главнокомандующий в лице президента. Короче говоря, нет у разведки возможности что-то, тем более своевременно и очень подробно, ответить — тут же заткнут, не говоря уже о незыблемом режиме секретности разведки. А уж про Сталина и вовсе речи нет — что он может сказать из могилы-то?! Примечания 43 К слову сказать, подобное неоднократно имело место и во время войны. Во время войны и Берия, и Абакумов, особенно когда последний стал главой СМЕРШ, не раз и не два докладывали Сталину и руководству Генштаба о причинах расконспирации наступательных операций советских войск, что приводило к огромным, ничем не оправданным потерям с нашей стороны. И главная причина заключалась прежде всего в чрезмерной болтливости самого командования на местах, а также в его далеко не профессиональных действиях по подготовке наступательных операций. См., например, "Огненная дуга": Курская битва глазами Лубянки /Сост. А.Т. Жадобин, В.В. Марковчин, B.C. Христофоров. М., 2003. С. 28–30. 44 Это свидетельство Ивана Владимировича Ковалева (28.06.1903–29.05.1991), который встретил войну в должности заместителя народного комиссара Госконтроля СССР по железнодорожному транспорту. Впоследствии начальник Управления, а затем и Центрального Управления военных сообщений Красной Армии, с декабря 1944 г. — нарком путей сообщения СССР. 45 Это сообщение Р. Зорге от 3 июля 1941 г. на запрос в ответ на его телеграмму от 1 июня. 46 Еще раз напоминаю, что к подобным делам никакого отношения не имели только два маршала — Великий Маршал Великой Победы, честнейший и благороднейший К.К. Рокоссовский и верный рыцарь Сталина — Главный маршал авиации, создатель советской авиации дальнего действия А.Е. Голованов. 334 Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. М., 1996. С. 136. 335 Найтли Фшлип. Шпионы XX века. Пер. с англ. М., 1994. С. 118. 336 Попов В. Советник Королевы — суперагент Кремля. М., 1995. С. 86; Царев О., Костелло Дж. Роковые иллюзии. М., 1995. С. 224; Архив СВР. Дело Маклейна. Ф. 83791. Т. 1.С. 75–82. 337 Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939–1941 гг. Документы, факты, суждения. М., 2008. С. 301. Мельтюхов в свою очередь ссылается на работу известного военного историка генерала армии М.А. Гареева — "М.В. Фрунзе — военный теоретик". М., 1985. С. 323. 338 "Военно-исторический журнал". 1991, N: 7. С. 32. 341 ЦА СВР РФ. Д. 23078. Т. 1. Л. 430–431. Машинопись, заверенная копия. Приводится по: "1941 год". Т. 2, Документ N: 539. Цитируемый документ представляет собой справку Первого Управления НКУБ СССР N: 209 от 11 июня 1941 года. 342 Очерки Истории Российской Внешней Разведки.
М., 1997, Т. 3. С. 427. 345 Вишнёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. М., 2001. С. 65. Вишлёв в свою очередь ссылается на внимательно изученные им материалы Политического архива МИД ФРГ, приводя в большом количестве соответствующие ссылки. 346 ЦА МО РФ. Ф. 113.А. Оп. 1448. Д. 6. Л. 186–225. 355 См., например: ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 1. Л. 606–609. Кроме того: Гладков Т. Король нелегалов. М., 2000. С. 222, 224. Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. 3. М., 1997. С. 427. ЦА ФСБ. Ф. 3 ос. Оп. 8. Д. 57. Л. 1373–1377. Секреты Гитлера на столе у Сталина. М., 1995. С. 117, 118. 356 ЦА ФСБ. Ф. 3 ос. Оп. 8. Д. 57. Л. 1373–1377. Секреты
Гитлера на столе у Сталина. М., 1995. С. 117, 118. 361 Вишлёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. М., 2001. С. 64–65. С прямой ссылкой на ряд документов из фонда Политического архива МИД ФРГ. 362 Там же. (01/01/2017) [ На главную ] |
