Вопросов предвоенной работы советской разведки бывший с 26.02.41 зам. начальника Разведуправления Наркомата Госбезопасности в то время старший майор ГБ Павел Судоплатов коснулся в двух главах: 8-ой "КОГДА НАЧНЕТСЯ ВОЙНА?" и в начале 9-й "ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ" (стр. 163-193). И конечно же он не выдвигает сомнений о том, что не было видно немецких приготовлений к нападению на СССР. Он заявляет, что советская разведка это все хорошо видела и делает вывод, что советские военные приготовления на западной границе выполнялись именно в связи с угрозой немецкого нападения (т.е. с целью обороны). Но если помнить, что немецкое нападение 22 июня 1941 оказалось неожиданным и если попытаться логически связать с этим фактом другие отдельные факты, приводимые в книге Судоплатова, то логически связанного и непротиворечивого объяснения не получится. В частности (с. 163):

Роль разведки накануне войны, причем как военной, так и политической, сводят, к сожалению, в основном к предупреждениям о сроках начала фашистской агрессии. Между тем разведки Красной Армии и органов НКВД выполнили свою историческую миссию в правильном ориентировании руководства страны и военного командования в отношении неизбежности будущих военных действий. Вся разведывательная информация об усилении немецкой группировки войск против Советского Союза была реализована в предложениях Наркомата обороны об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Дальнем Востоке с учетом реально складывающейся обстановки. [zh.: Значит, в основе советских военных приготовлений в начале 1941 лежали данные разведки о скором немецком нападении? Но почему же немцы напали неожиданно и их нападения товарищ Сталин не ожидал? Тогда к какой войне велась подготовка?]

Правительство сделало безошибочный вывод о том, что угроза войны надвигается неумолимо и что главным театром военных действий станет Западное направление. [zh.: Значит, к какой-то войне на Западе советское правительство в 1941 таки готовилось? ]

Надо отметить, однако, что эти выводы были сделаны не на основе документальных данных о конкретных замыслах противника, а благодаря компетентной ориентировке в военно-экономической и внешнеполитической обстановке. [zh.: Значит, аналитическая работа по прогнозу мирового развития компетентно проводилась?] Поэтому не совсем оправданно мнение о том, что информационно-аналитическая работа была поставлена плохо. Если быть точнее, то нужно отметить, что информационно-аналитической работе не уделялось должного внимания, [zh.: но она все же велась плохо] нами не были вскрыты дезинформационные акции разведки противника и его сателлитов в канун развязывания войны. [zh.: Итак, на основе плохой аналитической работы советской разведки советское правительство сделало точный вывод о неизбежной скорой войне с Германией, что и явилось основой его правильных военных приготовлений в том направлении. Но противнику удалось успешно провести дезинформационные акции, в связи с чем СССР оказался не готов к эффективной обороне от неожиданного немецкого же нападения. Странно...]

Руководство Наркомата обороны и Генштаб стремились не допустить создания противником на наших границах группировки, которая обладала бы подавляющим превосходством над Красной Армией. [zh.: Каким образом? Посылали просьбы Гитлеру?] Достижение хотя бы равновесия сил на границе было важнейшим направлением военной политики сдерживания Гитлера от броска на Россию. [zh.: А-а-а! Значит, сосредоточение советских войск у западной границы было "ответом" на немецкие приготовления?] Говорю об этом не понаслышке.

================================

В начале 1941 года проводится совещание руководства Разведуправления Красной Армии и Оперативного управления Генштаба, на котором обсуждалась военно-политическая обстановка в Европе в летней кампании. На нем, в том числе, были:

- начальник Оперативного управления Генштаба, в то время генерал-майор А. Василевский;
- начальник военной контрразведки В. Михеев;
- майор ГБ Павел Судоплатов (с 26.02.41 – зам. нач. Разведупра Наркомата Госбезопасности СССР);
- Начальник Разведупра ГШ РККА генерал Голиков.

Главным был вопрос, заданный заместителем начальника Оперативного управления Генштаба генералом А. Василевским: предполагает ли военная разведка и НКВД одновременное начало военных действий против СССР как на Западе, так и на Дальнем Востоке?

В результате обмена мнениями приняли решение: ограничиться активной обороной на Дальнем Востоке и развернуть на Западном направлении главные силы и средства, которые готовы были бы не только отразить нападение на Советский Союз, но и разгромить противника в случае его вторжения на нашу территорию. (Несколько раз повторялась мысль о том, что наша группировка, отразив нападение, должна нанести поражение Германии и ее союзникам, обеспечить прорыв их фронта в Южном направлении беспрерывными бомбардировками, сорвать работу румынских нефтепромыслов, лишить тем самым немцев горючего, а значит, и возможности вести длительную войну) (стр. 164).

Но рассматривался и второй: способна ли немецкая сторона к активным действиям против СССР, не завершив военных операций в отношении Англии. Ответ разведчиков был уклончивый в том смысле, что у немцев нет шансов победить Англию в начатой ими воздушной войне и принудить ее к безоговорочной капитуляции и что исход боевых действий в Западной Европе не предрешен (т.е. точных данных о возможных действиях немцев на этом совещании не было).

После совещания военные руководители СССР продолжали обсуждать вопрос о стратегическом развертывании советских вооруженных сил на Западе и на Дальнем Востоке.

============

N: 315. ИЗ ПЛАНА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ О СТРАТЕГИЧЕСКОМ РАЗВЕРТЫВАНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА НА ЗАПАДЕ И ВОСТОКЕ

б/н
11 марта 1941 г.

В связи с проводимыми в Красной Армии в 1941 г. крупными организационными мероприятиями, докладываю на Ваше рассмотрение уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и на востоке.

I. Наши вероятные противники

Сложившаяся политическая обстановка в Европе заставляет обратить исключительное внимание на оборону наших западных границ. Возможное вооруженное столкновение может ограничиться только нашими западными границами, но не исключена вероятность атаки и со стороны Японии наших дальневосточных границ. Вооруженное нападение Германии на СССР может вовлечь в военный конфликт с нами Финляндию, Румынию, Венгрию и других союзников Германии. Таким образом, Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе – против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на востоке – против Японии как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение.
....
Всего оставляется на северных, южных и восточных границах СССР: 40 стрелковых дивизий (из них 6 моторизованных): 7 танковых дивизий; 9 кавалерийских дивизий; 1 мотобронебригада; 80 полков авиации (из них 11 – на ПВО Москвы).

Для ведения операции на западе и на Финском фронте назначаются:

[...]

Докладывая основы нашего стратегического развертывания на западе и на востоке, прошу об их рассмотрении.

Народный комиссар обороны СССР
Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)
Начальник Генерального штаба Красной Армии
генерал армии (Г.Жуков)
Исполнитель генерал-майор (Василевский)

ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.241. Лл. 1-16. Рукопись, копия, заверенная А.М.Василевским.
==================

Анализируя информацию по событиям на Дальнем Востоке, заместитель начальника внешней разведки Н. Мельников сделал вывод, что при массовом партизанском движении в тылах японская армия, потерпевшая поражение на Халхин-Голе, не готова к активным действиям против СССР в Приморье (хотя японские генералы разрабатывают такие планы).

По отношению же о возможных действий Германии информации была противоречивой, которую добывали агентурно-оперативные группы сети Разведывательного управления Генерального штаба (так тогда называлось Главное разведывательное управление — ГРУ) и Иностранного отдела (ИНО) НКВД. Они располагали важными источниками информации с выходом на руководящие круги немецкого военного командования и политического руководства, но не имели доступа к важнейшим документам. К тому же получаемая информация из кругов, близких к Гитлеру, отражала колебания в германском руководстве по вопросу принятия окончательного решения о нападении на Советский Союз.

Судоплатов упоминает о добытых еще в 1937 году важных сведений об оперативно- стратегических играх, проводившихся фон Сектом, а затем Бломбергом. В их результате появилось "завещание Секта", в котором говорилось, что Германия не сможет выиграть войну с Россией, если боевые действия затянутся на срок более двух месяцев и если в течение первого месяца войны не удастся захватить Ленинград, Киев, Москву и разгромить основные силы Красной Армии, оккупировав одновременно главные центры военной промышленности и добычи сырья в европейской части СССР.

В разведке НКГБ было немецкое направление, которое в 1938—1942 годах возглавлял майор ГБ (позднее генерал-майор) П. Журавлев. Руководство всегда придавало ему особо важное значение. Однако, в 1940—1941 годах советская резидентура в Берлине возглавлялась неопытным работником Амаяком Кобуловым. (Но можно вспомнить и о фигуре советского посла в Германии В.Г.Деканозове, который перед этим имел звание "комиссара ГБ 3-го ранга" и служил в разведке НКВД). Разведывательные материалы регулярно докладывались правительству.

Десятого января 1941 года Молотов и посол Германии в Москве Фридрих Вернер фон дер Шуленбург подписали секретный протокол об урегулировании территориальных вопросов в Литве. Германия отказывалась от своих интересов в некоторых областях Литвы в обмен на семь с половиной миллионов американских долларов золотом.

В феврале — марте 1941 года проводились беседы Молотова и посла Германии в СССР Шуленбурга, на которых обсуждались возникшие слухи об ухудшении отношений между странами. Разведданные о плане Гитлера напасть на СССР оговаривались отсутствием их достоверности и увязывали с возможной договоренностью о перемирии с англичанами. Обсуждалась и вероятность якобы предстоящих германо-советских переговоров на высшем уровне по территориальным проблемам, а согласно сообщениям из Англии (Филби, Кэрнкросс и другие) и с возможным урегулированием вопроса о прекращении англо-германской войны. Циркулировала информация о возможности заключения мира между Германией и Англией на условиях освобождения немцами Франции, Бельгии и Голландии и предоставлении немцам свободы на востоке.

=============

N:  327. ДОКЛАД НАЧАЛЬНИКА РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА ГОЛИКОВА В НКО СССР, СНК СССР И ЦК ВКП(б) "ВЫСКАЗЫВАНИЯ, [ОРГМЕРОПРИЯТИЯ] И ВАРИАНТЫ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ ПРОТИВ СССР"

б/н
20 марта 1941 г.

Большинство агентурных данных, касающихся возможностей войны с СССР весной 1941 года, исходит от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией.

....

За последнее время английские, американские и другие источники говорят о готовящемся якобы нападении Германии на Советский Союз. Из всех высказываний, полученных нами в разное время, заслуживают внимания следующие:

1. Геринг якобы согласен заключить мир с Англией и выступить против СССР.

2. Японский ВАТ передает, что якобы Гитлер заявил, что после быстрой победы на западе он начинает наступление против СССР.

3. В Берлине говорят о каком-то крупном разногласии между Германией и СССР. В связи с этим в германском посольстве говорят, что после Англии и Франции наступит очередь за СССР.

......

10. Английские и французские журналисты утверждают, что в Германии происходит какая-то расстановка сил. В Стокгольме велись переговоры между Германией и Англией, представителем от Англии был Ллойд Джордж, но что эти переговоры ни к чему не привели. Греческий журналист сообщил, что в Мадриде в июле 1940 года имели место переговоры между Германией и Англией и что Германия недовольна СССР, так как последний предъявляет какие-то новые требования.

.....

13. Среди немецких офицеров ходят слухи о том, что в феврале 1941 года в своем выступлении в "Спортпаласе" на выпуске офицеров, Гитлер сказал, что у Германии имеются три возможности использования своей армии в 228 дивизий: для штурма на Англию; наступление в Африку через Италию, и против СССР.

....

Д) по сообщению нашего ВАТ из Берлина, по данным вполне авторитетного источника, начало военных действий ПРОТИВ СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года.

Вывод:

1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весною этого года войны против СССР необходимо расценивать, как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки.

Начальник Разведывательного управления
Генерального штаба Красной Армии
генерал-лейтенант (Голиков)

ЦА МО РФ. Оп. 14750. Д. 1. Лл. 12-21. Рукопись, заверенная копия. Имеются пометы и исправления. Приложена карта-схема возможных вариантов нападения Германии на СССР.
===============

Сталин с раздражением относился к разведывательным материалам. Но советские разведорганы использовались и для доведения до германских военных кругов информации о неизбежности для Германии длительной войны с Россией. Акцент делался на то, что в СССР создана на Урале военно-промышленная база, неуязвимая для немецкого нападения.

Окончательное решение о нападении Гитлер якобы принял 14 июня 1941 года.

Мнение Судоплатова: Советская разведка, как военная, так и политическая, перехватив данные о сроках нападения и правильно определив неизбежность близкой войны, не спрогнозировала ставку гитлеровского командования на тактику блицкрига. Крупным недостатком советской разведывательной работы явилась слабая постановка анализа информации, поступавшей агентурным путем. Отделы по постоянной оценке и обработке разведывательной информации, поступавшей из зарубежных источников в Разведупре, и в НКВД были созданы только в ходе войны.

Разведка НКВД сообщала об угрозе войны уже с ноября 1940 года. К этому было заведено литерное дело под названием "Затея", где собирались наиболее важные сообщения о немецкой военной угрозе. Материалы из него нередко докладывались Сталину и Молотову. Однако многие сообщения противоречили друг другу. В них отсутствовали оценки немецкого военного потенциала. Никто в службе госбезопасности серьезно не изучал реальное соотношение сил на советско-германской границе.

===================
N: 295. СООБЩЕНИЕ "МАРСА" ИЗ БУДАПЕШТА ОТ 1 МАРТА 1941 г.

Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии

1. Выступление немцев против СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии. Военные атташе Америки, Турции и Югославии подчеркивают, что германская армия в Румынии предназначена в первую очередь против английского вторжения на Балканы и как контрмера, если выступит Турция или СССР.

После разгрома Англии немцы выступят против СССР.
....

ЦА МО РФ. Оп.24119. Д.4. Лл.160-161.
===============

Как только Сталин узнал о том, что немецким генштабом проводятся учения по оперативно-стратегическому и материально-техническому снабжению на случай затяжной войны, он немедленно отдал приказ ознакомить немецкого военного атташе в Москве с индустриально-военной мощью Сибири. В апреле 1941 года ему разрешили поездку по новым военным заводам, выпускавшим танки новейших конструкций и самолеты. Через советскую резидентуру в Берлине пытались распространять слухи в немецких министерствах авиации и экономики (через агентов "Старшина" и "Корсиканец"?), что война с Советским Союзом обернется трагедией для гитлеровского руководства, особенно если она окажется длительной и будет вестись на два фронта.

Из Великобритании и США поступили сообщения, что вопрос о нападении немцев на СССР зависит от тайной договоренности с Британским правительством, поскольку вести войну на два фронта было бы опасно.

От полпреда СССР в Вашингтоне Уманского и резидента в Нью-Йорке Овакимяна поступили сообщения, что сотрудник британской разведки Монтгомери Хайд, работавший на Уильяма Стивенсона из Британского координационного центра безопасности в Эмпайр-Стейт билдинг, сообщил в немецкое посольство в Вашингтоне, что если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские начнут войну против Гитлера. Судоплатов называет это сообщение дезинформацией ("уткой").

Из информации, поступавшей в СССР до июня 1941 года, около половины сообщений подтверждали: да, война неизбежна. Но материалы также показывали, что столкновение с СССР зависело от того, урегулирует ли Германия свои отношения с Англией. Так, Филби сообщал, что британский кабинет министров разрабатывает планы нагнетания напряженности и военных конфликтов между Германией и СССР, с тем чтобы спровоцировать Германию. В литерном деле "Черная Берта" есть ссылка на информацию, полученную от Филби или Кэрнкросса о том, что британские агенты заняты распространением слухов в Соединенных Штатах о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом; ее якобы должен был начать СССР, причем главный удар якобы планировался в Южной Польше. Количество материалов по этой теме постепенно увеличивалось. Они показывали, что британская сторона нагнетает страх среди немецких высших руководителей в связи с подготовкой СССР к войне. Поступали данные и об усилившихся контактах британских представителей с германскими в поисках мирного разрешения европейского военного конфликта.

Сталин и Молотов распорядились о передислокации крупных армейских соединений из Сибири к границам с Германией. Они прибывали в апреле, мае и в начале июня 1941.

В мае, после приезда из Китая в Москву Эйтингона и Каридад Меркадер, Судоплатов подписал директиву об использовании спецагентуры среди белогвардейцев и других национальных эмигрантских групп в Европе для участия в разведывательных операциях в условиях военных действий.

10 мая заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс вылетел в Шотландию на самолете МЕ-110, где и приземлился на парашюте в районе населенного пункта Иглшем.

15 мая 1941 года немецкий "Юнкерс-52" вторгся в советское воздушное пространство и, незамеченный, благополучно приземлился на центральном аэродроме в Москве возле стадиона "Динамо". По некоторым данным, на нем доставили личное письмо Гитлера Сталину.

Сталина и Молотова раздражала информация о скором нападении Германии на СССР. В частности, на докладе Меркулова от 17 июня 1941 года о явных признаках надвигавшейся войны Сталин сделал грубые пометки. "Можете послать ваш источник из штаба германской авиации к е... матери. Это не источник, а дезинформатор", — написал он.

Весной 1941 года нарком ВМС Кузнецов разработал и ввел предварительную систему боеготовности: готовность N: 3 — в боеготовности находятся дежурные огневые средства; готовность N: 2 — принимаются все меры по подготовке отражения возможного нападения противника; готовность N: 1 — флот готов немедленно начать военные действия.

В мае 1941 года "Старшина" передал сведения о том, что немецкое и румынское командование "озабочено концентрацией советских войск на юго-западном направлении, на Украине и возможностью советского превентивного удара по Германии и Румынии с целью захвата нефтепромыслов в случае германского вторжения на Британские острова".

"Наверху" и в НКВД в то время якобы считали, что к войне СССР готов и сила РККА не меньше силы Вермахта.

В мае 1941 года Деканозов был вызван в Москву для консультаций. Тогда между ним и немецким послом графом Шуленбургом состоялись беседы. Из рассекреченных теперь записей следует, что немецкий посол в Москве открыто заявлял советскому дипломату (в недалеком прошлом начальнику внешней разведки НКВД) о своей озабоченности растущей напряженностью в германо-советских отношениях, грозящей столкновением, и о необходимости их улучшения.

Деканозов немедленно доложил об этом не только в письменном виде, но и лично Сталину и Молотову о встречах с Шуленбургом. Но советское руководство не могло представить, что Шуленбург беседовал с Деканозовым по собственной инициативе, без санкции Берлина. Вероятно, от его бесед с Деканозовым ожидали начала проработки возможной встречи с немецким руководством на высшем уровне. Не случайно Деканозов 1 мая 1941 года стоял на трибуне Мавзолея вместе с руководителями партии и государства. Это лучше всяких слов говорило немцам, что он, заместитель наркома иностранных дел, очень близок к руководителям Советского Союза. 5 мая Деканозов был приглашен на завтрак к Шуленбургу, которому (по указанию Кремля) была передана дезинформация о том, что якобы Сталин выступает последовательным сторонником мирного урегулирования соглашений, в отличие от военных кругов СССР, придерживающихся жестких позиций военного противостояния Германии.

17 или 18 июня 1941 года Судоплатов получил указания Берии об организации разведывательно-диверсионного аппарата на случай начала войны. В связи с этим возник вопрос подчиненности этих отрядов и координации действий с военным командованием. Накануне войны был создан так называемый межведомственный совет НКВД—НКГБ и Наркомата обороны по координации работы военной контрразведки.

Судоплатов особо отмечает: 20 июня 1941 года, "когда стало совершенно очевидно, что от начала войны отделяют считанные дни, он получил задание создать специальную группу, которая, будучи задействованной в разведывательно-диверсионных операциях, имела бы возможность самостоятельно осуществлять диверсионные акции в ближайших тылах противника".

Разработкой этого задания он занялся вместе с Эйтингоном и Мельниковым. Здесь тоже возник вопрос организации взаимодействия с остальными оперативными подразделениями НКГБ и НКВД, в подчинении которых находились пограничные и внутренние войска - основные воинские части, которые предполагалось задействовать в диверсионных операциях.

За день до начала войны Судоплатову и его небольшой группе подчиненных поручили принять в их распоряжение агентуру других оперативных служб НКВД для использования против немецких спецслужб. Речь шла в том числе и о том, чтобы в дополнение к имевшейся агентуре добавить и ту, которая находилась на приграничных территориях. Для требовалось наладить прямую связь с территориальными органами и центральным аппаратом контрразведки. Так как задачами было не только предотвращение широкомасштабных провокаций на всей границе от Белоруссии до Черного моря, но и развертывание разведывательно-диверсионной работы в ближайших тылах немецких соединений, под которыми географически понималась территория по другую сторону советской границы. Это становится ясно из замечания Судоплатова о том, что не существовало специальных воинских подразделений, к которым можно было бы подключить агентурно-оперативные боевые группы для партизанской войны в тылу противника. Но они могли рассчитывать на особый резерв Коминтерна (имевший боевой опыт партизанской войны в Испании). Если бы под немецкими тылами понималась территория СССР, оккупированная немцами в результате их наступления, то искать кандидатов для спецотрядов среди резерва Коминтерна не было бы необходимости. Такой поиск имеет смысл только в одном случае, когда немецкие тылы (или более обще – "тылы противника") географически размещены за границей СССР. На это же указывает и другое разъяснение Судоплатова, что ему пришлось выяснять важный политический опрос: "кто будет отдавать приказ о конкретных, неотложных боевых действиях в тылу противника по линии НКВД в случае начала войны? Не менее важно было и то, кто должен давать санкцию на развертывание диверсионной работы в Польше, Германии и Скандинавии".

Утром в субботу 21 июня Берия согласился с предложениями Эйтингона (которые активно поддержал Судоплатов) о формировании специального боевого резерва в 1200 человек из состава пограничников и внутренних войск. Планировалось создать четыре батальона диверсионного назначения. Три предполагалось развернуть на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, а четвертый оставить в резерве в Подмосковье.

Намерения немцев в скорой войне с СССР стали известны из подслушанных разговоров между Шуленбургом и немецким военным атташе в немецком посольстве, в котором в майские праздники 1941 года удалось установить прослушивающую аппаратуру. Через них за два-три дня до начала войны были получены "самые убедительные данные" о сроках нападения. Судоплатов отмечает, что "их немедленно доложили на самый "верх". Это были записи разговоров Шуленбурга, который прямо говорил, что он очень пессимистично настроен в отношении военных планов Гитлера, связанных с Россией. Эта запись легла на стол Сталину и окончательно убедила советское руководство, что война разразится в самое ближайшее время. Известно, что при встрече А. Щербакова с секретарями райкомов партии в Москве 20 июня 1941 года он советовал не выезжать в выходные дни из Москвы, ибо ожидается нападение Германии."

По словам Судоплатова, работники советской разведки обстановку оценивали таким образом, что дело идет к войне.

21 июня 1941 он оставался у себя в кабинете всю ночь, так как не получал разрешения уйти с работы ни от секретаря Берии, ни от Меркулова. Ожидая звонка от начальства, Судоплатов просматривал документы, но после шести часов вечера ни почты, ни новых сообщений не поступало. Был только один звонок — от командующего пограничными войсками И. Масленникова, который был разочарован, когда узнал, что создаваемый разведывательно-диверсионный аппарат для действий в тылах противника будет готов не раньше чем через десять дней. Ни Берии, ни Меркулова не было на месте, но секретариат ожидал их возвращения в любую минуту: они были вызваны в Кремль.

В три часа ночи зазвонил телефон — Меркулов потребовал, чтобы Судоплатов немедленно явился к нему в кабинет. Там находились начальники всех ведущих управлений и отделов. Меркулов официально объявил всем, что началась война: немецкие войска перешли советскую границу.

Судоплатов повторяет, что о начале военных действий руководители служб и направлений НКГБ узнали от Меркулова в 3.00 в ночь на 22 июня. И что это сообщение для них не было неожиданным. Указания о боевой готовности, об обострении ситуации передавались по линии органов НКВД и НКГБ 18, 19 и 20 июня 1941 года как в территориальные подразделения, так и по линии военной контрразведки, а также в штабы и командованию пограничных и внутренних войск, дислоцированных на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Там боевая готовность была объявлена фактически 21 июня в 21.30, то есть до получения санкционированной Сталиным известной директивы наркома обороны. По линии разведки предупреждение об обострении обстановки было отправлено в Берлин, где посол Деканозов утром 21 июня отдал распоряжение персоналу не покидать без специального разрешения территорию наших миссий за границей и всем сотрудникам докладывать о месте своего нахождения.

В тот же день в Берлин поездом прибыл ряд сотрудников советской разведки, вызванных из Франции, Дании и Италии. На вокзале их встречал резидент Кобулов.

Судоплатов отмечает наличие странного факта о том, что деятельность органов безопасности в сложнейший предвоенный период почему-то "к сожалению, освещены недостаточно. Причем, это относится не только к спецслужбам. Воспоминания С. Штеменко, Г. Жукова, А. Василевского, Н. Кузнецова "лишь только чуть приоткрывают страницы, связанные с организацией работы военного аппарата в начальный период войны. Недостаточное внимание этой теме уделил и военный историк В. Анфилов в своей работе "Провал "Блицкрига"".
================

Итак, более подробное знакомство с некоторыми конкретными действиями руководителей советской разведслужбы показывает, что в начале 1941 года (особенно в преддверии 22 июня) в СССР активно велась подготовка к войне. Однако, не совсем понятно, - к какой. Если к обороне, то почему немцы напали неожиданно? Но если они напали неожиданно, то почему за несколько дней перед 22 июня военные руководители СССР активно отрабатывали вопросы ведения войны? Думается, согласовать все эти неувязки возможно только в рамках рассмотрения "Деловой Игры" трех лиц: Сталина, Гитлера и Черчилля. Но это уже другой разговор.

07/05/2006