[ Home ]

СТРАНИЦАМИ РАССЕКРЕЧЕННОЙ КНИГИ
"ВОЙНА В КОРЕЕ 1950-1953"

“Сейчас о Корейской войне 1950-1953 гг. знают только понаслышке и едва ли многим известно, что она чуть не привела к третьей мировой войне”. . .

И отрадно, что авторы “Военно-исторической библиотеки” (основанной в 1998 г.) обратили внимание на столь забытую войну, разместили в этой книге очень подробную информацию о применявшихся силах и средствах с обеих сторон и ход военных действий. Но вполне чувствуется, что основной текст действительно разработан еще при социализме. В частности, американские и другие войска “южан” часто определяются как “противник”, а войска “северян” называются “войсками КНД и КНА” (“китайских добровольцев и Народной армии”), например (с. 223):“К исходу 20 мая части противника, окруженные в районе Чаымни, были полностью уничтожены. Преодолевая сопротивление противника, войска 9-й армии КНД, 3-й и 5-й армий КНА продолжали продвигаться в южном направлении. Преследование неприятеля велось передовыми отрядами”.

Таким образом, в этой книге часто встречается мысль о том, что цели американских войск и войск других стран в Корее (в составе сил ООН) были несправедливые, захватнические, а главной целью войск КНД и КНА – оборона от внешней интервенции. При этом очень важные вопросы причины деления Кореи и начала войны 25 июня 1950 г. освещены очень слабо и противоречиво.

Делению Кореи отведен только фрагмент второго абзаца “Введения” (с. 3):

И все! Где и как проходили обсуждения вопроса деления Кореи, кто первым предложил этот дурацкий план – ничего не проясняется. А между прочим, от 38-й параллели до южного побережья в Корее максимум 350 км. Для сравнения – у танков БТ- 5 запас хода по шоссе на гусеницах/колесах составлял 120/200 км, у БТ-7 – 230/500, у БТ-7М (дизельного) – 400/900 км, у танка Т-34 (32 тонны) – около 300 км, у тяжелого ИС-2 (46 т) – 150 км. Таким образом, советские войска, остановившись на 38-й параллели, сэкономили 1 – 2 заправки топлива для танков. А американцы чисто технически никак не могли высадиться в Корее до того, как захватят Японию. Но захват Японии означал конец войне. Отсюда получается, что деление Кореи вовсе не было вызвано военными причинами, а с самого начала являлось политическим мероприятием. Причем, американцы с военной точки зрения вполне понимали стратегический расклад театра военных действий и предлагали советскому командованию принять капитуляцию японских войск на всей территории Кореи. Но “игроку С” по какой-то причине оказалось выгодно, чтобы на юге Корейского полуострова в 1945 г. появились американские войска. И он этого добился. Но вопрос – “зачем?” в книге не рассматривается, изложение событий в которой быстро переходит к описанию начала и хода военных действий с 1950 года.

Однако и здесь возникает щекотливый вопрос проблемы “кто на кого напал?”. На него в книге не дается однозначного ответа. На с. 11 “Введения” по этому поводу говорится буквально следующее:

“— Незадолго до начала этой братоубийственной войны все средства массовой информации Севера развернули широкую пропаганду усилий руководства КНДР в деле мирного объединения страны, тех якобы мирных предложений, с которыми Ким Ир Сен неоднократно обращался к администрации Южной Кореи. В то же время ни дня не проходило без возмущенных сообщений о вооруженных провокациях южнокорейцев. Газеты твердили, что Ли Сын Ман стремится объединить страну силой оружия ... Таким образом, все население, и я в том числе, были уверены, что скорой войны не избежать и что начнется она, несомненно, по инициативе Юга, продавшегося американцам.

... Я в то время работал заместителем председателя комитета ТПК провинции Канвон [Канвондо?]. В мае 1950 года я уехал в командировку в уезд Енчхон [Ичхон?]. Сюда, в непосредственное соседство с 38-ой параллелью, только что были введены из Китая две дивизии, состоявшие из военнослужащих исключительно корейской национальности. Я, естественно, решил, что это превентивная мера северокорейского руководства на случай военных действий. В июне я приболел и попал в центральную больницу в Пхеньяне. В одно время со мной там лежали несколько высокопоставленных партийных и государственных деятелей. Мы часто собирались вместе и обсуждали положение в стране в связи с явными признаками приближения войны. И вот вдруг накануне выписки в два часа ночи меня вызывают к телефону. Звонил 1-ый секретарь ЦК ТПК, предложивший мне немедленно явиться к председателю Совета Министров, т.е. к Ким Ир Сену. Когда я вошел в кабинет, там уже полностью собрался весь Совет Министров и ряд приглашенных лиц. Ким Ир Сен сейчас же сообщил о том, что два часа тому назад, в час ночи, южнокорейская армия открыла огонь вдоль всей 38-ой параллели. В связи с этим нападением он, как верховный главнокомандующий, отдал приказ о контрнаступлении. Все единогласно проголосовали за утверждение этого приказа.”

Проанализируем это свидетельство. В три часа ночи в воскресенье 25 июня 1950 года Ким Ир Сен собирает совещание и заявляет, что противник (войска Южной Кореи) открыл огонь. Похоже на начало войны (“без ее объявления”).

Конечно, можно поверить, что кто-то начал войну в короткую летнюю воскресную ночь. Но трудно поверить во время начала — “час ночи”. Дело в том, что просто так открывать обстрел из пушек нельзя. Обстрел может говорить о том, что после него в атаку пойдут танки с пехотой. Т.е. он называется “артподготовкой (последующей) атаки”. Соответственно, бесконечно он длиться не может. А атака танков и пехоты хоть и может начаться глубокой ночью, но очень рискованна. Может не оказаться нужной эффективности. Наступающие войска могут попутать направления, попасть под свой же артиллерийский огонь или на очень неудобную территорию (минные поля и т.п.). Короче говоря, при ночном наступлении на укрепленные позиции весьма вероятны очень большие потери. Поэтому наступление обычно планируют на рассвете. Причем, и проведение артподготовки надо визуально контролировать, т.е. и он должен выполняться при освещении. Ночную стрельбу обычно подсвечивают или осветительными снарядами, или сбросом осветительных бомб авиацией. Но это очень сложно и менее эффективно, по крайней мере при длительном времени.

В этой связи можно вспомнить “22 июня ровно в 4 утра” или начало Курской битвы, да и многие другие сражения Второй Мировой войны начинались аналогично. Кстати, можно привести цитату и по Корейской войне из книги полковника М. П. Толченова “ВООРУЖЕННАЯ БОРЬБА КОРЕЙСКОГО НАРОДА ЗА СВОЮ СВОБОДУ И НЕЗАВИСИМОСТЬ (Обзор военных действий. Июнь 1950 г. — июнь 1952 г.) (Москва, “Воениздат”, 1952, стр. 22):

Рассвет летом 25 июня наступает где-то в 4 утра. Получается, что пушки южнокорейцев стреляли более трех часов? В это трудно поверить!

Артподготовку очень тяжело проводить долго — часами. Во-первых, требуется очень большой расход снарядов. Например, при 4-х выстрелах в минуту одна пушка за 3 часа может выпустить 4 х 60 х 3 = 720 снарядов. В артиллерийских батареях обычно по 8 стволов. В артдивизионах по 3 батареи. В одном артполку по 3 артдивизиона. И т.д. Если все перемножить, то получатся десятки тысяч снарядов. А это, в свою очередь, горы ящиков. Причем, все эти запасы могут быть выпущены и по пустым местам, т.е. бесцельно! Кроме того, надо оставить снаряды на проведение артиллерийской поддержки атаки!

А также, надо учитывать сложность ведения стрельбы ночью с большим количеством подсвечивающей аппаратуры на аккумуляторах и усталость артиллеристов. Три — четыре часа перебрасывать в темноте “болванки” по 15 — 20 кг с темпом 3 — 4 в минуту, а также ящики по 50 кг — задача очень тяжелая.

Поэтому, если наступление планируют на утро, то артподготовку должны начать с самым началом рассвета. И продолжаться она должна один — два часа, не более.

И если бы в июне 1950 наступление планировали войска КНДР, то все сходится. Предположим, что начало артподготовки назначено на 4 часа утра. А для этого нужен еще и приказ. От его формального утверждения (на Совете Министров) до поступления в войска требуется какое-то время. Время нужно и для того, чтобы Совет Министров собрался. Кроме того, должно пройти какое-то время от начала “обстрела” южнокорейцев до того момента, пока сообщение об этом “должно дойти” до председателя Совета Министров, а также, пока он примет решение и будут оповещены члены правительства.

Вот и еще одно доказательство, что наступление войск КНДР началось в воскресенье 25 июня ровно в 4 утра. С 1941 года прошло девять лет, но тактика нападения осталась прежней. А начало войны в Корее показывает один из возможных вариантов начала советской операции “Гром” 6.07.1941 г.

Причем, как оказалось, все это доказывать уже и не надо. В журнале парламента и правительства РСФСР “РОДИНА”, № 5, 1990, в статье С.Воловца “ЗАПРЕЩЕННАЯ ВОЙНА” о 25 июня говорится так:

(Спустя 5 лет после общей победы американским "Шерманам" пришлось воевать против советских Т-34 -- фото из книги)

Кстати, есть подозрение, что авторы “Введения” тоже читали статью С.Воловца, так как на с. 18 приводят количество потерь сторон в Корейской войне,  указанные именно в ней (160 000 убитыми и ранеными в войсках США, около 1 млн. человек – потери китайских войск и 9 млн. корейцев, из которых 84% – мирные жители).

Но еще более удивительным является то, что авторы книги совершенно отказались использовать материалы статьи Дмитрия Волкогонова “СЛЕДУЕТ ЛИ ЭТОГО БОЯТЬСЯ?” (за кулисами Корейской войны), опубликованной в журнале “ОГОНЕК” N: 25-26, июнь 1993. (Он же оказался основным докладчиком в программе “ВОЙНА В КОРЕЕ”, которая вышла в эфир 25.06.1994 по телеканалу “ОСТАНКИНО”). Волкогонов сообщил, что смог поработать с архивными материалами, судя по которым последовательность событий резко отличается от официально принятой до того времени. И привел много конкретных документов с номерами и датами, которые прямо говорят об активной подготовке войны в Корее, важными участниками которой были Сталин и группа советских советников. В частности:

Весь 1949 год происходят интенсивные поставки из СССР в КНДР вооружений, боевой техники, боеприпасов, другого военного снаряжения.

19.01.1950 г. Сталину было послано сообщение советского посла (и главного военного советника Ким Ир Сена) генерал-полковника Штыкова о том, что Ким Ир Сен просит у него разрешение начать войну с Южной Кореей (“так как сам он начать наступление не может, потому что он коммунист, человек дисциплинированный и указания товарища Сталина для него являются законом”).

30.01.1950 г. — От Сталина Штыкову: “Сообщение от 19.01.50 получил. Такое большое дело нуждается в подготовке. Дело надо организовать так, чтобы не было большого риска ...”

4.02.1950 г. — От Штыкова Сталину: Ким Ир Сен просит ускорить выплаты по займу, открыть новый кредит из СССР для закупок вооружения. И просит разрешения довести количество пехотных дивизий до 10.

9.02.1950 г. — Сталин дает согласие на подготовку широкомасштабной операции на Корейском полуострове. Активизируются поставки советской военной техники и другого имущества. В штабе Корейской армии с участием советских советников в глубокой тайне ведется разработка плана наступательной операции.

14.05.1950 г. — Телеграмма Сталина в Пекин Мао Цзэдуну о том, что “в силу изменившейся международной обстановки” он согласен с предложением корейцев приступить к объединению. Но он хотел бы, чтобы окончательное решение приняли китайцы и корейцы совместно. Если китайцы против, то это дело надо отложить. (В Пекине согласились).

30.05.1950 г. — Телеграмма от Штыкова N: 408/410 “особая, вне очереди Вышинскому для инстанции” (т.е. для Сталина): Ким Ир Сен сообщает, что одобрил разработанное начальником генерального штаба (совместно с советским советником Васильевым) оперативное решение на наступление. Организационная подготовка заканчивается к 1.06.1950. Из 10 дивизий семь готовы для наступательных действий. Генштаб предлагает начать в конце июня по двум причинам: во-первых, южане могут раскрыть замысел наступления, а во-вторых, в июле обычно портится погода, идут ливни и наступление может замедлиться. Кроме того, в телеграмме приводится очередная заявка на дополнительное получение имущества и материалов. Резолюция Сталина: “На Ваш N: 408/410 инстанция одобряет Ваши предложения. Получение медикаментов и нефти будет ускорено”.

В воскресенье 25.06.1950 г. — начало войны. Через три дня войсками КНДР захвачен Сеул. В первые дни боевых действий на города Южной Кореи было сброшено свыше 600 тысяч тонн бомб и более 220 тысяч снарядов. По правительственной сводке Южной Кореи население Сеула на 4.01.1951 составило 1200000 человек, к концу войны — 500000.

30.06.1950 — Ким Ир Сен (через посла Штыкова) шлет Сталину большую (на многих страницах) заявку на огромное количество материалов: патронов, снарядов, машин, телефонных катушек и т.д. Резолюция: “Удовлетворить. Сталин”.

На то, что Сталин контролировал ход всей этой истории, могут указывать и записи посетителей его кремлевского кабинета, опубликованные в журнале "Исторический архив", N: 1 за 1997 год, с. 14-15 (“АРХИВ ВОЖДЕЙ”):

1. Молотов 21.30 – 22.25
2. Берия 21.30 – 22.25
3. Микоян 21.30 – 22.25
4. Каганович 21.30 – 22.25
5. Булганин 21.30 – 22.25 член Президиума ЦК КПСС, с 1947 зам. пред. СМ,
          в 1947-49 мин. Вооруженных Сил, в 1953-58 – мин. обороны СССР
6. Хрущев 21.30 – 22.25 с 1949 – секр. ЦК и 1-ый секр. МК ВКП(б), член Политбюро ЦК
7. Маленков 21.30 – 22.25
8. Арутюнов 21.30 – 22.25
Последние вышли в 22.30

Какие выводы можно сделать из этих списков? Во-первых, то, что Сталин чаще всего встречался с высшими военными и дипломатическими лицами. Во-вторых, вечером 28 июня состоялся большой разговор (почти 2,5 часа), в котором участвовали Громыко и Зорин – заместители министра иностранных дел (причем, Громыко – 1-ый зам.) А на следующий день 29.06.1950 газета “ИЗВЕСТИЯ” поместила две заметки. В первой говорится о том, что: г-н Трюгве Ли (генеральный секретарь организации в то время) прислал руководству СССР сообщение о решении Совета Безопасности по корейскому вопросу от 27.06.1950, в котором отмечается, “что вооруженное нападение на Корейскую республику войск из Северной Кореи представляет собой нарушение мира. Совет Безопасности ООН призвал к немедленному прекращению военных действий, призвал власти Северной Кореи немедленно отвести свои вооруженные силы к 38-й параллели. Но власти Северной Кореи не прекратили военных действий и не отвели свои вооруженные силы к 38-й параллели. В связи с этим Совет Безопасности ООН рекомендует членам ООН предоставить Корейской республике всякую помощь в отражении агрессии.”

Вторая заметка называется “ОТВЕТ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА НА СООБЩЕНИЕ г-на ТРЮГВЕ ЛИ”. Оно начинается следующими словами: “Советским правительством получен от Вас текст резолюции Совета Безопасности от 27 июня с призывом к членам ООН о необходимости вмешательства в корейские дела в пользу южно-корейских властей”. Далее идет обоснование неправомочности Совета Безопасности принимать решения в отсутствие представителей СССР и КНР, которое заканчивается странным выводом: “Ввиду изложенного, совершенно очевидно, что указанное решение Совета Безопасности по корейскому вопросу не имеет законной силы”.

И ни слова о самих боевых действиях! Как это понимать? Как признание факта нападения войск КНДР на Южную Корею? Или никак? Может, сведения от советского посольства в КНДР передавались поездом, которому до Москвы ехать не менее 8 дней?

Только 30 июня 1950 в советских центральных газетах появилась заметка с советской версией начала войны. Она называется “В МИНИСТЕРСТВЕ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР”. В ней говорится: 27.06.1950 посол США г-н А. Кэрк направил Заместителю Министра иностранных дел СССР А. А. Громыко памятную записку, содержащую заявление Правительства США с призывом повлиять на северо-корейские власти для прекращения войны (т.к. СССР отказался принять участие в заседании Совета Безопасности ООН 25.06.1950). 29.06.1950 А. Громыко сделал г-ну А. Кэрку следующее заявление:

“В связи с переданным Вами 27 июня заявлением Правительства США, Советское Правительство поручило мне заявить следующее:

1. По достоверным данным Советского Правительства происходящие в Корее события спровоцированы нападением войск южно-корейских властей на приграничные районы Северной Кореи...

2. Советское Правительство придерживается принципа недопустимости вмешательства иностранных держав во внутренние дела Кореи.

3. Неверно, что Советское Правительство отказалось участвовать в заседаниях Совета Безопасности. Советскому Правительству при всем желании невозможно было принять участие в заседаниях Совета Безопасности, т.к., в силу позиции Правительства США, постоянный член Совета Безопасности — Китай не допущен в Совет, что сделало для Совета Безопасности невозможным принимать решения, имеющие законную силу.”

Между 27.06.50 и 07.07.50 США отдали приказ об использовании наземных войск, которые 2 июля высадились в Пусане (южное побережье Кореи) — “начало интервенции” — как об этом говорится в легенде к карте в 4-м томе СВЭ.

4 июля 1950 в газете “ИЗВЕСТИЯ” появляется статья А. Громыко под заголовком: “ОБ АМЕРИКАНСКОЙ ВООРУЖЕННОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ В КОРЕЕ”. Но советскому представителю появляться в Совете Безопасности еще было рано.

7.07.50 — Совет Безопасности постановил просить все государства-члены этой организации предоставить вооруженные силы в распоряжение объединенного командования под руководством США (которому подчинялись и войска Южной Кореи). Ему разрешено использовать флаг ООН. В дальнейшем по этому призыву свои вооруженные силы направили 16 государств, а 5 — медицинские подразделения. Командующим войск ООН в Корее назначен американский генерал Дуглас Макартур (смещен в апреле 1951 Г. Трумэном).

Как уже говорилось в цитатах, СССР и КНР сочли решения Совета Безопасности незаконными. Про то, что советского представителя в нем не было, в книге “ОСНОВНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ООН” сказано только, что он 6 месяцев отсутствовал (без указания причины). Почему-то не вспоминается “знак протеста против отказа западных держав восстановить права Китая”. Китай — член Объединенных Наций с 24.10.1945, но до резолюции 25.10.1971 в ООН были представители республики на Тайване (правительства Чан Кайши), и только после нее — КНР. Однако советский представитель вернулся в Совет Безопасности еще 2 августа 1950 года, так и не дождавшись восстановления прав КНР (но уже после расширения войны в Корее и принятия по ней основных решений Советом)! 8 августа 1950 года он предложил проект резолюции о прекращении войны, но она была отклонена США.

Кстати, А. Громыко в своих мемуарах “ПАМЯТНОЕ” (Книга первая, Москва, 1988, стр. 207) сообщает, что он предлагал Сталину принять участие в заседаниях Совета Безопасности с тем, чтобы иметь возможность применить право вето на любое решение, которое могло бы усложнить течение войны в Корее, но Сталин его отверг! Странно! Получается, что его не интересовала проблема быстрого объединения страны! “Блиц-криг” его не устраивал!

Советский представитель в СБ ООН появился 2 августа 1950 г., а вечером 1 августа у Сталина состоялось большое совещание с участием Вышинского (министр иностранных дел), маршала Чуйкова (главком советских войск в Германии) и других военных.

Так чьей была Корейская война? Только самих корейцев?

Не пора ли признать, что это был один из важных этапов большой деловой игры главного игрока – товарища Сталина? Тем более, что сравнение деталей боевых операций, изложенных в книге “Война в Корее 1950-1953”, вполне согласуется с другими мероприятиями, проводимыми как Сталиным до марта 1953, так и после него. Но это уже материал других страничек сайта.

В номере 8 журнала “Вокруг Света” за  2003 в рубрике “Загадки истории” под названием

“НЕОКОНЧЕННАЯ ВОЙНА”

размещена большая подборка материалов, посвященных очень краткому обзору истории Корейской войны 1950-1953 годов и отношениям КНДР и Южной Кореи в последующие годы. Приведено много фотографий деморкационной линии и объектов около нее, а также схемы и карты. Авторы:
    Александр ОРЛОВ, доктор исторических наук,
            участник боевых действий в Корее в 1952-1953 и
    Виктор ГАВРИЛОВ, кандидат психологических наук

И хотя анализ ситуации в статье слишком краток, но в ней (можно сказать, впервые)  четко, правдиво и конкретно приведено описание начала той войны, из которого  вполне однозначно становится понятно, кто на кого напал (в отличие от вышерассмотренной толстой книги). На с. 154 в частности, говорится:

...Тем временем в приграничных районах КНДР в целях оперативной маскировки предстоявшей наступательной операции было разыграно крупное войсковое учение, в ходе которого было осуществлено скрытное сосредоточение войсковых группировок на направлениях предстоящих действий.

А 25 июня в 4.40 войска КНА перешли границу и атаковали противника по всему фронту. На следующий день, обосновывая правомочность этих действий, Ким Ир Сен заявил, что войска Южной Кореи напали на позиции КНА и спровоцировали ее переход в контрнаступление...

ДОКУМЕНТ

“Товарищу Захарову (в то время — начальник ГРУ — Примечание авторов).
Только лично.

Докладываю о подготовке и ходе военных действий КНА. Все подготовительные мероприятия к операции были закончены к 24 июня. 24 июня был вручен приказ командирам дивизий о “Д” и “Ч” (стартовые “День” и “Час”, от которых идет планирование военной операции – стандартный вариант подготовки боевых действий – Примечание zhistory). В войсках был зачитан политический приказ министра обороны, в котором указывалось, что Южнокорейская армия спровоцировала военное нападение, нарушив 38-ю параллель, что правительство КНДР отдало приказ о переходе в контрнаступление Корейской народной армии. Приказ о контрнаступлении солдатами и офицерами Корейской народной армии был встречен с большим подъемом.

Войска в исходное положение вышли к 24 часам 24 июня. Военные действия начались в 4 часа 40 минут местного времени. Артподготовка проводилась в течение 20 - 40 минут в виде прямой наводки и десятиминутного артналета. Пехота поднялась и дружно пошла в атаку. В первые три часа отдельные части и соединения продвинулись от 3 до 5 км

Штыков, 26 июня 1950”

Однако, вопрос деления Кореи в 1945 и в этот раз остался без нормального объяснения. Опять используется термин "американской инициативы" без указания на подробности и на какой-либо опубликованный источник (с. 151):

Осенью 1945 г. по инициативе США Корея, как “невольный” союзник Японии, была разделена на две оккупационные зоны – южную и северную. Первая попала под юрисдикцию Соединенных Штатов, вторая – Советского Союза.

Однако, подтверждается, что вопрос деления Кореи решался на Потсдамской конференции (с. 155):

1945. Договоренность между США и СССР о двух оккупационных зонах в Корее, согласно документам Потсдамской Конференции, с обозначением 38-й параллели как линии раздела.

Очень кратко авторы статьи касаются того, почему "противником" армии КНДР оказались войска ООН, например на с. 154:

ОТВЕТНЫЙ ХОД

Уже 25 июня правительство США поставило корейский вопрос на обсуждение в Совете Безопасности ООН, который 27 июня принял резолюцию о необходимости оказания срочной военной помощи Южной Корее со стороны государств — членов ООН. Эта резолюция была принята в отсутствие представителей как СССР, так и КНДР (советский представитель, по указанию Сталина, бойкотировал заседания СБ в знак протеста против того, что место Китая в ООН занимал гоминдановский представитель).

В тот же день президент США Гарри Трумэн отдал приказ о вступлении американских ВВС и ВМС, дислоцированных на дальнем Востоке, в боевые действия против КНДР, а позже санкционировал и действия сухопутных войск.

7 июля СБ ООН проголосовал за решение обратиться с просьбой ко всем государствам — членам ООН предоставить свои вооруженные силы в соответствии с ранее принятыми резолюциями в распоряжение созданного США объединенного командования...

И приводится интересное высказывание президента США Гарри Трумэна о том, почему он не решился расширить масштабы этой войны с перспективой превращения ее в новую мировую (с. 158):

К концу осени 1950 года военные действия приняли такой оборот, что главнокомандующий силами ООН, генерал Макартур, не только решительно выступил за перенос войны на китайскую территорию, но и настойчиво просил у Вашингтона разрешения сбросить атомные бомбы на Китай, чтобы повернуть развитие событий вспять. Гарри Трумэн так впоследствии вспоминал тот драматический момент:

“Если бы мы решились распространить войну на Китай, то должны были ожидать возмездия... На Востоке мы бы стерли с лица земли великолепные китайские города, убив 25 миллионов невинных женщин, детей и других гражданских лиц. А у нас на руках была бы третья мировая война и никаких союзников. А под русским контролем оказалась бы вся Центральная Европа, возможно, еще Турция, Греция, Италия, Северная Африка и богатейшие районы Ближнего Востока... Я просто не мог начать третью мировую войну”.

Иными словами, решающим фактором в той ситуации было наличие у СССР атомного оружия...

[ Home ]