|
|
|
КАК БОМБИЛИ КИЕВ 22.06.1941 ? (выделения жирным в тексте - zhistory)
За время, прошедшее со дня создания
первой части этой темы, обнаружилась новая
информация. Другой вопрос - чтобы именно в 4 утра немецкие самолеты могли оказаться над Киевом, им надо было перелетать советскую границу раньше часа на 2. И долго лететь над территорией, на которой располагалось немало советских аэродромов с истребителями (в том же Житомире). Т.е. более логичным выглядит версия, что Киев бомбили не именно ровно в 4-00 ("в 4 утра" началась война "вообще"), а часов в 6-00. Тем более, что для успешной бомбежки было бы полезно визуально видеть объекты бомбометания. Поэтому имеет смысл проверить, какова обстановка с освещением в Киеве утром 22 июня. И такая возможность у администрации сайта zhistory вообще-то имелась. Но именно 22 июня (2006 г.) не получилось. Так как это был рабочий день (четверг). Заставить себя встать в 3-00 утра а потом еще и идти на работу я не смог. Суббота была занята. А вот в воскресное утро 25 июня (2006 г.) эту идею удалось реализовать. Но возникла проблема - какими словами изображать визуальные эффекты? Как? По ходу дела кое-что нашлось. В результате возник короткий "дневник наблюдений". Находился я в это время в Киеве на кухне многоэтажного жилого дома с окнами на восток (в сторону Днепра). Горизонт на северо-востоке заслонял соседний многоэтажный жилой дом. КИЕВ, ВОСКРЕСЕНЬЕ 25 ИЮНЯ 2006 ГОДА 3-00 - Темно, настоящая ночь. 3-15 – На северо-востоке небе стало чуть-чуть светлее – намек на будущий рассвет. 3-20 – Еще чуть-чуть посветлело небо на северо-востоке. Но на том же направлении невысоко над горизонтом (примерно на 30 град.) видна звезда. По программе Skyglobe, видимо, - Капелла ("альфа- Возничего") – 6-ая по яркости на небе величиной 0,1 – пара желтых гигантов, находящихся от нас на расстоянии 42 световых года.3-30 – Еще чуть-чуть посветлело небо на северо-востоке. Оно на этом направлении синеет-голубеет. Звезда еще видна. В помещении темно. 3-40 – Еще поголубел сектор неба на северо-востоке. Там же возникают светло-желтые цвета на облаках. Звезда еще видна (постепенно смещается вправо к востоку). В помещении темно. 3-50 – Все небо светлеет. Звезда видна (еще более сместилась к востоку). В помещении чуть-чуть светлее (не полная темнота). 4-00 – Потушены фонари уличного освещения (3-57) кроме некоторых "частных". Небо поголубело. В помещении стало еще чуть светлее. 4-10 – Небо все поголубело. Но на поверхности (на уровне земли) еще темновато, машины ездят со включенными фарами. В помещении стало еще светлее, но писать без включенных ламп нельзя. Звезда видна. 4-20 – Все небо еще посветлело-поголубело. Звезда на востоке уже не видна (хотя, возможно, скрыта облаками). В помещении тоже посветлело. Читать пока нельзя, но писать без включенных ламп уже можно. 4-30 – Еще посветлело. Потушено "частное" освещение. Читать в помещении трудновато, но писать можно. Стрелки на часах вблизи различаются хорошо. Издалека (с двух метров) плохо. 4-40 – Все небо голубое. На северо-востоке и востоке облака имеют розово-светло-желтые цвета. На улице все уже хорошо видно. В помещении еще темновато. Но читать уже можно, хотя есть желание включить свет. 4-50 – По календарю должен быть восход Солнца из-за горизонта. Увидеть не могу – заслоняет многоэтажный жилой дом. Облака на северо-востоке светло-желтые, светло-розовые. Все небо голубое (светло-синее). На улице и в помещении все видно. Утро началось.
Так во сколько возникли взрывы и грохот зениток в Киеве 22 июня 1941? В 4-00 или в 6-00? В киевских газетах за 22 июня 2006 было напечатано несколько воспоминаний о том дне. Но время бомбежек в них указывается не 4-00, а 6-00 или даже позже. Например, в этом номере "ГАЗЕТЫ ПО-КИЕВСКИ " приводятся воспоминания Федора ХУДЯКОВА и Константина ШЕГОТСКОГО (фрагменты). Федор ХУДЯКОВ “Прожитое и пережитое”; Утро 22 июня, воскресенье, Мы с женой Аней в 4 часа утра заняли в продовольственном магазине очередь за сахаром (в руки давали по полкило). Магазин должен был открыться в 7 часов утра... Не помню, удалось ли нам купить сахар, так как около 7 часов, перед самым открытием магазина раздался вой сирены, и по правилам люди из очереди стали разбегаться по домам, ругаясь, что не вовремя началась “учебная тревога”... Я побежал на базар. Выйдя на базарную площадь, я удивился - милиция разгоняла базар, не стесняясь в методах, прикладами винтовок била бутыли с молоком, глечики со сметаной и ряженкой, ногами разбрасывая разложенные на земле овощи. На линии трамвая остановилось несколько вагонов. Пассажиры ехали в основном на вокзал к пригородным поездам, планируя выходной день провести в дачных местах - в Буче, Ворзеле, Боярке и других. Сидели и тоже возмущались, что опаздывают к поездам. А сирены выли не переставая. Вдруг раздались выстрелы зениток, и я увидел в чистом голубом небе разрывы снарядов... Футболист Константин ШЕГОЦКИЙ “В игре и вне игры” Этого дня футбольный Киев ждал с нетерпением: ведь афиши призывали зрителей посмотреть интересный матч на первенство страны между киевским “Динамо” и московским клубом ЦДКА. .... Накануне я рано лег спать, чтобы хорошо отдохнуть перед ответственным поединком. Где-то около шести утра меня разбудил телефон. Еще не совсем проснувшись, я взял трубку, и раздраженно спросил: - Кому это не спится? В ответ услышал взволнованный голос своего друга адвоката Гуревича: - Костя, война! Трубка замолчала. Я выглянул в окно: тихо, спокойно. Дворник подметает улицу. Внезапно, где-то совсем недалеко, послышались взрывы. Неужели и вправду война? Наскоро оделся и побежал в гостиницу "Континенталь", где остановился мой старый знакомый, московский радиокомментатор Вадим Синявский, приехавший на матч киевского "Динамо" с ЦДКА. Он наверняка что-то знает... Вадим лежал на подоконнике и кричал в телефонную трубку: - Бьют зенитки! Мимо... Вот, кажется, попали... Опять мимо!.. Вот такой репортаж вел футбольный радиокомментатор утром 22 июня 1941 года... В этом же номере есть и еще одна интересная информация о 1941 годе в Киеве ... После подписания известного договора 1939 года главный потенциальный противник - гитлеровская Германия в одночасье стал "заклятым другом", и всякое кривое слово о немцах или их фюрере могло привести в НКВД, а затем и в лагеря. Руководящим работникам было тоже несладко. От них требовали, с одной стороны, быть бдительными и "держать порох сухим", а с другой стороны - не поддаваться на провокации, не распространять паникерские настроения, - за это можно было поплатиться и должностью, и головой. Привычка слепо доверять официальному мнению сыграла злую роль: даже поставленные перед очевидностью, люди отказывались верить в нападение немцев, пока заикающийся нарком иностранных дел, выступив в полдень по радио, не расставил точки над "i". Только более проницательные умы загодя донимали, что схватки с нацистами не избежать. В мае 1941 года перед киевлянами выступал наш знаменитый земляк - писатель Илья Эренбург. Он видел, как гитлеровцы терзали Испанию, слышал в Париже грохот немецких сапог по Еписейским полям. Эренбург не мог говорить прямо о нависшей опасности, но те, кто слышал его, хорошо поняли: скоро война.....Так "где-то" в 6-00 или в 7-00?
Стр. 71, в переводе с украинского: Часть вторая 1. Во сне Андрей усмехался. Примерещилось ему родное село, старая дубовая роща над тихой Груней, заросшие расцветшие луга.... — Чего орешь, как недорезанный петух? — услышал он недовольный голос Кушниренка. Вытер ладонью вспотевшее лицо, поднялся на локоть и трусонул головой, будто старался отогнать кошмарные видения. — Хух! Едва сердце не выскочило... Ну и сон! Но в это время издали донесло несколько таких сильных взрывов, что аж оконные стекла отчетливо задрожали. — Гром что ли? — Кушниренко кинулся к окну. Андрей и сам выглянул во двор. Небо было поразительно чистое и безоблачное. Никаких признаков близкой грозы. — Наверное, баллоны с метаном в авиапарке взорвались... — А может, начались маневры: видел же, сколько воинских эшелонов последними днями на Фастов направлялись.— Андрей глянул на часы.— Ого, уже шесть утра! Эй, Мукоед, хватит нежиться, время за науку браться. Слышишь, Федор?..... Но это все воспоминания "гражданских". А есть ли воспоминания военных, в первую очередь, военных летчиков? Оказывается, есть - книга бывшего летчика-истребителя Дмитрия Панова "РУССКИЕ НА СНЕГУ" ("Сполон", Львiв, 2003), цитата со стр. 454-456: ...уже стучала жена замполита полка Щербакова и возбужденно говорила: "Звонили из лагеря, нужно срочно выезжать, началась война". Впопыхах одевшись, я стал вызывать машину, но мне ответили, что она уже выехала. Из ДОСов [ДОС – " дома офицерского состава" - zhistory] выскакивали на ходу одеваясь, летчики и техники и сразу же прыгали в кузов. Водитель дал полный газ и мы понеслись на нашей трехтонке, которая отчаянно завывала двигателем, на аэродром Вильшанка. На этот раз мы уже не замечали красот окружающего пейзажа, у каждого внутри возник холодный ком. С этого момента судьба каждого становилась игрушкой в водовороте грозных событий. На аэродроме Шипитов встретил нас резким выговором по поводу того, что, мол, говорил он вчера, а мы не послушали и болтались где-то, в то время, как три эскадрильи полка уже над Киевом. Все делалось быстро. Мы заправили ленты в пулеметы и запустили двигатели. Через несколько минут наши "этажерки" уже отчаянно завывали, готовые к взлету. Я доложил Шипитову о готовности эскадрильи. Он связался по телефону с дивизией, штаб которой находился тогда в помещении нынешнего КВИРТУ, что по Воздухофлотскому шоссе [КВВИРТУ - Киевское высшее военное инженерное радиотехническое училище - известное военное училище советских времен, которое после 1991 преобразовалось в военный институт и высвободило многие здания. И кстати, КВВИРТУ в советское время (до 1991) находилось не на Воздухофлотском (там было здание штаба округа), а на ул. Мельникова - zhistory], но уже во второй половине дня перебрался, как и было запланированно на случай начала войны, в подвалы дома военной гостиницы по улице Полупанова, 15, что недалеко от Золотых Ворот. [Строго говоря, ул. Полупанова с домом 15 в современном Киеве есть, но не около Золотых Ворот, а гораздо дальше на северо-восток. Около Золотых Ворот есть (была) гостиница "Ленинградская" - ул. Золотоворотская, 11 - zhistory]. А наблюдательный пункт дивизии разместился на плоской крыше гостиницы "Киев", что неподалеку, на улице Короленко [в советские времена (до 1991) ул. Короленко в Киеве не было, была ул. Короленковская в районе "Батыевой Горы" и ж/д вокзала и в шести кварталах к югу от Золотых Ворот (действительно - "недалеко"). Высотное здание современной гостиницы "Киев" в другом месте - на Печерске рядом со спусками к Днепру ("днепровских круч") и почти напротив Верховной Рады - zhistory], откуда весь город, как на ладони. Мне приходилось бывать на крыше этого, тогда самого высокого в Киеве здания, разместившегося неподалеку от днепровских круч, которые прикрывают город от ветров с востока. Командный пункт был примитивным: телефоны, радиостанция и работа на глазок. Все это добро прикрывала маскировочная сетка. Так вот, из дивизии нам было приказано вылететь навстречу противнику, стремящемуся к Киеву. Одиннадцать наших "этажерок" уже через несколько минут были над столицей Украины. Красавец-город раскинулся перед нами в лучах утреннего солнца. Не знаю человека, которого не волновала бы панорама Киева. А тогда Днепр украшал еще и великолепный Цепной мост, находившийся в районе нынешнего моста "Метро". Это величественное сооружение, построенное по заказу киевского купечества англичанами за 90 миллионов золотых рублей, удивительно вписалось в днепровский пейзаж, увенчанный куполами Печерской Лавры. По этому мосту в два ряда двигался транспорт, а посередине бегали трамваи: в Бровары и обратно. Насколько мост вписался в киевский пейзаж, настолько его сейчас изуродовали дикие памятники эпохи окончания коммунистического режима: уродливая баба и дурацкая арка, под которыми исчезли дивные киевские места, столетиями украшавшие город. Но тогда, ранним утром, 22 июня 1941 года, я убедился, что сбылись мои самые дурные предчувствия. Несколько девяток германских бомбардировщиков совершенно беспрепятственно преодолели почти полтысячи километров от нашей западной границы до Киева, миновав несколько кругов системы ПВО абсолютно не замеченными и спокойно вывалили свой бомбовый груз на спящий город. С воздуха было видно три крупных очага пожаров. Дымно горел литейный цех завода "Большевик", который изготавливал заготовки для боеприпасов и работал в три смены без выходных. Немцы ударили тонными бомбами, вдребезги разнеся цех, в котором погибла почти вся ночная смена. Дымился вокзал, по путям которого, заставленным пассажирскими и грузовыми поездами, был нанесен бомбовый удар. Хорошо были видны горящие и сброшенные с путей вагоны, глубокие воронки, скрученные в бараний рог рельсы. Пылал ангар N: 4 военного аэродрома в Жулянах. Здесь хорошо поработали с земли немецкие шпионы — наблюдатели. Из восьми аэродромных ангаров только в этом находились восемь истребителей и закатили их туда недавно. Там был истребитель нашего командира дивизии полковника Зеленцова, его заместителя и самолеты связи. Так точно определить цель можно было только при наводке с земли. Но у наших доблестных чекистов гораздо лучше получалось хватать по ночам в квартирах своих, ничего не подозревающих сограждан, чем бороться с вражеской агентурой. Противника над Киевом мы уже не застали. Нам встретились только девятки наших истребителей 43-го истребительно авиационного полка, вылетевшие раньше нас, которые возвращались на аэродром. Они возвращались не в полном составе. Во второй эскадрилье под командованием капитана Панкова, недоставало младшего лейтенанта Кучерова, адъютанта эскадрильи, фактически выполнявшего обязанности начальника штаба, в его подчинении был один писарь. Кучеров был высоким, красивым, сероглазым парнем, шатеном, лет двадцати трех. Он недавно женился, привез жену из Харькова. Смелый парень, он вклинился в строй девятки немецких бомбардировщиков и таки умудрился поджечь "Ю-88", который рухнул в районе Радомышля, в пятидесяти километрах западнее Киева. Самолет самого Кучерова буквально разнесли в клочья из крупнокалиберных пулеметов стрелки немецких бомбардировщиков. "И-16" Кучерова упал неподалеку от сбитого бомбардировщика. Это была первая боевая потеря в нашем полку.
В средней школе села Радомысль, в музее Боевой Славы до сих пор хранятся документы Кучерова. Школьники передают их из поколения в поколение и наотрез отказываются сдать эти святые реликвии кому бы то ни было. Очень правильно делают. Но печальна судьба многих нынешних музеев на общественных началах при школах, техникумах, ПТУ и воинских частях, где пропадают порой бесценные реликвии. Сорок минут мы пробыли над Киевом, так и не встретив противника. Нас сменил второй полк, поднявшийся с аэродрома в Гоголеве [ 34 км от Киева на восток - zhistory]. Этим полком командовал уже упоминавшийся мною полковник Александр Иванович Грисенко. Этот полк был точной копией нашего: три эскадрильи летали на "И-16", а одна на "Чайках". После посадки мы вылезли из кабин, потрясенные впечатлениями этого утра. Но если бы меня спросили, какое из этих впечатлений было самым тяжелым, то я бы сказал, что это не было зрелище горящего Киева. Самым тяжелым было, когда утром мы мчались на трехтонке из Василькова до Вильшанки и вдруг кто-то из летчиков, бывших в кузове, закричал: "Смотрите, смотрите!"
Я приказал шоферу
остановиться и посмотрел назад и вверх — в
сторону Киева. В свете сияющего
утра, на фоне голубого неба, построившись в
правильном порядке, на высоте примерно тысячу
метров проходили курсом на запад три девятки
немецких бомбардировщиков, сбросившие бомбы на
Киев. Они шли обратно по маршруту, который с
этого дня стал традиционным: проходили между
Киевом и Васильковым, над селом Вита Поштова,
затем разворачивались над Трипольем и вдоль [В настоящее время в 14 км на юго-восток от Василькова есть Вильшанка на границе между Васильковским и Обуховским районами. Граница проходит по реке Ракивка. Со стороны Васильковского района Вильшанка называется "Велыкой", со стороны Обуховского - "Малая". Так вот, если ехать из Василькова на юго-восток в сторону Вильшанки и увидеть в небе на расстоянии с 1 км самолеты, то они должны лететь где-то над Васильковом или южнее его. Если это были немецкие самолеты, бомбившие завод "Большевик" и аэродром в Жулянах, то получается, что они сделали разворот примерно на 50 км на юг над Днепром и на юго-запад южнее Ходосовки с выходом на Васильков и разворотом на запад. Но если они после Василькова пошли на запад, то Радомышль оказывается в 40 км к северу от этой трассы. А севернее Радомышля - Малин и полесские болота. Какая цель отклонения на север через Радомышль? Обойти житомирские аэродромы с севера? Смысл? Далеко уйти все равно не удасться, если те аэродромы не подавлены и там есть истребители. А при чем здесь Триполье? От Виты-Поштовой до Триполья и обратно надо сделать крюк километров 50 на юго-восток. Зачем? Сжечь лишнее горючее "просто так" (при полете назад) или чтобы киевское ПВО тщательней подготовилось (при полете на Киев)? Самый короткий поворот на Днепр и Киев после Виты-Поштовой - это над Лесниками и Ходосовкой. Кроме того, Васильков относительно далеко от Киева. Между ними есть и другие населенные пункты - Боярка, Глеваха, Гвоздов. - zhistory] То, что немцы летели совершенно открыто и без прикрытия, что вслед им не стреляла ни одна зенитка и не видно было ни одного нашего истребителя — поразило больше всего. Значит, немцы прекрасно представляли себе степень нашей готовности к отпору и решили, что можно действовать не стесняясь. Выходило, что мы были подготовлены к войне гораздо хуже, чем даже такая отсталая страна, как Китай. Зато по хвастовству выполнили ударную норму. ...Вдруг мне в 10 или 11 часов вечера [21 июня 1941 г. - zhistory] позвонили из штаба КОВО, чтобы я приехал в ЦК, так как есть документ, полученный из Москвы . В сопроводительной к нему сказано, чтобы с этим документом был ознакомлен секретарь ЦК КП(б)У Хрущев. Приехал я опять в ЦК. Туда же пришел не помню точно кто: или начальник штаба КОВО Пуркаев [Пуркаев уехал в Тернополь - zhistory], или его заместитель. Мне кажется, что Пуркаев был в то время в Киеве, потому что командующий войсками несколькими днями раньше выехал на командный пункт под Тернополем. Там начали строить командный пункт, и, хотя он был не закончен, пришлось выехать, потому что чувствовалось, что война вот-вот разразится. Там же находились оперативный отдел штаба, начальник оперотдела Баграмян и командующий войсками Кирпонос. Пуркаев (или его заместитель) прочитал документ [скорее всего - "Директива N: 1"]. В нем говорилось о том, что надо ожидать начала войны буквально днями, а может быть, и часами. Сейчас точно не помню содержания этого документа, помню только одно — тревожность его содержания и предупреждение. Тогда считалось: все, что нужно сделать, чтобы подготовить войска, уже сделано. Вплоть до того, что командующий выехал с оперативным отделом на командный пункт. Следовательно, мы к войне готовы. Потом позвонили с командного пункта из Тернополя и сообщили, что на нашем направлении перебежал немецкий солдат. Он заявил, что он был коммунистом, да и сейчас считает себя коммунистом; что он антифашист; что он против военной авантюры, которая затевается Гитлером, и предупредил, что завтра в три часа утра начнется наступление немецких войск. [Естественно, что немецкий солдат должен был сказать время, которое ему сказали его командиры по своему берлинскому времени - 3-00, т.е. 4-00 по Москве - zhistory]. Это совпадало со сведениями, которые только что были сообщены нам из Москвы в упомянутом документе. Я не помню только, назывался ли в нем день и час. Видимо, назывался. Одним словом, это была для нас уже не новость, а более реальное, конкретное ее подтверждение. Командующий был в Тернополе, штаб тоже находился там. Войска были на месте, готовые встретить врага. Из этого мы и исходили. Я не возвращался домой и остался в ЦК ожидать упомянутого часа. И действительно, с рассветом около трех часов утра мы получили сообщение, что немецкие войска открыли артиллерийский огонь и предпринимают наступательные действия с тем, чтобы форсировать пограничную водную преграду, и сломить наше сопротивление. Наши войска вступили в бой и дают им отпор. Не помню, в какое время, но было уже светло, когда вдруг из штаба КОВО сообщили, что немецкие самолеты приближаются к Киеву. В скором времени они были уже над Киевом и сбросили бомбы на городской аэродром. Бомбы попали в ангар, начался пожар. В этом ангаре оставались только несколько самолетов У-2. Потом во время войны они использовались как связные, а тогда — как сельскохозяйственные. Боевой авиации на аэродроме не имелось, она вся была подтянута к границе, рассредоточена и замаскирована. .... Итак, попытка согласовать разные воспоминания к единой точной картинке не привела. По сообщению Хрущева сначала появилась информация о немецком нападении (т.е. уже после 4-00 или даже после 4-30, когда в атаку пошли наземные войска), а потом возникло предупреждение о подходе немецких самолетов к Киеву. И по тексту мемуаров Хрущева видно, что он архивами не пользовался, а излагал только то, что помнил. Но вспомнить точно давние события технически сложно. "Час туда – час сюда". Если только велся дневник, тогда да, что-то можно указать точно. По памяти невозможно. Для этого надо обращаться к архивам, а доступ к ним для Хрущева, видимо, был закрыт. Потому он часто повторяет фразу "не помню точно", "не помню, в этот день или на следующий", "не помню время, но было уже светло". Бывший летчик Дмитрий Панов тоже напутал разные детали. Если обратиться к карте, то выглядят подозрительными его воспоминания о том, как он видел возвращавшиеся "на запад" немецкие самолеты мимо Василькова, который ЮЖНЕЕ Киева. Еще можно понять, что они летели НА Киев южнее его между ним и Васильковым с разворотом на север над Ходосовкой по-над Днепром. Но, например, завод "Большевик" находится на западе Киева вдоль дороги на Житомир (Радомышль оказывается даже севернее). Но не совсем понятным становится маневр немецких самолетов, которые, отбомбившись по заводу "Большевик" и аэродрому "Жуляны" (южнее его) и находясь на трассе на запад, почему-то разворачиваются НАЗАД, летят до Днепра, потом сворачивают направо на юг, долетают до района Ходосовки, сворачивают еще направо и выходят на трассу на запад мимо Василькова (с последующим доворотом еще правее на трассу на Радомышль и далее на северо-запад). К чему такие крюки? Если бомбился завод "Большевик", то и лететь надо было назад оттуда же прямо на запад без всяких крюков на 50 километров до Василькова. Хотя, до Василькова от завода "Большевик" можно было долететь по прямой на юго-запад к югу. Но зачем? Чтобы потом повернуть практически назад на северо-запад (на Радомышль)? Вот если бы они летели на аэродромы в Румынии, тогда еще понятно. Но каким образом был сбит "Юнкерс-88" над Радомышлем, который находится на другом направлении? И кстати, в то время под Житомиром был большой военный аэродром и встретить немецкие самолеты над Радомышлем гораздо логичнее было бы "житомирским" истребителям, а не из полка, расположенного ЮЖНЕЕ Киева (от Житомира до Радомышля - 40 км, аэродром еще ближе). Пролет немецких самолетов над Васильковым на обратном курсе логически более вероятен, если бы цели в Киеве они бомбили бы сразу же после подлета к Киеву. Т.е. если бы они сначала с запада долетели бы прямо до района завода "Большевик" и аэродрома "Жуляны" на боевом курсе (а не через Виту-Поштовую с несколькими разворотами), отбомбились бы, а потом пролетели бы еще немного вперед до Днепра, а потом уже совершили бы разворот на юг - юго-запад - запад и оказались бы над Васильковым. Но возникает вопрос: каким образом был сбит "Юнкерс" над Радомышлем? Если бомбили в 4-00, т.е. еще до объявления войны, то кто мог взять на себя ответственность открывать огонь? Ведь в "Директиве N: 1" предупреждалось, что на провокации не поддаваться! А может, это летят самолеты "с визитом вежливости"? Но уже часов в 5-6 утра после того, как были получены сведения об открытии огня немцами на границе и начале их войсками наземного наступления, тогда еще возможно. Но в этом случае получается, что Киев бомбили не в 4 утра, а позже. И вообще - догонять "И-16" и "этажеркам" "Чайка" немецких "Юнкерсов-88" - задача сложная. На встречном курсе еще есть смысл "перехвата". Но возникает вопрос - почему из 9 советских истребителей, вылетевших на перехват, только один провел результативную атаку против врага? А чем же занимались остальные 8? Его "прикрывали"? Над Киевом? А почему тогда погибший самолет оказался в 80 км к западу? Получается, что оставшиеся целыми после атаки одного советского истребителя немецкие "Юнкерсы" 80 км от Радомышля летели уже без противодействия остальных 8-ми советских истребителей (при их "торжественном сопровождении", что ли?), успешно отбомбились по целям в Киеве и полетели дальше к Днепру с последущим довольно широким разворотом на юг и запад, да еще сделали зачем-то крюк на 50 км до Триполья? Короче, что-то не сходится. И вопросы по деталям первой бомбежки Киева утром 22 июня 1941 остаются. Приложения: 1) В процессе сбора информации обнаружилась книга И.И.Гаглова "ГЕНЕРАЛ АРМИИ А.И.АНТОНОВ" (Москва, "Воениздат", 1987). В ней (на стр. 42) говорится, что генерал-майор Антонов А.И. 16 марта 1941 г. выехал из Москвы в Киев на должность заместителя начальника штаба Киевского ОВО. А на стр. 44 - "с выделением из состава Киевского Особого военного округа полевого управления Юго-Западного фронта генерал-майор А.И.Антонов был назначен начальником штаба округа" (командующим стал генерал-лейтенант В.Ф.Яковлев, членом Военного совета - бригадный комиссар Е.Е.Кащеев - стр. 45). Вывод: уже в марте 1941 мог существовать план преобразования управлений западных военных округов в управления фрнтов, обращенных на запад и с необходимостью их замены "дублерами". 2) В Интернете есть сайты про "Операцию
"Снег" "Снег" - белый, т.е. по-английски "уайт". Т.е. это название было связано с попыткой использования возможностей заместителя министра финансов США Гарри Декстер Уайта (умер в 1948) с целью ухудшения отношений США с Японией. Эта задача интересовала Сталина еще до июня 1941. Операция была проведена с положительными результатами к ноябрю 1941 ("Меморандум Хэлла"). Отсюда возникает и еще один вывод: задача недопущения возникновения фронта войны СССР с Японией на Дальнем Востоке имела важный смысл только в связи с возможным возникновением фронтов на западе СССР. Т.е. в 1941 году какая-то война СССР с кем-то не на Дальнем Востоке была в планах Сталина. 22/07/2006 |
