[ На главную ]

О мемуарах ген. Калядина И.С.

1.

В 1983 г. "Воениздатом" были выпущены мемуары генерал-майора Калядина Ивана Семёновича "За каждую пядь земли…" (256 с., литературная запись А. Н. Бессараба). Есть информация, что в 1986 г. был еще один тираж. На сайте "Милитера" выложен ее текст
О событиях июня 1941 г. речь там идет в главе "19-й механизированный"

Параграфы:

- Последние мирные дни [стр. 3]
- Воскресенье, 22 июня 1941 года [стр. 15]
- На пороге суровых испытаний [стр. 23]
- Перед боем [стр. 35]

Перед войной Калядин И.С. был начальником отдела политпропаганды и заместителем по политчасти командира 19-го механизированного корпуса, с июня 1941 года военный комиссар этого корпуса. 19-й МК начал формироваться в марте 1941 года из 40-й и 43-й танковых и 213-й моторизованной дивизий. Из книги Калядина: "Дислоцировались они на территории нескольких областей Украины: 43-я танковая и штаб корпуса — в Бердичеве; 40-я танковая — в Житомире; 213-я моторизованная — в Виннице." Бердичев находится на расстоянии чуть более 40 км от Житомира почти строго на юг. С 20 августа 1941 по 26 июля 1942 г. Калядин И.С. был начальником политотдела 38-й армии, с 17 июля по 6 августа 1942 г. – начальник политотдела 1-й танковой армии.

Внимание к этим мемуарам привлек Козинкин О.Ю., который на форуме "Милитера" 07.10.18 10:52 выложил такое сообщение:

Так что с Калядиным то делать будем мадам - назовем его лжецом только потому что ЕГО ОЧЕНЬ подробное описание тех событий ВАМ не нравится и ВАМ хочется гнать бред что нападение не ждали и никто ничего не делал по приказу Москвы а если что то и делали то по личной инициативе??))

Эти слова, видимо, надо отнести к следующей цитате из книги Калядина (стр. 7 - 10, номер стр. в цитате предшествует):

Утром 19 июня меня неожиданно пригласил к себе командир корпуса. В его кабинете собрались начальник штаба полковник К. Д. Девятов, начальник оперативного отдела майор А. И. Казаков, начальники родов войск и служб. Был здесь и незнакомый мне полковник из штаба округа. Как только я вошел, генерал Фекленко, обращаясь к нему, сказал:

— Прошу вас, товарищ полковник, говорите.

Представитель штаба округа проинформировал собравшихся об активизировавшейся в последние дни наземной [8] и воздушной разведке, проводимой противником на границе с СССР, и о том, что гитлеровское руководство не реагирует на соответствующие представления нашего правительства.

— В ближайшие дни возможно нападение гитлеровской Германии на нашу страну, — прямо сказал полковник. — В связи с этим Военный совет КОВО принял ряд важных решений. В частности, в течение сегодняшней ночи оперативное управление округа будет выведено на полевой командный пункт в районе города Тернополь. Командованию 19-го механизированного корпуса предлагается в ночь на 20 июня в целях предосторожности и защиты танковых дивизий от внезапных ударов с воздуха вывести все танки и артиллерию, автотранспорт и узлы связи, а также бронемашины механизированных частей из парков в безопасные места согласно утвержденному плану развертывания по варианту № 1. Подразделения ПВО получили боевую задачу по прикрытию районов новой дислокации войск...

Полковник уехал, а мы остались в кабинете, ожидая распоряжений комкора. Какое-то время он молчал. Потом встал, оглядел присутствовавших и сказал:

— Сколько волка ни корми, а он все в лес смотрит... Старая пословица верна, оказывается, по сей день. То, что мы услышали нынче, не должно, товарищи, обескуражить нас. Ничего неожиданного не случилось. Мы с вами давно готовились к этому... Причину вывода частей и соединений из гарнизонов не разглашать. На вопросы, кто бы их ни задал, будете отвечать, что это учебная тревога. Так сказать, тренировка. Партийные и советские руководители областей узнают обо всем по своей линии.
.....
Мой заместитель полковой комиссар Н. В. Емельянов ушел составлять план, а мы с генералом уединились в кабинете. О многом переговорили тогда с ним. Сначала, конечно, о возможном нападении Германии. Мы понимали, [9] что войны не избежать: слишком много фашистская Германия прибрала к рукам богатств у народов Европы; ...
.....
Вскоре после отъезда представителя округа, примерно в полдень, в штаб корпуса поступило письменное распоряжение штаба КОВО о передислокации соединений в запасные районы. Его тут же продублировали командирам соединений и корпусных частей. Вечером обе танковые и моторизованная дивизии оставили зимние квартиры в [10] Бердичеве, Житомире, Виннице и вышли в назначенные районы сосредоточения.
.....
К двум часам ночи сосредоточение частей закончилось. До утра личному составу было приказано отдыхать. Возвратившийся в штаб корпуса полковник Девятов доложил, что и в Житомире, и в Виннице вывод соединений прошел так же успешно.

Итак, по версии генерала Калядина, утром (!!!) 19.06.41 некий анонимный полковник приехал в штаб 19 МК и как бы предупредил о возможном нападении немцев, а также приказал вывести войска корпуса по плану развертывания. И что (якобы) это знают в штабе КОВО и потому (якобы) В СВЯЗИ С ЭТИМ штаб КОВО "принял некие решения" (в т.ч. вывод штаба КОВО в Тарнополь).

Можно ли верить этим словам? Как советовал сам Козинкин О.Ю., полезно важную информацию ПРОВЕРЯТЬ по другим источникам. В данном случае эти слова можно сравнить с мемуарами известного советского военоначальника, который в то время служил именно в штабе КОВО – маршала Баграмяна И.Х. "Так начиналась война" (М.: Воениздат, 1971). Описание июня 1941 г. можно почитать на сайте "Милитеры" (стр. 83-85):

В то же утро (19.06.41) из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это "в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа". [84] У нас уже все было продумано заранее. По нашим расчетам, все фронтовое управление перевезти автотранспортом было не только трудно, но и слишком заметно. Поэтому было решено использовать и железную дорогу. Командующий округом приказал железнодорожный эшелон отправить из Киева вечером 20 июня, а основную штабную автоколонну — в первой половине следующего дня.

— А как насчет войск? — спросил я у начальника штаба.

— Пока поступило распоряжение лишь относительно окружного аппарата управления. А вам нужно, не теряя времени, подготовить всю документацию по оперативному плану округа, в том числе и по плану прикрытия госграницы, и не позднее двадцать первого июня поездом отправить ее с надлежащей охраной в Генеральный штаб. После этого вместе со своим отделом выедете вслед за нами на автомашинах, чтобы не позднее семи часов утра двадцать второго июня быть на месте в Тарнополе.

Я, естественно, выразил удивление, что командование выезжает на командный пункт без оперативного отдела: ведь случись что, оно не сможет управлять войсками, не имея под рукой ни офицеров-операторов, ни специалистов скрытой связи. Но предложение оставить со мной двух-трех командиров, а остальных во главе с моим заместителем отправить одновременно с Военным советом не было одобрено Пуркаевым. В этом нет необходимости, пояснил он: к утру 22 июня оперативный отдел будет уже в Тарнополе, а до этого вряд ли он потребуется.

— Так что все идет по плану, — нетерпеливо махнул рукой генерал, давая понять, что нечего тратить время на разговоры.

Вечером 20 июня мы проводили отправлявшихся поездом, а в середине следующего дня — уезжавших на автомашинах.

Невозмутимое спокойствие командования округа, деловитость и четкость при формировании и сборах в дорогу аппарата фронтового управления подействовали на всех благотворно. Особой тревоги никто не проявлял. Кое-кто из административно-хозяйственного аппарата высказывал даже надежду, что это плановый выезд учебного [85] порядка, что не позднее следующей субботы все возвратятся в Киев.

Таким образом, по мемуарам бывшего работника штаба КОВО оказывается, что штаб КОВО утром 19.06.41 только получил указание "создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь". И при этом не было информации об угрозе немецкого нападения.

В связи с этим возникает подозрение о словах генерала Калядина, что этим же утром 19.06.41 из штаба КОВО в Бердичев приехал представитель штаба округа с определенной информацией, часть которой в Киеве утром 19.06.41 только получили, а о другой части не имели сведений. Если бы штаб КОВО находился на соседней улице или в том же городе, что и штаб 19-го МК, тогда еще можно поверить в такую историю. Но Бердичев находится не то что недалеко от Киева, а вообще – в соседней области (Житомирской).

Сколько км от Киева до Бердичева? Открываем Википедию и смотрим на карте: сначала надо доехать из Киева до Житомира, а потом еще сколько-то почти строго на юг до Бердичева. Когда я ездил из Киева на Житомир, проезжая Святошин (запад Киева), можно увидеть транспарант: "Житомир - 130 км". И от Житомира до Бердичева еще км 40 почти строго на юг. Плюс надо объехать сам Житомир с востока. Итого: 182 км по дороге.

Это сейчас по почти "автобану" маршрутки гоняют под 100 км в час - доезжают до Житомира за час с лишним (до полутора). "Икарусы" до 1992 г. ездили подольше - около 2-х часов. Учитывая качество дорог в то время, остановки по разной причине, можно принять среднюю скорость 60 км в час. Т.е. на дорогу ТУДА (до Бердичева) может уйти часа ТРИ.

Считаем дальше: Баграмян пишет, что команду вывести штаб в Тарнополь они в КИЕВЕ (!!!!) получили "УТРОМ 19 июня". Что такое "утро"? Уже в 8-00 ? Пришли на службу, а тут и телеграмма из Москвы? Или все же в такую рань ту шифровку не отправляли, коль срок вывода давался – "несколько ДНЕЙ". Допустим, телеграмму получили часов в 9-30. Почитали, подумали. И (??!!) решили вдруг отправить анонимного полковника в Бердичев в 19 МК с приказанием вывести части корпуса в некие места по ПП. Ладно, представим:

Вызывают того полковника и говорят:

- Есть! - отвечает тот полковник и ....

Ну не может же он мгновенно вот так выехать!

Сначала надо вызвать машину, оформить путевой лист, заправиться, собраться себе - ведь три часа туда, три обратно, сколько-то там - считай, полный рабочий день! Ну и жене сообщить, что уезжает надолго ("будет вечером").

Пока собрались, то, се, стали выезжать, а на часах уже 10-30. Т.е. в Бердичеве тот анонимный полковник мог появиться к 14-00.
Вопрос Козинкину: "14-00 - это утро?"
Козинкин может возразить: а вдруг ту шифровку из Москвы в Киеве уже получили в 8-00? Вот так пришли офицеры-генералы в штаб, а им тут же на блюдечке: "- Получите и распишитесь! "

Ладно, допустим, получили в 8-00.
Но что это меняет в наших расчетах?
Пока прочитали, пока что-то решили, пока подготовили приказы/распоряжения, вызвали того анонима-полковника, пока ему поставили задачу (смотаться гонцом в Бердичев), на часах могло быть уже 9-00. Пока вызывали машину, пока начальник транспортного цеха выписывал путевой, пока заправлялись, - на часах 9-40. Плюсуем ТРИ часа и поучаем.... 12-40. Пока тот полковник добился до командира корпуса, пока доложился, пока вызывали командиров дивизий и других начальников - на часах .... ПОЗЖЕ, чем 13-00.

И это "УТРО"?????

Чтобы оказаться в Бердичеве утром часов в 9-00, из Киева надо было выезжать не позже 6-00 утра. Т.е. вставать в 5-00 или еще раньше.
Но чтобы выехать из Киева в 6-00 утра с конкретной целью, ее надо было получить не позже вечера 18.06.41.
Вот если бы команда на выезд в Тарнополь в Киеве была получена ВЕЧЕРОМ 18.06.41, тогда да, тогда могли еще подготовить полковника-гонца на Бердичев, чтобы он там оказался УТРОМ 19.06.41.
А иначе, извини-те, НИКАК!!!!

Кроме того, Баграмян не подтверждает (и другие штабисты того времени не подтверждают), что 18-19 июня 1941 они получили из Москвы предупреждение о возможном нападении немцев со дня на день.

Кроме того, а почему из Москвы в Киев информацию отсылали шифровками по проводам, а из Киева в Бердичев решили послать гонца (да еще и в чине полковника)!! У них разве не было своей шифросвязи с Бердичевом по проводам? Какой смысл зря бензин жечь?

На это отвечает сам Калядин в показанной выше цитате:

Вскоре после отъезда представителя округа, примерно в полдень, в штаб корпуса поступило письменное распоряжение штаба КОВО о передислокации соединений в запасные районы.

Вот то больше похоже на правду: утром 19.06.41 в штабе КОВО в Киеве получают директиву из Москвы. Некоторое время ее обсуждали, принимали решения и (примерно к обеду) отправили соответствующий приказ в Бердичев.

Т.е. получается, что вся эта история с анонимным полковником и его "предупреждением" утром 19.06.41 в Бердичеве – фантазия генерала Калядина.

2.

Есть такая поговорка: "где один, там и два". Т.е. если обнаружена неправда в одном месте мемуаров, то могут ли быть там и другие "привирания"? Как оказывается, можно и еще кое-что проверить. В частности, такой фрагмент (стр. 13-14):

...Предвоенная ночь выдалась теплой и тихой. По небосклону спокойно плыл яркий диск луны. На прогретую зноем землю легли четкие тени от зданий и деревьев. Пустели переполненные зрительные залы клубов, театров, [14] Дома Красной Армии. Люди расходились, оживленно беседуя, многие обсуждали планы на воскресенье.

Мы с полковым комиссаром Емельяновым тоже шагали по пустеющим с каждой минутой улицам Бердичева, полные впечатлений от недавней беседы с воинами гарнизона. В окнах домов гасли огни. Город постепенно погружался в сон. А у меня из головы не выходили слова майора В. Поливанова, который с надеждой и верой говорил о том, что если даже фашисты и нападут на нас, то непременно скажут свое веское слово немецкие рабочие, коммунисты.

Кстати, по поводу фаз Луны. Сейчас в Интернете есть много сайтов, на которых можно проверить фазы Луны на любую дату 9как в прошлое, так и на будущее). Например, на сайте:

В июне 1941 г. фазы Луны были такими:

- 1-я четверть (светлая правая половина Луны) – 3 июня.
- Полная Луна (весь лунный диск светлый) - 9 июня.
- 3-я четверть (светлая левая половина Луны) - 16 июня.
- Новая Луна (весь диск Луны темный) - 24 июня.

Более того, на том же сайте можно почитать подробности на каждый день.

На 21.06.41 там написано:

На дату 21.06.1941 в 12:00 Луна находится в фазе "Убывающая Луна". Это 26 лунный день в лунном календаре. Луна в знаке зодиака Телец. Процент освещенности Луны составляет 11% (светлым является чуть-чуть левая часть ее диска). Восход Луны в 02:14, а закат в 17:33. 22 июня Луна восходит в 02:43, а заходит в 18:35.

Т.е. по астрономическим данным вечером 21.06.41 диска Луны вообще не было на небе. А если бы и был, то его трудно было бы увидеть (еле заметный серп "рожками" вправо). Таким образом и слова Калядина "по небосклону спокойно плыл яркий диск луны. На прогретую зноем землю легли четкие тени от зданий и деревьев" – тоже неправда.

3.

Есть и еще одно место, которое может вызвать подозрение в правдивости. Для начала этой темы полезно обратить внимание на то, что штаб 19 МК 19.06.41 из Бердичева не уехал насовсем. Цитата со стр. 10:

Возвратившийся в штаб корпуса полковник Девятов доложил, что и в Житомире, и в Виннице вывод соединений прошел так же успешно.

Т.е. 21 и утром 22.06.41 Калядин находился в Бердичеве. И вот как он описывает утро 22.06.41 (стр. 15-16):

Воскресенье, 22 июня 1941 года

Резко, требовательно звонит телефон в моем кабинете. Мгновенно просыпаюсь, включаю настольную лампу. Мягкий голубой свет заливает комнату. А звонок буквально рвет тишину. Чувствую, звонок необычный, тревожный, несущий что-то важное, недоброе. Наконец-то трубка в руке.

— Товарищ Калядин?
— Да-да! Я слушаю.
— Головко докладывает...

У меня даже отлегло от сердца. Звонил начальник отдела пропаганды 40-й танковой дивизии из далекого Житомира. Значит, что-то местное.

— Доброе утро, товарищ полковой комиссар. Хотя какое оно, к черту, доброе. Беда, Иван Семенович, нас бомбят...
— Погоди-погоди! Кто бомбит? — пытаюсь успокоить старшего батальонного комиссара, хотя сам уже все понял.
— Немецкие самолеты бомбят Житомир! — взволнованно продолжает Головко, — А еще одна группа бомбардировщиков ушла в сторону Киева. Сам видел кресты на крыльях!

Молчу, потрясенный услышанным, не зная, что сказать. Молчит и Головко.

— Что вы предпринимаете? — выдавил наконец из себя.
— Пока ничего. Вот оделся, доложил вам и поеду в [16] штаб. Там решим с комдивом. Он, наверное, тоже уже на ногах.

— Хорошо. Я тоже бегу в штаб. А вы собирайте своих людей и будьте в полной готовности. Звоните с Широбоковым командиру корпуса. Пока...

Война! Мы не хотели ее, но... ждали. Столько передумали о ней, проклятой, а грозное значение этого слова дошло до сознания во всей его полноте только сейчас! И уже перечеркнуто то, чем жил накануне: «Может, еще обойдется? Может, продержимся хотя бы годик?»

Не продержались. Теперь уже все!

Я сидел у телефона в каком-то оцепенении. Перед глазами проносились картины недалекого прошлого: выезды в части; беседы с людьми; полки, дивизии — одни на марше, другие на тактическом поле, третьи в лесах. Здесь — батальоны атакуют опорные пункты "противника", там танкисты у своих боевых машин в парке, а вот сгрудились у тридцатьчетверки, изучают, восхищаются...

И все это — уже в прошлом. Вчерашний день. Теперь предстоит другое.

Бегу к двери. Вот голова! Надо позвонить генералу Фекленко, потом — полковому комиссару Емельянову. Они могут еще ничего и не знать!

В трубке голос телефониста — настороженный, внимательный. Этот уже в курсе событий.

— Товарищ Второй? Товарищ Первый говорит с «Тюльпаном». Будете ждать?
— Нет. Соедините с Емельяновым.

Николай Васильевич действительно ничего не знал. Прошу его срочно идти в отдел, собрать людей, позаботиться о документах.

Только подошел к двери — навстречу жена. На лице испуг и недоумение. Видимо, что-то слышала.

— Чего молчишь? Что случилось?
— Немецкие самолеты бомбят Житомир. Аким Васильевич доложил. Но об этом пока никому! Хорошо, Женя?
— Конечно... А что нам-то делать?
— Пока ничего. На всякий случай собери, что надо. Из дому не отлучайся. Через час-два все выяснится, и я позвоню.

После этого разговора я только один раз видел Женю, перед тем как ей и другим женам пришлось эвакуироваться в глубь страны... [17]

В этом отрывке выделены слова о том, что утром 22.06.41 Житомир бомбили немецкие самолеты. Вроде бы можно поверить. Но (во-первых) моя теща 1932 г. рождения 22.06.1941 жила на северо-западной окраине Житомира в районе Корбутовки. На мой вопрос:
- Бомбили ли Житомир 22 июня 1941 г.?

Она ответила:
- Нет.

Я несколько раз пытался уточнить этот момент – насколько хорошо она помнит тот день? Она сообщила разные подробности. Что вокруг Житомира была красивая природа. Две реки, которые слившись в одну, дальше впадали в реку Тетерев (которая протекала уже по Житомиру). Вокруг Житомира были серьезные дома отдыха, в т.ч. для детей. И после объявления войны в них стали приезжать люди (взрослые) забирать своих детей. И т.д. Но бомбежки Житомира 22.06.41 не было.

Поиск в Интернете привел к сайту житомирской газеты "Сільське життя" ("Сельская жизнь"):

9.05.2017, 09:21

(Оттуда комментарий в переводе с украинского, фрагменты дневника Перова В.М. изначально на русском):

В Государственном архиве Житомирской области хранятся документы, которые проливают свет на события начала Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. на Житомирщине.
......
"В течение 22 июня 1941 г.", - как свидетельствует политинформация про ход мобилизации в Народицком районе по данным на 24 июня 1941 г., - "в районе проведено 115 митингов, на которых присутствовало 10925 чел."
.....
В частности, в "Политдонесении в ход мобилизации в районах и городах Житомирской области и политической работы на сборно-сдаточных пунктах военкоматов" от 25 июня 1941 года с пометкой "сов. секретно" отмечается, что "с получением телеграммы 22/VI-41 г. о мобилизации облвоенкомат, также районные и городские военные комиссариаты немедленно приступили к работе по проведению мобилизации в соответствии с мобилизационным планом 1941 года.

Оповещение военнообязанных запаса, а также хозяйств, которые должны поставлять войсковым частям автотранспорт, гужтранспорт и лошадей во всех районах области было окончено к 5-6 часов утра 23 июня 1941 г. ..."

Сведения о первых днях Великой Отечественной войны 1941-1945 лет зафиксированы в дневнике бывшего председателя Житомирского облисполкома Перова Владимира Михайловича за 22 июня - 23 августа 1941 г.

Из автобиографии. В.М. Перов с марта 1938 г. по ноябрь 1941 г. занимал должность председателя Житомирского облисполкома. В 1943 году награжден медалями "За отвагу", "За оборону Сталинграда", в 1944 году - орденом Красной Звезды, а также медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", "За победу над Германией".

В дни Великой Отечественной войны В. М. Перов выполнял в Житомирской области задания Государственного Комитета Обороны СССР, задания ЦК КП(б)У и Совнаркома УССР по военным вопросам и по эвакуации в глубь страны оборудования заводов и фабрик, материальных и продовольственных фондов, государственного имущества, населения, беженцев и по обеспечению призыва населения, а также вопросы снабжения Красной Армии автотранспортом, продовольствием и т.п.

Руководящий состав обкома КП(б)У, облисполкома и местных органов власти до последней возможности находились на территории Житомирской области, организовывали в районах, еще не оккупированными немцами, сбор зерновых культур, обмолот и сдачу хлеба, заготовку картофеля и овощей в фонд страны, для потребностей советских войск и раздачу хлеба колхозникам.

Воспоминания В.М.Перова свидетельствуют об эмоциональном напряжении людей в первые дни войны горящего лета 1941 г. в городе Житомире.

"21 июня 1941 г. - был обычный рабочий день. Много сегодня занимались вопросами строительства оборонных сооружений. Вчера [возможно здесь ошибка и надо читать: "вечером" – прим. zhistory] вместе с семьей ходил в театр - отдыхал.

22 июня 1941 г. - в четыре часа утра мне позвонил секретарь обкома КП(б)У тов. Сыромятников. Он был очень взволнован. Мне передал только несколько слов: "тов. Перов через 10 минут явись ко мне в обком, фашисты напали на нашу границу, там идут бои. Только скорее приходи". Через две минуты позвонил нач. НКВД т. Мошнин, предупредив, что фашисты перешли границу нашу и бомбят наши города. На Житомир летит группа немецких самолетов. Не тревожа семьи, я быстро вскочил, оделся и уже через 10 минут был в обкоме КП(б)У, поднялся на 3-й этаж в обком партии к тов. Сыромятникову. Его застал в кабинете только одного. От моего взгляда не ускользнула его возбужденность, тревожное состояние и сильное волнение, хотя он и старался внешне держаться, как обычно, спокойно. "Ты знаешь, что фашисты напали на нас? Вот и война началась", - сказал он.

Через несколько минут прибыл нач. НКГБ тов. Мартынов, нач. НКВД тов. Мишнин, секретари обкома КП(б)У, тов. Рожанчук, Пикуль - работники облисполкома.

Не садясь, все собрались около стола Сыромятникова. Наступила торжественная и волнующая всех тишина и полное молчание. Тов. Сыромятников сказал всего несколько слов: "Товарищи, гитлеровская Германия вероломно напала на нас, войска фашистов перешли нашу границу, там идут жестокие бои. Надо ожидать налета фашистских самолетов. Приступайте к развертыванию планов мобилизационной работы".

"6 часов утра 22 июня.

Четко работает аппарат облисполкома. Пока я был в Обкоме, тов. Роженчук и Пикуль собрали всех зав. отделами и руководителей областных организаций - через 15 минут я уже был в облисполкоме. ... За 5 минут совещание закончилось - все быстро разошлись по местам и приступили к выполнению заданий оборонного характера. Позвонил нач. Облотдела НКГБ тов. Мартынов, сообщил, что Новоград-Волынский и Коростень подверглись налету фашистских самолетов, которые обстреляли города из пулеметов и сбросили несколько бомб, есть убитые и раненые.

В 12 часов 22 июня.

Над городом Житомиром летало несколько фашистских самолетов, огнем зенитных установок и силами истребителей они были отогнаны от города. Первый день войны для города Житомира обошелся без бомбежки.

В 13.00 22 июня.

Установил связь с СНК, говорил с пред. СНК тов. Корнейцом. В этот день получил ряд заданий от ЦК и СНК УССР.

С 22 июня руководящий состав обкома и облисполкома, а также областных отделов и организаций, перешли жить в свои рабочие кабинеты, где работали круглые сутки. ... Телефоны ежеминутно звонят - это вызывают меня районы и руководители отделов, задают вопросы, инструктируются.

Хорошо разворачивается мобилизационная работа. В городе разворачиваются госпиталя, в армию потоком идут автомашины, трактора, кони, по улицам идут войска, а также отмобилизованные в армию отряды рабочих, колхозников и служащих. Население города на улицах у репродукторов с волнением и большим вниманием слушают сообщение информбюро. Сегодня несколько раз объезжал город, был на военных объектах.

23 июня 1941 г. Сегодня несколько раз говорил с председателем Совнаркома тов. Корнийцем. Докладывал о ходе работы по области, получал ряд указаний и в частности:

- Вывозить оборудование заводов и промышленную продукцию.

- Все предприятия после снятия оборудования минировать, выделить квалифицированных подрывников для взрыва предприятий в момент отхода наших войск. ...

- Скот колхоза гнать посевами на правый берег Днепра ...

24 июня 1941 г. Сегодня над городом Житомиром появилось три самолета фашистов. Обстреляли город из пулеметов, сбросили 12 бомб, есть убитые и раненые.

25 - 27 июня. Города Н.-Волынский, Коростень, Бердичев, Житомир подвергаются усиленным налетам авиации противника, есть много жертв гражданского населения, военные объекты не постраждали. Города Бердичев, Н.-Волынский и Житомир в огне, горят целые кварталы, подожженные зажигательными бомбами с фашистских самолетов.

Аппарат обкома и облисполкома работает в своих кабинетах, при объявлении воздушной тревоги быстро уходим в бомбоубежище.

28 июня. Получили сообщение: на город Житомир идет 100 самолетов противника, все убежали в убежище. Часть самолетов ушли на Киев, Коростень и Н. - Волынский. Житомир бомбили больше 25 "юнкерсов". ... Жертв очень много!

29 июня. Эвакуация населения идет полным ходом, промышленные предприятия вывозят оборудование. Хлеб, скот, товары вывезены.

1 июля 1941 г. Слушали сообщение по радио об образовании Государственного Комитета Обороны.

Вечернее сообщение Информбюро: "... В районе Ровно идут бои крупных танковых соединений 4000 - 3000 танков. Уничтожено много фашистских танков".

"Кругом все горит, из районов тяжелые известия, немцы кругом сбрасывают парашютные десанты. НКВД ведет усиленную борьбу против парашютистов. Наш город охраняется авиадесантным корпусом. ...

5 июля 1941 г. С каждым днем враг все ближе и ближе подползает к г. Житомиру, Бердичеву, Н.-Волынскому. Под Бердичевом и Н.-Волынским идут упорные и ожесточенные бои. Наша работа по строительству Н.-Волынского, Лугинского, Коростенского, Белокоровичского, Олевского укрепленных районов показала себя хорошо. ....

6 июля 1941 г. Бердичев весь в огне, фашисты прорвались из направления Каменец-Подольска и в районе Бердичева. Они обходят наши укрепрайоны.

7-8 июля 1941 г. Областной центр г. Житомир полностью эвакуировался. Танковые соединения противника на подступах к г. Житомиру.

Ночью 9 июля по городу начинает бить артиллерия фашистов. ... г. Житомир занят немцами".

Но почему-то в других текстах о начале войны бомбежка Житомира 22.06.41 упоминается. Например, в воспоминаниях Федорова Алексея Федоровича "Подпольный обком действует" (М.: Воениздат, 1955, — 684 с. / Литературная запись Евг. Босняцкого).
Есть на сайте: "Милитеры" ( а также на: https://www.gazeta.ru/... ):

Глава первая.
Бомбы падают на Чернигов

Было воскресенье, когда я вернулся из поездки на большое строительство, километров за двести от Чернигова.

В пути нас застиг ливень. Дорога раскисла, машина забуксовала, а потом и совсем застряла. Тут еще обнаружилось, что мы забыли купить папирос. Нам казалось, что мы испытываем большие мучения: как же — застряли в поле, под дождем, всю ночь придется провести без сна да еще не курить.

Ночью мы несколько раз пытались вытолкнуть машину из грязи. Все промокли и перепачкались. Домой я попал только к десяти часам утра. Хотелось спать, есть. Вспоминались впечатления поездки: встречи со строителями, культурные общежития, спелая урожайная пшеница, стенами стоявшая вдоль дороги, и рядом — поля, заросшие мелким кустарником — каучуконосом, «кок-сагызом», который мы только начали культивировать на Черниговщине и которым мы так гордились...

Я принялся стягивать мокрые сапоги, мечтая растянуться на диване, когда со двора вбежала жена.

— Наконец-то! — крикнула она. — Тебя уж раз десять вызывали. Дежурный по обкому. Первый раз позвонил в семь утра и все звонит, звонит...

Она не успела договорить, как уже раздался звонок. Я взял трубку.

— Алексей Федорович, видите ли, Алексей Федорович... — дежурный явно волновался, повторял мое имя, отчество, а потом стал без числа сыпать вводные словечки: «значит», «вот». С трудом я его понял. Он никак не мог произнести слово «война».

Я опять натянул мокрый сапог, взял с тарелки кусок пирога, прямо из кувшина отпил несколько глотков молока. Вероятно, вид мой был не совсем обычный. Жена с тревогой смотрела на меня. Я рассказал ей, что произошло, попрощался, вышел из дому и направился в обком.

Домой больше я так и не попал до конца войны.

Придя в обком, я стал звонить в Киев, к секретарю ЦК КП(б)У Никите Сергеевичу Хрущеву. В голове теснились мысли. «Война с фашистами... Конечно, рано или поздно она должна была начаться... Спокойствие! Организованность! Прорвутся ли их самолеты к Чернигову?.. Ах, какой урожай, какой замечательный урожай, — вспоминал я пшеницу по сторонам от дороги. — Как его теперь убрать?..»

— Никита Сергеевич, это вы? Я, Чернигов, Федоров...

Никита Сергеевич говорил спокойно, несколько тише, чем обычно. Он рассказал мне, что немцы бомбили Житомир, Киев, что кое-где наши передовые посты смяты.

После этого товарищ Хрущев перешел к практическим указаниям.
Через полчаса у меня в кабинете собрались члены бюро обкома.
В двенадцать часов по радио выступил товарищ Молотов.
В течение дня я участвовал в нескольких митингах.
Рано утром 23 июня над Черниговом появились вражеские разведывательные самолеты.
....

Итак, по версии Федорова А.Ф. сообщил, что бомбили Житомир. это можно сверить с мемуарами самого Хрущёва Н.С. "Время. Люди. Власть". (Воспоминания). Книга I. (М.: ИИК "Московские Новости", 1999). Они есть тоже на сайте "Милитеры" В частности, про 22.06.41 там написано следующее (стр. 299-300):

.... С рассветом около трех часов утра мы получили сообщение, что немецкие войска открыли артиллерийский огонь и предпринимают наступательные действия с тем, чтобы форсировать пограничную водную преграду, и сломить наше сопротивление. Наши войска вступили в бой и дают им отпор. Не помню, в какое время, но было уже светло, когда вдруг из штаба КОВО сообщили, что немецкие самолеты приближаются к Киеву. В скором времени они были уже над Киевом и сбросили бомбы на городской аэродром. Бомбы попали в ангар, начался пожар. В этом ангаре оставались только несколько самолетов У-2. Потом [300] во время войны они использовались как связные, а тогда — как сельскохозяйственные. Боевой авиации на аэродроме не имелось, она вся была подтянута к границе, рассредоточена и замаскирована.

Немцы не достигли первым налетом намеченной цели, не смогли вывести из строя наши аэродромы и самолеты, уничтожить их. Наши самолеты и танки целиком нигде не были уничтожены с первого удара. В КОВО (хотя, может быть, от меня что-нибудь и скрывали; но так докладывали мне тогда, а я верил и сейчас верю, что это была правдивая информация) немцы нигде не смогли использовать полностью внезапность для нанесения удара по авиации, танкам, артиллерии, складам, другой военной технике. Позже нам сообщили, что немецкая авиация бомбила Одессу, Севастополь, еще какие-то южные города.

Когда мы получили сведения, что немцы открыли огонь, из Москвы было дано указание не отвечать огнем. Это было странное указание, а объяснялось оно так: возможно, там какая-то диверсия местного командования немецких войск или какая-то провокация, а не выполнение директивы Гитлера. Это говорит о том, что Сталин настолько боялся войны, что сдерживал наши войска, чтобы они не отвечали врагу огнем. Он не верил, что Гитлер начнет войну, хотя сам не раз говорил, что Гитлер, конечно, использует ситуацию, которая у него сложилась на Западе, и может напасть на нас. Это свидетельствует и о том, что Сталин не хотел войны и поэтому уверял себя, что Гитлер сдержит свое слово и не нападет на Советский Союз. Когда мы сообщили Сталину, что враг уже бомбил Киев, Севастополь и Одессу, что не может быть и речи о локальной провокации немецких военных на каком-то участке, а что это действительно начало войны, то только тогда было сказано: "Да, это война, и военным надо принять соответствующие меры". Да ведь так или иначе, но раз в них стреляют, они вынуждены отвечать.

Война началась. Но каких-нибудь заявлений Советского правительства или же лично Сталина пока что не было. Это производило нехорошее впечатление. Потом уже, днем в то воскресенье выступил Молотов. Он объявил, что началась война, что Гитлер напал на Советский Союз.

=========

А вот в выступлении Молотова город Житомир упомянут (сборник "1941", том 2, стр. 435):

Первоначальный текст выступления В. М. Молотова

Граждане и гражданки Советского Союза!

Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковав нашу границу во многих местах и подвергнув бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской стороны и со стороны Финляндии.

========

Понятно, что сам Молотов не мог составить такой список городов – его ему должны были сообщить высшие военные начальники. В КОВО высшие военные начальники находились в Тарнополе. Сообщения о бомбежках в тылу могли посылать местные власти. Или по линии НКВД – НКГБ. Судя по дневнику В.М.Перова, местные житомирские власти не могли о таком сообщить. И тут может возникнуть вопрос: "откуда?" Ну, а после того, как "Житомир" оказался в выступлении Молотова, то эта информация стала повторяться в разных работах про июнь 1941 г. И как показывают мемуары Калядина И.С., вне зависимости от того, в реальном контексте или вымышленном.

(15/10/2018)

[ На главную ]