Глухой осенней ночью трое прохожих спешили узенькими, скупо освещенными улицами средневекового Кракова. Шли молча, кутаясь в темные просторные плащи и стараясь держаться подальше от ярко освещенных кабаков. В конце концов передний, очевидно проводник, остановился около одного из домов и поклацал бронзовым кольцом в массивные дубовые двери. Через минутку отворилось маленькое зарешеченное окошко, и проводник, припав к нему, прошептал несколько слов. Загремели засовы, и дверь приотворились, пропустив двух неизвестных, а проводник остался на улице.

Почтительно кланяясь гостям, слуга со свечкой в руке провел их в дом. Минули анфиладу скупо освещенных и захламленных мебелью комнат и наконец оказались в просторном зале. В камине потрескивали дрова, окна были глухо завешаны. Середину зала занимал большой стол, на котором горели свечи в серебряном канделябре, стояли какие-то чудные предметы, чаши, реторты. В одной из чаш полыхало синеватое пламя. Рядом со столом виднелся человеческий скелет...

Слуга снял с гостей плащи, поклонившись, указал им на стулья и исчез. Старший по возрасту пришелец, высокий дородный мужчина лет сорока пяти, с густой рыжеватой бородой тяжело опустился в кресло и нетерпеливо забарабанил по подлокотникам пальцами, на которые блестели драгоценные перстни. Второй, его слуга или охранник, стал у него за спиной, осторожно держа руки на рукоятках пистолей, которые торчали из-за пояса.

Вдруг гнетущую тишину разорвали три мелодичных удара в невидимый гонг. Шевельнулась тяжелая темная портьера, и в комнату вошел худой мужчина, одетый в длинную хламиду, густо разрисованную какими-то чудными знаками, и в такой же испещренный высокий колпак. Это был знаменитейший маг, чернокнижник, характерник и некромант господин Твардовский. Под подмышкой он держал толстенный фолиант в кожаной оправе с медными застежками. /146/

Он поклонился гостям и не спеша начал:

– Ваше величество! Сегодня ваш покорный слуга попробует выполнить то желание, о котором вы мне столько раз напоминали. Именно сейчас звезды и планеты расположились так, как того требуют указания мудрого Бен Бецалеля.

Он раскрыл фолиант, положил его на стол и продолжил:

– Сегодня я попробую сгустить некромантичную энергию и на какой-то миг высвободить дух ее Величества из-под охраны Азазеля.

Гость кивнул, лица его заметно побледнело. Твардовский начал некромантичный сеанс чтением фолианта. Неведомым языком он то шептал, то выкрикивал какие-то тарабарские слова и целые предложения. Слова сливались в сплошной поток, звучали, будто барабанная дробь. Прокричав тонким фальцетом последнюю фразу, маг замолк. Запала глубокая тишина. И вот неизвестно откуда почувствовались звонкие металлические удары. Один, второй, третий, четвертый... Откинув книгу, Твардовский подбежал к столу и порывисто сорвал с какого-то предмета черное бархатное покрывало. Все увидели огромное серебряное зеркало в чудной темной оправе, освещенное свечами, которые, казалось, разгорались все ярче и ярче. Прозвучал и постепенно стих, растаял в воздухе последний, двенадцатый удар гонга... В руках мага неизвестно откуда появилась небольшая золотая коробочка. Он открыл ее и швырнул какого-то порошка в чашу с неярким пламенем. С шипением поднялась и стала быстро набухать и расплываться тучка синего дыма.

И в ней, сначала расплывчато, а потом все четче и выразительнее, замаячила бледная прозрачная фигура. Женщина невиданной красоты в длинном платье и ценных украшениях протягивала руки к гостю и, казалось, старалась что-то сказать прозрачными бескровными устами.

Гость, уставившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла, резко подался вперед, не сводя взгляда с призрачной фигуры.

– Барбара! – прошептал он.– Барбара!..

Все, о чем мы рассказали выше, по пересказам, происходило в середине XVI столетия. А неизвестные лица были польский король Зигмунд II Август с охранником и легендарный маг, колдун и чернокнижник Твардовский.

Еще будучи наследником польского престола и великим князем литовским, Зигмунд познакомился с Барбарою, дочерью литовского воеводы Николая Радзивилла, о красоте которой ходили легенды. Молодые пылко полюбили друг друга. Став королем Польши, Зигмунд добился брака с Барбарою, хотя его мать, флорентийка Бона, и ряд польских магнатов были против. И недолгим было семейное счастье Зигмунда. Через несколько лет Барбара неожиданно умерла. Горе Зигмунда был безграничным, король впал в глубокую депрессию. Он обвинял (может, и небезосновательно) свою мать в том, что она отравила Барбару.

В те времена в Кракове (древней столице Польши) существовали полутайные, а то и тайные общества некромантов. Люди верили, что они якобы могут вызвать призраки умерших людей с помощью волшебных зеркал и другого необыкновенного реквизита. Известнейшим среди них считался маг и чернокнижник Твардовский. Позднее его /147/ образ стал любимым героем народных легенд, басен и пересказов, а гениальный польский поэт Адам Мицкевич увековечил его в поэме «Господин Твардовский».

Так вот, легенда рассказывает, что убитый горем Зигмунд обратился к Твардовскому и уговорил таки его вызвать с помощью чар призрак Барбары.

Минули десятилетия. Давно умер Зигмунд II Август, последний король из династии Ягеллонов, но легенда про его несчастливую любовь и волшебное зеркало господина Твардовского продолжала жить.

Как гласит старинная хроника, однажды в польском костеле монахов ордена реформаторов появился... черт. Небольшой чертик, с рогами, копытцами и хвостиком. Появился он очень неуместно – именно тогда, когда епископ благословлял богомольцев после проповеди. В церкви возник страшный переполох. А чертик продолжал прыгать и кривляться в тучках дыма из кадила.

«Это оно, проклятое зеркало Твардовского!» – завопил причастник монастыря и изо всех сил швырнул в зеркало связку ключей от храма.

Надо сказать, что в костеле с давних времен висело старинное серебряное зеркало в темной оправе. Рассказывали, что его конфисковали у слуги дьявола господина Твардовского. Стеклянных зеркал в те далекие времена делать еще не умели и изготовляли их из отполированного металла – серебра и бронзы.

Тяжелые ключи звякнули по зеркалу, оно упало на пол. И в тот же миг не стало и нечистой силы...

Этим повествованием заинтересовались лет 70 тому назад исследователи старины. И таки отыскали в одном из старинных костелов странное зеркало! Надпись латинским языком на раме показала, что оно принадлежит господину Твардовскому, «который пользовался им во время своих магических занятий». Неизвестно, сделал ли надпись сам Твардовский или кто-то другой. Подтвердилась и легенда об ударе ключами по зеркалу: на серебряной поверхности была видна немалая вмятина.

Ученые стали исследовать зеркало. Оказалось, что на его полированной поверхности есть скрытые изображения, которые проступают лишь при определенных условиях. Чтобы «проявить» и увидеть их, надо, чтобы, во-первых, на зеркало под определенным углом падали лучи света; во-вторых, перед зеркалом на определенном расстоянии от него должен быть занавес из дыма или пары – своеобразный экран, на котором и появляются изображения. Дым колышется и изображение кажется живым – оно дрожит и колеблется.

На зеркале господина Твардовского было два таких изображения: молодой женщины в старинном платье и того самого черта, который так напугал людей в костеле. Причем, одновременно увидеть их нельзя – каждое из них появляется под определенным углом освещения.

О таких «магических зеркалах» когда-то знали и на Востоке, в частности в Японии. Несколько десятилетий тому назад их изучали английские ученые Айртен и Перри. Они раскрыли некоторые секреты изготовления таких зеркал. На обратной стороне металлического зеркала наносились рельефные изображения. При определенном угле освещения и наличия дымового экрана они «проявлялись», будто просвечивая сквозь толщу металла. Ученым удалось прояснить технологию изготовления «магических зеркал». По их мнению, после изготовления металлической пластины зеркала и нанесения на ее обратной стороне гравированного рисунка, лицевая сторона зеркала подвергался многоразовой обработке на специальных валах. Под большим давлением металлическая пластина изменяла свою структуру: над выпуклостями изображения уплотнялось, на полированной поверхности появлялись микроскопические маленькие выпуклости и впадины. Когда желанный эффект достигался, мастер маскировал оборотную сторону зеркала, заливая его растопленным металлом. /148/

Добиться качественного изображения при такой технологии было очень тяжело – «волшебными» становились одно-два зеркала из ста. Японские «волшебные» зеркала все же намного более просты по сравнению с зеркалом Твардовского. Во-первых, спрятанные в них изображения проступают при освещении под любым углом, для этого нужен лишь сильный источник света и дымовой экран, а изображения на зеркале Твардовского появлялись лишь под строго определенным углом освещения. Во-вторых, на зеркале Твардовского не одно, а два разных изображения, каждое из которых проявляется под другим углом освещения. В-третьих, поражает качество изображений, воспроизведение тонких деталей, четкость. Этого нельзя было достичь с помощью весьма «грубых» методов, которыми изготовлялись японские «магические» зеркала. Больше того, изображения, которые дает зеркало Твардовского, очень напоминают... современные голограммы!

Тот, кто изготовил это зеркало (неизвестно, был ли то сам Твардовский), должен был быть осведомлен с законами геометрической оптики, возможно, даже с фотохимическим методом получения скрытых изображений и т.п.. То есть сумма знаний, нужных для изготовления зеркала Твардовского, не соответствует тому, что знали ученые XVI столетия. Неизвестный мастер был также гениальным художником, так как ему надо было добиться портретной схожести: не только воссоздать образ Барбары, а и сделать его таким, чтобы Зигмунд узнал свою любимую жену. Из художников XV – начала XVI столетия мало кто был на это способен. А еще ж сделать это надо было не кистью и не резцом скульптора, а с помощью совсем других инструментов и приборов.

Это произошло в конце 1900 года. Небольшое греческое судно с ловцами губок, спасаясь от шторма, встало на якорь возле островка Антикитера, что на юге Пелопонеса. Когда непогода стихла, ловцы, по обыкновению, стали нырять. На глубине около 60 метров они наткнулись на остатки древнего судна (позднее было установлено, что оно затонуло где-то в 65 г. н.э.). Со временем на его борту археологи нашли несколько древнегреческих бронзовых и мраморных статуй, которые прекрасно сохранились, а также окисленные и деформированные кусочки металла.

Изучая находки с Антикитеры, сотрудник Национального музея Греции Валериос Стаис заметил, что несколько обломков бронзы, которые он сначала считал остатками статуй, на самом деле были частичками неизвестного механизма. Стаис заинтересовался и начал осторожно расчищать находку, которая обросла толстым слоем ракушек. Наконец он увидел весь необыкновенный механизм. Внимание его привлекла «заржавевшая» пластинка с какими-то надписями. По форме букв Стаис определил, что находку можно отнести к І ст. н.э. Но это показалось невероятным: сложный механизм создан в первом столетии нашей эры! Каким же было его назначение?

Разобраться в этой головоломке посчастливилось лишь с помощью метода аналогии с подобными устройствами наших дней. Сначала кое-кто из археологов посчитал, что это –миниатюрный планетарий, один из тех, что их, за свидетельствами некоторых историков, создал Архимед. Другие высказали предположение, что это могли быть обломки астролябии, но гипотеза быстро отпала.

Прошли годы. С находкой работали реставраторы. И вот через 50 лет американский ученый, профессор Дерек Дж. де Солла Прайс, заведующий кафедрой исто- /149/ рии науки в Йельскому университете смог, детально изучив ее, прочитать с помощью специалистов большинство надписей и реконструировать чрезвычайно сложный прибор. Надписи показали, что он был создан в 82 г. до н.э. Как это не удивительно, прибор, найденный среди обломков погибшего корабля, оказался... вычислительной машиной, которой, скорее всего, пользовались капитаны судов. Прокладывая курс, с ее помощью могли получать довольно точные данные о движении по небосводу звезд и планет, о восходе и заходе Солнца, Луны и о тех созвездиях, которые нужны именно мореплавателям. Вот как описывает этот аппарат сам где Солла Прайс в книге «Узловые проблемы истории науки»: «Этот прибор был величиной с толстый том энциклопедии. В коробке, образованной рамой и плитами, находился механизм, который состоял приблизительно из двадцати шестерен. Принцип их действия долго оставался непонятным, так как рядом с ними находились еще и дисковые зубчатые колеса. Все это крепилось на бронзовой пластине. С одной стороны размещался валик; двигаясь, он поворачивал стрелки на «панелях». На тех «панелях» были и бронзовые дверцы... Похоже, что прибор был предназначен для выполнения сложных расчетов. Он мог вычислять движение Солнца, Луны и, возможно, даже планет. Какой принцип был положен в основу его создания и как работал этот механизм, с уверенностью сказать тяжело, но, по нашим данным, он отличался от всех известных нам планетарных моделей. Прибор не был похож ни на один планетарий, которые моделировали движение планет; этот скорее механизм, который работал на основе вавилонских арифметических методов.

На переднем диске прибора было две шкалы. На первой, неподвижной, изображены названия знаков зодиака. Другая представляла собой подвижное кольцо, где были обозначенные поры и месяцы года. Обе шкалы градуированы. Можно предположить, что передний диск показывал годовое движение Солнца среди созвездий, а также восход и заход ярчайших звезд и созвездий.

Задние диски более сложные по строению. Вычеканенные на них надписи пока что не удалось расшифровать. На нижнем диске – 3 кольца, на верхнем – 4. Все кольца поворачиваются. Расшифрованная часть надписей позволяет сделать вывод, что нижний диск указывал время восхода и захода Луны, а верхнее содержало информацию о восходах, заходах, стоянии и обратном движении планет нашей Солнечной системы, которые к тому времени были известные грекам,– Меркурия, Венеры, Марса и Сатурна».

Никакие сведения об этом не дошли до нас с тех давних времен. Древнегреческие приборы, которые известны из описаний, были сделаны с большой изобретательностью, но механическая часть в них, как правило, очень примитивная. В конце концов, зубчатую передачу древние греки знали, но использовали ее лишь в относительно несложных механизмах, ну, скажем, в мельницах. Даже наисложнейшие механические устройства того времени, созданные Героном и Витрувием, были оборудованы более простыми несложными зубчатыми передачами. А здесь – такая точность!

Итак, похоже на то, что антикитерский прибор – это астрономические часы без регулирования движения, то есть своеобразный арифметический вычислительный прибор, который ба- 150/ зируется на геометрических моделях Солнечной системы, которые были известные Платону и Архимеду. Тем не менее французский писатель и исследователь Морис Шателен высказал кое в чем другую версию. Он считает, что найденный прибор – это одновременно и календарь, и астрономический калькулятор, или, как он окрестил его, «родосский калькулятор».

«Чтобы сконструировать любой астрономический калькулятор,– пишет Шателен,– где постоянные единицы времени передаются в виде рисок шкалы (а те, в свою очередь, отвечают зубцам шестерен), главнейшим является вот что: надо установить такое количество циклов, которое позволило бы охватить целое число дней. Объясню это детальнее. Так, например, тропический год состоит из 365,2422 дня. Поэтому нужно взять 1826211 дней или 5000 лет, чтобы цикл охватил целое (то есть без дробных частей) число дней. Для звездного года (365 дней, 6 часов, 9 минут, 10 секунд) нужно 2500 лет, чтобы получить цикл с целым числом дней. А вот если пользоваться так называемым «египетским годом», то этот значительно проще. Этот год также носит название «годом Сириуса», и египетские жрецы округлили его до 365 дней и 6 часов. Достаточно взять лишь четыре таких года, чтобы получить целое число дней. Именно год Сириуса и был положен в основу расчетов, которые выполнял калькулятор с Антикитеры.

Дале. Чтобы «калькулятор» мог работать, нужно рассчитать совпадение между разными циклами, что не так-то уже и просто. Календарь египтян учитывал совпадения между циклами Солнца, Луны и Сириуса. Они определили, что такой цикл должен состоять из 27759 дней, то есть 940 сидеричных месяцев или 76 лет Сириуса. Именно этот феноменальный цикл положен в основу конструкции «родосского калькулятора».

«То, что этот «калькулятор»,– пишет дальше М. Шателен,– базируется на цикле Сириуса, который сейчас почти никому не известен, хотя еще несколько тысячелетий тому назад им пользовались во всем мире; то, что благодаря счастливому стечению обстоятельств его нашли, как и то, что мы больше никогда ничего подобного не находили, – все это раскрывает перед нами горизонты, практически ничем не ограниченные. Складывается впечатление, что этот калькулятор переносит нас в далекое прошлое, в «ночь времени», в эпоху, существование которой мы вообще не предусматривали, и в которую жители Земли были не менее разумными, чем мы теперь».

И в самом деле: ни в научных текстах, ни в литературных произведениях нет даже упоминания о том, что в Древней Греции существовали подобные приборы. Как раз наоборот: из того, что нам известно о науке и технике того времени, надо было бы сделать вывод – подобный прибор вообще не мог появиться. Но он, как и зеркало Твардовского, существует...

Известно, что древнегреческие жрецы и ученые использовали отдельные научные достижения египетских жрецов, которые, скажем, проводили астрономические вычисления намного точнее, чем греки. Известный греческий историк и географ Страбон (І ст. до н.э.) писал: «Жрецы владели многими сведениями о небесных явлениях, но были людьми тайными и не желали передавать свои знания другим. Они учили Платона и Евдокса применять части дня и ночи, которые, набегая сверх 360 дней, составляют время «истинного года».

Наши далекие предки знали и о магнитных свойствах некоторых пород и минералов. Всем известно, что магнитный компас было изобретено в Китае. В древности здесь гадали с помощью «магнитной ложки», ее изготовляли из природного магнитного железняка и клали на железное блюдо. Ложка могла свободно двигаться вокруг вертикальной оси, скользя по гладкой поверхности блюда. Китайцы заметили, что она самостоятельно ориентируется, как они считали, по звездам. Это и было положено в основу гадания: одни направления предрекали успех, а другие – несчастья. Со временем, очевидно, обратили внимание на то, что ручка ложки всегда ориентируется на юг. Вскоре прибор назвали «указателем юга» и стали пользоваться как компасом.

Есть свидетельства, что ложки к тому времени уже заменила фигурка божка с протянутой рукой. Она свободно поворачивалась вокруг вертикальной оси и указывала рукой на юг. Эти фигурки приделывали на тележках, и возничий должен было все время следить за направлением, которое указывал магнитный божок.

С течением времени компас совершенствовался и по сути превратился на остроумный давний прообраз кибернетического оборудования, которое следит за выполнением заранее определенной программы. Специальными рычагами фигурку соединяли с дышлом тележки, и она могла автоматически поворачиваться вместе с ней при изменении направления. На остановке извозчик по компасу проверял свой путь и соответственно ориентировал божка, а потом ему оставалось только следить, чтобы тот не изменял курса.

Те, кто путешествует самолетами, знают про установленные в аэропортах приборы для выявления металлических предметов, которые запрещено перевозить. Эти приборы работают по принципу магнита. Но ошибается тот, кто думает, что это – сугубо современное изобретение.

Еще двадцать два столетия тому назад, во времена правления Цинь Шихуанди в городе Чаньань (ныне – Сиань) на огромной территории для императора был построен грандиозный комплекс дворцов. Всемогущий диктатор появлялся на людях очень редко и похвалялся тем, что он правит страной, а его никто не может увидеть и почувствовать.

Но, несмотря на это, на императора было сделано по меньшей мере три покушения. После одного из них, когда Цинь Шихуанди почти не погиб, он приказал установить возле северного входа во дворец ворота из огромной сплошной глыбы магнитного железняка. Стоило человеку, который припрятал под одеждой кинжал, войти в эти ворота, как будто невидимая рука вытягивала оружие из-под одежды. Охрана тут же хватала несчастливца и бросала за решетку...

Но возвратимся ко временам «родосского калькулятора». Среди тех, кто намного опередил свою эпоху, следует назвать имена античных изобретателей и механиков Герона Александрийского и его ученика Ктесибия (оба жили приблизительно во II – І столетиях до н.э.), которые сделали немало оригинальных изобретений.

Например, сифон Герона. Засосав жидкость в гибкий шланг и потом опустив его конец ниже уровня жидкости, вы можете увидеть, как жидкость самостоятельно переливается из одной емкости в другую. Или, скажем, Геронов автомат для продажи «святой воды» в храмах, который ничем принципиально не отличается от современных автоматов, из которых мы утоляем жажду в знойные дни. Человек бросает в отверстие монету и автомат выдает ему порцию воды. Именно такие автоматы Герона можно было видеть в конце минувшей эры во многих древнеегипетских храмах.

К таким же изобретениям можно отнести и устройства для открывания двери храмов: они приоткрывались якобы по «божественной воле», а на самом деле – с помощью подогретого воздуха. Это и известные в Египте героновы «игрушки»: поющая птичка и сова, которая за нею следит, подвижные кузнецы и т.п..

Но известнейшее из изобретений Герона – эолипил. Под бронзовой фигуркой льва разжигали огонь. Спустя некоторое время начинал вращаться стеклянный шар, соединенный с львом трубочкой. Из шара выходили согнутые стеклянные трубочки, из которых струился пар. Это и есть эолипил Герона – модель паровых турбин, которые появились лишь через 2000 лет. Больше того – это модель первого из известных нам реактивных двигателей! Вторично такой эолипил изобрел в 1750 году венгерский ученый Я. Сегнер (так называемое «сегнерове колесо»). От героновского эолипила оно отличалось лишь тем, что реактивная сила в нем возникала под действием струи не пары, а воды.

Интересны и изобретения Ктесибия. Он создал двухцилиндровый поршневой пожарный насос, в котором есть детали современных ручных пожарных помп. А еще – воздушный «натягиватель», с помощью которого можно было натягивать тетивы огромных луков в крепостях. Известны и его очень оригинальные водяные часы...

Нет сомнений, что у Герона и Ктесибия было намного больше изобретений, они просто не сохранились до наших дней. Однако, сохранились описания еще одного изобретения Герона – ящика, который устанавливали на колеснице. Он представлял собой прообраз современного... «спидометра» и отсчитывал пройденное расстояние и израсходованное на это время.

Но самый известный античный инженер, конечно, Архимед. О нем знает, наверное, каждый ученик. Архимед был первым в истории инженером в современном понимании этого слова. Его машины поражали современников и не меньше приводят в удивление потомков. А про самого Архимеда составили немало легенд.

Архимед жил и творил в городе Сиракузы, которые в 213 г. до н.э., во время Второй Пунической войны осадило римское войско. И изобретатель, пылкий патриот своей родины, отдал талант на защиту родного города. Вот что пишет об этих событиях древнегреческий историк Полибой:

«...Осажденные пускали в дело свои машины, которые находились за стенами города и до последнего мгновения оставались незамеченными для врага. Они поднимались над бастионами и выдвигали свои клювы вперед. Одни из них держали камни весом не меньше десяти талантов (около 260 килограммов.– Авт.), другие – свинцовые грузы. Как только самбуки (корабли со штурмовыми лестницами.– Авт.) приближались к стенам, защитники с помощью канатов и блоков, к которым были привязаны клювы этих машин, поворачивали /153/ их в нужном направлении, и на самбук падал камень, который крушил не только лестницу, а и корабль, на котором она стояла... Потом из машины опускалась железная лапа на цепи; этой лапой машина хватала корабль за нос, поднимала его в воздух и ставила отвесно на корму, после чего лапа и цепь отделялись. От этого корабли или падали в сторону, или переворачивались; еще чаще они полностью погружались в воду, а тех, кто находился в них, охватывал ужас».

Машины Архимеда невыразимо пугали нападающих. По словам древнегреческого историка Плутарха, «...наконец римляне стали такими трусами, что когда замечали, как над стеной двигается канат или бревно, то кричали: «Вот, вот оно!» и, думая, что Архимед хочет направить на них какую-то машину, бросались наутек».

Инженер и писатель-фантаст С. Житомирский считает вполне возможным, что машины Архимеда напоминали современные портальные краны со вспомогательными стрелами, похожими на журавлиный клюв. Он подсчитал, что такими «железными лапами» Архимед в самом деле мог поднимать и перебрасывать корабли весом 50–100 тонн.

Но, по пересказам современников Архимеда, более всего боялись римляне его зажигательных устройств, которыми он сжег в море, на значительном расстоянии от городских стен, римский флот. Об этом вспоминали Диодор Сицилийский, Лукиан, Гален и прочие. Вот что пишет Цецес: «Архимед сжег корабли Марцелла с помощью зажигательного зеркала, которое состояло из многих небольших прямоугольных зеркал, которые двигались по всем направлениям на шарнирах. Когда их подставляли солнечным лучам и направляли на римские корабли, те вспыхивали и превращались в пепел на расстоянии выстрела из лука».

Известный французский природовед Ж. Бюффон решил проверить вероятность этих рассказов и в 1747 году проделал серию экспериментов. Из 168 небольших зеркал (каждое размером 15 х 20 сантиметров) он сконструировал зеркало и направлял «солнечный зайчик» от каждого зеркальца в одну точку. Таким образом он смог за несколько секунд произвести поджог на расстоянии около 50 метров деревянных просмоленных брусочков и дощечек. Как пишет Бюффон, если тучи не закрывали солнце, то зеркало очень быстро зажигало древесину. Он пришел к такому выводу: «Архимед с помощью металлических зеркал мог сделать то, что я сделал со стеклянными; понятно, что он владел намного большими знаниями, чем было нужно для создания теории, которой я руководствовался, и оборудованием, которое я создал...»

В 1973 году греческий физик Ионис Саккас, уверенный, что Архимед и в самом деле произвел поджог многими зеркалами римский флот, предположил, что ими могли быть отполированные металлические щиты сиракузцев. Чтобы проверить это, Саккас заказал несколько десятков металлических зеркал из хорошо отполированной меди. Каждое было 1,5 метра в высоту и 1 метр в ширину – именно такие щиты имели защитники Сиракуз.

И вот в один солнечный день на морском берегу возле Афин выстроилась шеренга людей с щитами. Буксир оттянул в море сделанный в натуральную величину макет римского военного корабля из просмоленных досок и брусков. Именно просмоленных – так римские моряки защищали свои корабли от вредного действия воды и шашеля. По сигналу Саккаса, семьдесят его помощников направили отраженные солнечные лучи на корабль. И когда все 70 «зайчиков» соединились, макет вспыхнул, как порох!

Архимед был не только выдающимся инженером-практиком, но и теоретиком. Он автор капитального исследования по оптике – «Кайоптрика»; к сожалению, это произведение не сохранилось до нашего времени. По свидетельству древнеримского архитектора и инженера Витрувия (І ст. к н.э.), в «Кайоптрике» Архимед рассматривал разные вопросы оптики, изложил и теорию зажигательных зеркал. /154/

Лишь в наше время, более чем через 2000 лет после Архимеда, ученые и инженеры стали разрабатывать конструкции подобных оптических устройств и приборов. Большие гелиоустановки плавят металлы, вырабатывают водяной пар и приводят в действие генераторы электрического тока. Каждая из них – своеобразный памятник Архимеду, выдающемуся ученому, инженеру и патриоту, чьи проекты намного опередили свое время.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ,
В КОТОРОМ РЕЧЬ ПОЙДЕТ
О ДОИСТОРИЧЕСКИХ РОБОТАХ

Слово «робот» придумал чешский писатель Карел Чапек в 1920 году. В его пьесе «Р. У. Р.» («Россемские Универсальные Роботы») действуют человекоподобные биохимические рабочие – роботы. Как считают многие ученые и футурологи (специалисты, которые на основе научного анализа предсказывают будущее развитие науки, техники и общества), мы лишь вступаем в эру роботов, и их количество и разновидности с каждым годом будут возрастать.

Упоминание про автоматических человекоподобных машин часто находим в древнегреческих мифах. Бог-кузнец Гефест был на удивление умелым мастером и создал немало удивительных машин: выковал несколько треножников на золотых колесиках, которые «сами собой двигались» и обслуживали богов, которые посещали Гефеста. А поскольку Гефест хромал, то выковал себе еще и двух золотых служанок-девчат, которые «имели силу, ум и голос». Они поддерживали Гефеста под руки, когда он выходил на прогулку, прислуживали ему и забавляли разговорами и пением. Так рассказывает «Илиада».

В другом мифе рассказывается, как верховный бог Зевс поручил защищать остров Крит «железному великану» по имени Талос. Его, разумеется, тоже сделал Гефест. Талос был цельнометаллический, с рогатой головой и имел одну-единственную кровеносную артерию, которая проходила сквозь все его тело от головы до пят, где ее затыкал гвоздь. Железный великан обходил остров, отгонял чужие корабли, бросая в них «камни» и громко выкрикивая законы царя Крита Миноса. Когда однажды на Крит вздумали высадиться враги, Талос начал «гореть красным огнем», которым и поубивал нападающих. Тем не менее колдунье Медеи удалось перехитрить его «фальшивыми видениями» и вытянуть гвоздь из артерии. Черная жирная кровь вытекла, и Талос утратил свою силу. С того времени Крит остался беззащитным.

Посмотрев на историю Талоса современными глазами, легко подобрать соответствующие технические аналогии («черная кровь» – горючее, «фальшивые видения» – радарные импульсы, которые влияют на программу, и т.п.). И можно ли подойти к этой легенде с техническими мерками XX столетия? Тем не менее, как бы там не было, Талос (да и другие произведения Гефеста) очень напоминает тех роботов-андроидов, которых описывают писатели-фантасты и начинают проектировать инженеры.

А сколько упоминаний про искусственных человекоподобных существа в мифологиях других народов! Это и нарт Сасриква в абхазском эпосе, и хитроумные изделия финского кузнеца Ильмаринена в «Калевале», и искусственный человек в исландской «Младшей Эдде», и сделанный пражским раввином Бен Бецалелем глиняный великан Голем...

Кашмирский поэт XI столетия Сомадева в своем «Океане сказань» рассказывает /155/ о двух братьях-мастерах, старший из которых сделал «двух хитроумно устроенных гусынь» и с помощью скрытых веревочек принуждал их похищать для него ценности из царской казны. Пусть они не человекоподобные, но чем не миниатюрные роботы с приводным дистанционным управлением?

Интересны описания роботоподобных существ, которые содержатся и в древних китайских текстах. Доктор филологических наук И. С. Лисевич, специалист по старокитайсокому языку, детально исследовал эти описания, в которых речь идет о древнейшем периоде китайской истории – III тысячелетия до н.э. В то время в долине Хуанхе будто были правителями мифические первые императоры Китая – «сыны Неба». Во время правления одного из них – Хуан-ди, «в горах появились тележки – сосуды», их внешний вид поражал всех жителей. «Сосуд этот, говорят, был будто серебряной глазурованной черепицей, как киноварно-красная керамика». «Тележки» могли двигаться по сильно пересеченной горной местности, причем в них «никто не был запряжен» (это обычно особенно подчеркивается в мифах).

Наибольшей загадкой выглядит способ передвижения этих тележек. Никаких колес в них нет: «...Висят крючки; никто не подгоняет, не направляет, сами собой закручиваются, загибаясь». Невольно возникает аналогия с машиной на гусеничном ходу, не ли так? Что же имели в виду древние китайские авторы, кто и для чего мог сделать такие «тележки – сосуды» 5000 лет тому назад?

Вместе с тем с горными тележками, которых знали в северном Китае, в его южной части действовал какой-то таинственный Чи Ю со своими многочисленными помощниками. Описание этого Чи Ю тоже ассоциируется в нашем воображении со сложным многофункциональным роботом.

Он имел четыре глаза, шесть рук (манипуляторов?), медную голову с железным лбом и какими-то трезубцами вместо ушей. Как и «горная тележка», Чи Ю мог двигаться по пересеченной местности и даже на короткое время взлетать в воздух. Питался он камнями, песком и даже железом. Когда Чи Ю «умер», местные жители похоронили его голову и длительное время приходили поклоняться ей. Из могилы время от времени поднималась тучка пара, которая отсвечивал красным цветом.

И. С. Лісевич отыскал описания роботов и в более поздних китайских текстах. В одном из них, который датируется IV ст. до н.э., рассказывается, как мастер привел сделанного им робота к царю Му. Этот «механический слуга» мог петь и танцевать, «преобразовывался и изменялся на тысячу ладов, выполняло любое желание». Он был способен на самостоятельные поступки; именно это и принудило мастера наконец разобрать свое произведение.

Из текста видно, что этот «робот» был не что иным, как биомеханическим агрегатом, подобием человека с полным набором искусственных внутренних органов. «Царь тщательно все осмотрел, и все оказалось искусственным; внутри – печень, желчный пузырь, сердце, легкие, селезенка, почки, кишки и желудок; внешне – мышцы с костями, конечности с суставами, кожа с волосами, зубы и прическа». Что это – научная фантастика IV ст. до н.э. или описание того, что существовало на самом деле? Ведь сегодня такие биороботы все еще мечта ученых и инженеров.

А чему бы не предположить, что некоторые изобретатели и ученые средневековья имели доступ к неизвестным давним эзотерическим знаниям в области робототехники?

Ученый монах Герберт Орильяк (920–1003 гг.), который со временем стал папой Сильвестром II, пишет, что у него был автомат, который отвечал на вопрос. Сконструировал его сам папа на основе «некоторых звездных и планетных аспектов». Этот робот будто отвечал «да» или «нет» на важные вопросы из политики и религии. По легенде, после смерти папы «магическая» голова автомата была выставлена для обзора. /156/

Много кто из средневековых ученых старался создать искусственное человекоподобное существо – гомункулуса. А об алхимиках не стоит и говорить. Они посвятили этому чуть ли не больше времени, чем поискам «философского камня». И есть свидетельства, что кое-кому из ученых (тем, кто имел доступ к древним книгам по магии и сумел расшифровать тексты) удалось, возможно, приблизиться к решению этой фантастически трудной задачи. Не исключено, что одним из них был Альберт Большой (Магнус), который жил в 1193– 1280 годах и был очень просвященным человеком в свое время. Он оставил нам много произведений по алхимии, медицине, математике и астрономии.

Из жизнеописания Магнуса видно, что он почти 20 лет работал над Анероидом – механическим человеком, который двигался, разговаривал и выполнял домашнюю работу. Автомат был сделано из «металлов и неизвестных веществ, выбранных по указаниями звезд». Анероид служил Магнусу и его ученику, Фоме Аквинскому. Однажды Фома, доведенный до неистовства краснобайством робота, схватил молот и разбил машину. А слово «анероид» осталось в научной литературе.