|
|
|
[ На главную ]
ВИЖ, 1992, 2 Изучающим историю Великой Отечественной войны УПРЯМЫЕ ФАКТЫ НАЧАЛА ВОЙНЫ Киселев В.Н.
Одной из причин, которая вынуждала советское политическое и военное руководство медлить с принятием решения о приведении войск прикрытия государственной границы СССР в полную боевую готовность для отражения агрессии фашистской Германии, обычно называют стремление И. В. Сталина не дать агрессору повода для нападения на Советский Союз и оттянуть войну. Эта точка зрения прочно утвердилась в советской историографии, в том числе в фундаментальных военно-исторических трудах (1). Между тем анализ архивных документов и проведенных в Вооруженных Силах СССР накануне нападения Германии мероприятий ставит под сомнение правильность такой концепции. Факты свидетельствуют, что советское Главное Командование, узнав о подготовке гитлеровского вермахта к нападению на Советский Союз, разработало «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза» на случай войны с Германией, которые в документе от 15 мая 1941 года были доложены Председателю Совета Народных Комиссаров СССР (2). Согласно этому плану намечалось разгромить главные силы немецко-фашистской армии, сосредоточенные для нападения на Советский Союз. Оперативное развертывание войск, предназначенных для отражения агрессии, планировалось прикрыть от возможного внезапного удара врага прочной обороной армий первого эшелона западных приграничных округов. Об утверждении плана никаких документальных данных не имеется, но есть основания полагать, что он был принят. Одним из веских доводов в пользу этого предположения является то, что мероприятия, о которых просило Главное Командование в документе от 15 мая, были осуществлены. В плане, в частности, предлагалось «своевременно развернуть последовательное скрытое отмобилизование и скрытое сосредоточение в первую очередь всех армий резерва Главного Командования и авиации». Другие предложения касались работы наркоматов путей сообщения и оборонной промышленности. Как известно, именно с середины мая началось выдвижение из Забайкальского, Северо-Кавказского, Приволжского и Уральского военных округов 16, 19, 21 и 22-й армий. Армии резерва Главного Командования передвигались, соблюдая маскировку, по железной дороге, которая продолжала работать по графику мирного времени, и должны были не позднее 10 июля сосредоточиться на рубеже Западная Двина, Днепр. Готовились к перемещению из глубины страны на предстоящий театр военных действий также 20, 24 и 28-я армии. ============== 1 См. например: Вторая мировая война.
Итоги и урока, — М,: Воениздат. 1985. — С. 50. В первой половине июня началось скрытое отмобилизование войск. Оно проводилось под видом больших учебных сборов, в результате которых боевые части, прежде всего западных приграничных округов, получили около 800 тыс. человек пополнения. С середины нюня стратегическое развертывание приобрело еще больший размах. В соответствии с директивой Генерального штаба к границе двинулись 32 стрелковые дивизии резерва западных приграничных округов (3). Большинство соединений выдвигалось своим ходом. Им предстояло совершить марш 5—10 ночными переходами и к 1 июля сосредоточиться в 20—80 км от государственной границы (4). Таким образом, намеченные в «Соображениях по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза» от 15 мая 1941 года мероприятия начали претворяться в жизнь, что было бы невозможным без их утверждения политическим руководством, то есть Сталиным. О подготовке Красной Армии к наступлению свидетельствует также обсуждение Главным военным советом очередных задач партийно-политической работы, которое проводилось в мае—июне 1941 года. На заседании совета 14 мая было признано необходимым пересмотреть содержание военной пропаганды и воспитательной работы в армии. В проекте директивы Главного управления политической пропаганды Красной Армии предлагалось направить политическую пропаганду на подготовку личного состава к ведению «наступательной и всесокрушающей войны». «Весь личный состав Красной Армии должен проникнуться сознанием того, что возросшая политическая, экономическая и военная мощь Советского Союза позволяет нам осуществить наступательную внешнюю политику, решительно ликвидируя очаги войны у своих границ» (5), — говорилось в документе. Проект директивы обсуждался на заседании совета 4 июня, где председательствовал А.А. Жданов. Он подчеркивал: "Мы стали сильнее, можем ставить более активные задачи. Война с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики" (6). Было предложено проект доработать и обсудить на Политбюро ЦК ВКП(б). Утвердив директиву 20 июня, совет ее окончательное редактирование поручил С. К. Тимошенко, Г. М. Маленкову и А. И. Запорожцу (7). Однако война прервала эту работу. Итак, документы Генерального штаба и Главного управления политической пропаганды Красной Армии показывают, что Вооруженные Силы СССР готовились к наступлению, в интересах чего проводились перечисленные выше мероприятия. Однако стратегическое развертывание Красной Армии осуществлялось без приведения войск прикрытия в готовность к отражению упреждающего улара агрессора. Между тем вероятность нападения в июне 1941 года возрастала с каждым днем. Уже к началу июня 40 германских пехотных дивизий заняли исходное положение для наступления в 7—20 км от государственной границы СССР. 10 июня началось выдвижение танковых соединений. Генеральный штаб Красной Армии имел достоверные сведения о том, что у границы сосредоточено до 192 немецких дивизий, в том числе 27 танковых и моторизованных, и до 32 дивизий и 10 бригад союзников Германии (8). Несмотря на это, решительные меры не принимались. Можно ли объяснить несвоевременное
приведение в полную боевую готовность войск
прикрытия стремлением не спровоцировать войну?
Представляется, что занятие обороны соединениями первого эшелона армий прикрытия государственной границы (всего 42 дивизии) давало агрессору меньший повод для нападения, чем выдвижение резервов из глубины страны или, например, развертывание фронтовых пунктов управления, которое началось 14—19 июня. При этом очевидно, что занятие обороны скрыть значительно легче, чем марш из глубины крупных резервов и штабов (всего выдвигалось 86 дивизий). Не выдерживает серьезной критики и попытка объяснить запаздывание желанием оттянуть войну. С середины июня 1941 года обе стороны запустили свою военную машину так, что остановить ее было практически невозможно. К тому же такого стремления, как видно из планов и действий сторон, и не было. И вермахт, и Красная Армия готовились к наступлению. Стратегическая оборона нами не планировалась, и это общепризнанно. Обороняться должны были только войска прикрытия, чтобы обеспечить развертывание главных сил для наступления. Судя по срокам сосредоточения резервов приграничных военных округов, армий резерва Главного Командования и развертывания фронтовых пунктов управления, наступление советских войск по разгрому готовящего вторжение агрессора могло начаться не ранее июля 1941 года. Однако этот вопрос требует дополнительного исследования, изучения всех документов планирования военных действий накануне войны. Наступательные планы советского командования оставались до последнего времени закрытой темой. Считалось, что подготовка упреждающего удара по противнику якобы не соответствует природе Красной Армии, а главное — оправдывает утверждения Гитлера о превентивной войне против СССР. Однако именно возможное наступление Красной Армии для разгрома сосредоточенных для нападения на Советский Союз войск агрессора явилось бы ответной, предупредительной и решительной мерой, с которой политическое и военное руководство безнадежно запоздало. Вермахт упредил Красную Армию в стратегическом развертывании. Если агрессор к исходу 21 июня полностью отмобилизовался, сосредоточил силы для наступления, то советские войска находились в состоянии, далеком от готовности не только наступать, но и даже обороняться. Основные причины такого состояния Вооруженных Сил СССР состояли в следующем. Во-первых, вермахт начал развертывание в феврале 1941 года, т.е. на три с половиной месяца раньше советской стороны. Во-вторых, пропускная способность железных дорог агрессора была в два раза выше, чем у СССР. К тому же Германия с 25 мая перевела их на график максимального движения, а советские дороги до начала войны работали в обычном режиме. И наконец, в-третьих, советское руководство, неуклонно выполняя указания Сталина и стремясь не дать Гитлеру повода для нападения, действовало чрезвычайно осторожно. Сталин ошибочно считал, что Германия не решится в ближайшее время нарушить пакт о ненападении при отсутствии каких-либо поводов с нашей стороны. Излишняя осторожность обусловила нерешительный характер подготовки войск западных приграничных округов к отражению нападения. Истинную причину несвоевременного приведения войск прикрытия в готовность для отпора агрессору следует искать не в стремлении оттянуть войну, чего летом 1941 года сделать было, очевидно, уже невозможно, а в просчетах политического и военного руководства, недостаточном опыте самого стратегического командования. Общей ошибкой политического и военного руководства в этих просчетах была неправильная оценка состояния Вооруженных Сил, которая заключалась в преувеличении их возможностей. Об этом говорит, например, задача,
сформулированная в «Соображениях...», —
разгромить 100 германских дивизий силами 152
дивизий Юго-Западного и Западного фронтов (9).
Опыт Великой Отечественной войны показал, что
такого превосходства было недостаточно. На- иболее полно, на наш взгляд, об этом же свидетельствует директива № 3, отданная главным военным советом в первый день войны. Как известно, она требовала от войск Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов окружить и уничтожить ударные группировки противника и к исходу 24 июня овладеть районами Сувалки и Люблин. Очевидно, что эти задачи не были импровизацией Генерального штаба, родившейся в первый день войны, а вытекали из плана военных действий, разработанного перед войной. Не вдаваясь в анализ реальности задач фронтов, от которых требовалось за двое суток подготовить удары и продвинуться на глубину 100 км и более, совершенно ясно, что Главное Командование преувеличивало боеспособность войск сверх всякой меры. Неправильная оценка возможностей действующей армии приводила к необоснованному требованию наступать, что затрудняло создание устойчивой обороны фронтами. Переход к стратегической обороне был осуществлен в период с 25 июня по конец месяца. Однако мысль о переходе в контрнаступление не оставляла Ставку Главного Командования еще несколько месяцев. Попытки захватить стратегическую инициативу предпринимались в ходе Смоленского сражения. Только 27 сентября Ставка ВГК пришла к выводу о неготовности войск к серьезным наступательным операциям и приказала Западному фронту перейти «к жесткой упорной обороне» (10). Необоснованные попытки ведения наступательных операций при отсутствии необходимых на то условий затрудняли создание устойчивой обороны фронтами и являлись одной из причин наших неудач не только в 1941, но и в 1942 году. Лишь в 1943 году наше Верховное Главнокомандование избавилось от этого недостатка. Таким образом, изложение в советских военно-исторических трудах причин несвоевременного приведения войск прикрытия в полную боевую готовность расходится с фактами, оправдывая в конечном счете ошибки и нерешительность политического и военного руководства, которое переоценивало боеспособность Красной Армии, жестко требуя от фронтов наступательных действий, что затруднило возможность создания устойчивой обороны по отражению ударов противника и привело к трагическим результатам. «Председателю Соображения по плану Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие войск. Первой стратегической целью действий Красной Армии поставить — разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее Брест — Демблин, и выход к 30-му дню севернее рубежа Остроленка, р. Нарев, Ловичь, Лодзь, Крейцбург, Опельн, Оломоуц. Последующей стратегической целью — наступать из района Катовице в северном или северо-западном направлении, разгромить крупные силы врага центра и северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии. Ближайшей задачей — разбить германскую армию восточнее р. Висла и на краковском направлении выйти на р[убеж] р. [Нарев], Висла и овладеть районом Катовице, для чего: а) главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезать Германию от ее южных союзников; б) вспомогательный удар левым крылом
Западного фронта нанести в направ- лении на Варшаву, Демблин с целью сковывания варшавской группировки и овладеть Варшавой, а также содействовать Юго-Западному фронту в разгроме люблинской группировки противника; в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии и Румынии и быть готовыми к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке. Таким образом, Красная Армии начинает наступательные действия с фронта Чижев, Людовлено силами 152 дивизий против 100 германских, на других участках государственной границы предусматривается активная оборона... Детально группировка сил показана на прилагаемой карте. Состав и задачи развертываемых на западе фронтов (карта 1 : 1 000 000). Северный фронт (ЛВЛ). Задача – оборона г.Ленинграда, порта Мурманск, Кировской ж. д. и совместно с БВМФ обеспечить за нами полное господство в водах Финского залива. Северо-Западный фронт – задача на схеме. Западный фронт. Задачи: оборона там (*). Далее с
переходом ЮЗФ в наступление ударом левого крыла
фронта в направлении Варшавы и Седлец, Радом
разбить варшавскую группировку и овладеть
Варшавой во взаимодействии с ЮЗФ, разбить
люблинско-радомскую группировку про- тивника, выйти на р. Висла и подвижными частями овладеть Радомом. ЮЗФ — с ближайшими задачами: а) концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку восточнее р. Висла в районе Люблина; б) одновременно ударом с фронта Сенова, Перемышль, Любавнеха разбить силы противника на краковском и сандомирско-келецком направлении и овладеть районом Краков, Катовице, Кельце, имея в виду и дальнейшем наступать из этого района в северном или северо-западном направлении для разгрома крупных сил северного крыла фронта противника и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии; в) прочно оборонять государственную границу с Венгрией и Румынией и быть готовым к нанесению мощных ударов против Пумынии из района Черновиц и Кишинева с ближайшей целью – разгром северного крыла румынской армии и выйти на рубеж р. Молдова, Яссы...» **. Публикацию подготовил В. И. КИСЕЛЕВ, кандидат военных наук, доцент. От редакции. Мы не считаем точку
зрения автора бесспорной, но полагаем возможным
вывести ее на обсуждение читателей. (03/03/2011) [ На главную ] |
