|
|
|
[ На главную ]
Данилов В.Д. Готовил ли Генеральный штаб Красной Армии упреждающий удар по Германии? Статья в сборнике: "Готовил ли Сталин наступательную войну против Гитлера?: Незапланир. дискуссия: Сб. материалов" / Ассоц. исследователей рос. о-ва ХХ в.", Сост. Невежин В.А.; Под ред. Бордюгова Г.А. - М.: Аиро-ХХ, 1995. - 185 с., (с. 82-91). (В Интернете не нашел, только ссылки. Этот текст выкладываю по ксероксам из сборника, которые когда-то я сделал сам). (В других публикациях
встречается ссылка: "Данилов В.Д. Готовил ли
Генеральный штаб Красной Армии, упреждающий удар
по Германии? // Сегодня.1993. 28 сентября." Возможно,
в сборник попала именно она - не проверил.
Например, здесь:
======= В. Д. Данилов ГОТОВИЛ ЛИ ГЕНЕРАЛЬНЫЙ
ШТАБ КРАСНОЙ АРМИИ Более полувека прошло с тех пор, как грохот артиллерийской канонады возвестил миру начало советско-германской войны. Однако многие пласты того времени все еще хранят свои тайны. Наиболее сокровенная из них - подготовка Генштабом Красной Армии с весны 1941 года упреждающего удара по Германии. Однако, как справедливо утверждали древние, "нет ничего тайного, что не стало бы явным". К историографии вопросаВерсия о подготовке Сталиным нападения на Германию впервые прозвучала 22 июня 1941 года в заявлении германского правительства. Берлин утверждал: "Части русских все более продвигаются к границам Германии, несмотря на то, что немецкой стороной не предпринимается никаких военных мер, которые могли бы оправдать такие действия русских. ...Главное командование русских на различных участках границы готово в любой момент начать агрессивные действия". Москва в тот же день выдвинула свою версию причины начала войны: "Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора". Что можно сказать по поводу этих полярных суждений? Прежде всего было бы глубоко безнравственным и даже абсурдным ставить под сомнение безусловную виновность Гитлера в развязывании войны. Напомним его политическое кредо, сформулированное в 20-е годы в "Майн кампф": "Если мы сегодня говорим о новых землях и территориях в Европе, мы обращаем свой взор в первую очередь к России, а также к соседним с ней и зависимым от нее странам". С 1933 г., когда нацисты пришли к власти, это, казалось бы, бредовое кредо являлось краеугольным камнем внешней политики Германии. И тем не менее в заявлении германского правительства о причинах войны содержалась, как это выявляется теперь, некая доля правды. ===== В обобщенном виде взгляды немецкой историографии изложены в подготовленном военно-историческом управлении бундесвера 10-томном издании "Германский рейх и вторая мировая война". В четвертом томе этого фундаментального труда - "Нападение на Советский Союз" отмечается: "Агрессивная политика Сталина в восточных районах Центральной Европы, а также усиленная гонка вооружений в СССР вынудила Гитлера к ответной реакции. Тезис превентивной войны был использован немцами уже во время войны в пропагандистских целях: во-первых, для того, чтобы убедить Европу в наличии угрозы для Запада, идущей с Востока, а во-вторых, для задачи пропаганды внутри страны. Укрепление решимости немецкого народа к войне и подогревание настроений крестового похода в Европе входили в замыслы мощной пропагандистской кампании, которая не в последнюю очередь была направлена в адрес немецких солдат, призванных осуществлять цели Гитлера. Интерпретация исходит прежде всего из стратегических условий, сложившихся после победы над Францией и после провала воздушной войны против Англии". В последнее время внимание российского читателя привлекла книга "Ледокол" Виктора Суворова [2. 55]. В военно-историческом аспекте книга, разумеется, не лишена спорных суждений, выводов и обобщений. Но при оценке необходимо учитывать, что автор (настоящее имя Владимир Богданович Резун, бывший советский офицер-разведчик, бежавший в 1978 г. в Англию) просто-напросто был лишен возможности использовать в качестве аргументов архивные документы и материалы (1). Тем не менее, основной вывод В. Суворова о проработке и практической подготовке по указанию Сталина упреждающего удара против Германии верен. Что касается советской историографии, то вплоть до последнего времени она была прямолинейна, как Невский проспект. Все действия советского политического и военного руководства в преддверии войны, утверждала и продолжает утверждать она, осуществлялись исключительно в целях обороны. В действительности Генштаб располагает документами иного характера. Прежде всего это рассекреченные весной 1992 г. "Соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками" (наименование условное - по описи архива, далее: "Соображения"). В них упоминается еще шесть документов (допуск к ним пока не разрешен): "План стратегического развертывания вооруженных сил СССР на случай войны с Германией"; "План намечаемых боевых действий на случай войны с Германией"; "Схема развертывания" на карте 1:1000000 в 1 экз. ; "Схема развертывания на прикрытие" на 3 картах; "Схема соотношения сил" в 1 экз. ; "Базирование ВВС на Западе", 3 карты [Историко-архивный военно-мемориальный /83/ центр Генерального штаба (далее - ИАВМЦ ГШ). Ф. 16. Оп. 2951. Д. 237. Л. 15]. Сохранился также ряд директив (в том числе рукописных) Генштаба о перегруппировке и стратегическом развертывании войск и некоторым оперативным и организационно-мобилизационным вопросам, связанным с подготовкой упреждающего удара. Основным документом, который дает основание утверждать о намерении советского руководства нанести упреждающий удар против Германии, являются "Соображения". Документ адресован Председателю Совета Народных Комиссаров И. В. Сталину. Он представляет собой рукопись объемом 15 страниц на стандартных листах для пишущей машинки, написанную черными чернилами генерал-майором А. М. Василевским (с 1943 года Маршал Советского Союза), тогдашним заместителем начальника оперативного управления Генштаба. Первая страница - на бланке с угловым штампом наркома обороны СССР. На штампе помечено: "... мая 1941 г. " (число не указано). В правом верхнем углу указан гриф: "Совершенно секретно. Особо важно. Только лично. Экземпляр единств". По тексту рукописи имеются уточнения и исправления стратегического, статистического и редакционного характера, внесенные простым карандашом первым заместителем начальника Генштаба генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным. Сведения об организационном составе и количестве войск противника и Красной Армии приведены по состоянию на 15 мая 1941 г. Под документом обозначены должностные лица - нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и начальник Генштаба Г. К. Жуков, но подписей пег. Дата разработки документа не указана. Однако учитывая что: а) предыдущий уточненный план стратегического развертывания был разработан 11 марта, б) в "Соображениях" отражены некоторые положения из выступления Сталина 5 мая перед выпускниками военных академий, в) Сталин назначен Председателем СНК СССР 7 мая (2), г) данные о силах и средствах приведены по состоянию на 15 мая, можно предположить, что работа над документом завершена между 7 и 15 мая 1941 года. Хотя "Соображения" не подписаны должностными лицами, нет на них каких-либо пометок Сталина, их правомочие не вызывает сомнений. Прежде всего потому, что разработаны они в официальном органе. Надо иметь в виду, что оперативные документы такого масштаба могли разрабатываться исключительно по указанию Сталина и на основе высказанных им военно-стратегических концепций. В таком деле, как разработка фактически плана воины, всякая инициатива исключалась, ибо могла быть расценена как групповое выступление против "линии партии", то есть Сталина, со всеми вытекающими последствиями. Маршал Г. К. Жуков в этой связи говорил: /84/ "... Надо реально себе представлять, что значило тогда идти наперекор Сталину в оценке общеполитической обстановки. У всех в памяти еще были недавно минувшие годы; и заявить вслух, что Сталин неправ, что он ошибается, попросту говоря, могло тогда означать, что, еще не выйдя из здания, ты уже поедешь пить кофе к Берия" [2. 110, с. 7]. Вполне естественно, что каждый военачальник предпочитал пить кофе в своем кабинете. Необходимо учитывать и другое обстоятельство: Сталин нередко давал свое "добро" на проведение того или иного мероприятия, формально не подписывая представленные ему документы. Не исключено, что так произошло и с "Соображениями". И для такого предположения имеются весомые аргументы. В бывшем архиве Политбюро ЦК КПСС сохранился направленный туда для согласования текст интервью Маршала Советского Союза А. М. Василевского от 20 августа 1965 года. В интервью речь идет о том, что во второй половине мая 1941 года А. М. Василевский лично привозил планирующие документы и материалы по упреждающему удару в Кремль. В приемной кабинета Сталина он передал эти документы начальнику Генштаба генералу армии Г. К. Жукову, который вместе с наркомом обороны Маршалом С. К. Тимошенко докладывал их Сталину. Получив "добро", Маршал С. Тимошенко и генерал Жуков развернули широкомасштабную подготовку упреждающего удара против Германии (3). Можно предположить также, что вопросы, связанные с подготовкой и проведением упреждающего удара, обсуждались на совещании у Сталина 24 мая 1941 года. Кто же участвовал в работе совещания? Журнал регистрации посетителей И. В. Сталина сохранил их имена. Это В. М. Молотов - первый заместитель Председателя СНК СССР, нарком иностранных дел, С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков, Н. Ф. Ватутин, П. Ф. Жигарев -начальник Главного управления ВВС Красной Армии, командующие западными пограничными округами - генералы Д. Т. Павлов (Западный), Ф. И. Кузнецов (Прибалтийский), М. М. Попов (Ленинградский), Я. Т. Черевиченко (Одесский), М. П. Кирпонос (Киевский), члены военных советов и командующие ВВС этих округов [Архив президента России. Ф. 45. Оп. 1. Д. 413. Л. 44]. О чем могла идти речь на совещании такого круга высших политических, государственных и военных деятелей? Упредить и разгромить Наступательное кредо сформулировано в "Соображениях" лаконично: "Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной с развернутыми тылами, она имеет возмож- /85/ ность предупредить (подчеркнуто двумя чертами генералом Ватутиным. - В. Д.) нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это и разгромить немецкую армию, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы германскому командованию, упредить (подчеркнуто двумя чертами генералом Ватутиным. - В. Д. ) противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск" [ИАВМЦ ГШ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 237. Л. 4-5]. Обосновывая целесообразность нанесения упреждающего удара, Генштаб исходил не только из благоприятной военно-политической обстановки (Германия увязла в войне с Англией), но и выгодного соотношения сил. Предполагалось, что из имевшихся у нее 284 дивизий Германия сосредоточила на границах Советского Союза 120 дивизий. Всего же в случае войны она могла выставить до 137 пехотных, 19 танковых, 15 моторизованных, 4 кавалерийских и 5 воздушно-десантных дивизий - то есть 180 дивизий. Остальные силы ей необходимо было держать в центре страны, на западных границах, в Норвегии, в Африке, Греции и Италии. По расчетам Генштаба, Германия с союзниками могла развернуть против Советского Союза до 240 дивизий. Сухопутные силы Красной Армии насчитывали 303 дивизии, в том числе 198 стрелковых, 61 танковую, 31 механизированную, 13 кавалерийских, а также 74 полка резерва Главного командования (РГК). По уточненному расчету, подготовленному лично генералом Ватутиным, 14 июня 1941 года, в полосе Юго-Западного фронта (Киевский Особый военный округ - КОВО), то есть там, где намечалось нанести упреждающий удар, было сосредоточено 58 дивизий (32 стрелковые, 16 танковых, 8 механизированных, 2 кавалерийские), а также 5 противотанковых бригад и один воздушно-десантный корпус. Кроме того, с началом военных действий этот фронт получал усиление - 45 стрелковых дивизий. Рукою генерала Ватутина в "Соображениях" внесено такое уточнение: "Таким образом, Красная Армия начнет наступательные действия с фронта Чнжев, Лютовиска силами 152 дивизий против 100 дивизий германских. На остальных участках госграницы предусматривается активная оборона" [ИАВМЦ ГШ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 237. Л. 5]. Генштаб предлагал: "а) главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезая Германию от ее союзников; в) вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении Седлец, Демблин с целью оковывания Варшавской группировки и овладения Варшавой, а также содействия Юго-Западному фронту в разгроме Люблинской группировки противника; в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии и Румынии и быть готовым к нанесению уда- /86/ ра против Румынии при благоприятной обстановке" [ИАВМЦ ГШ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 237. Л. 4-5]. Почему Генштаб избрал юго-западное направление для нанесения упреждающего удара по вермахту? Это обусловливалось, по-видимому, следующими соображениями. Во-первых, создавалась возможность отсечь Германию от ее союзников, во-вторых, отрезать ее от мощной военно-экономической базы, какую представляли собой Балканы, прежде всего румынская нефть, в третьих, лишить вермахт весьма выгодного плацдарма для наступления на богатый промышленно-аграрный регион Советского Союза - Украину. План в действии Внимательное прочтение "Соображений" приводит к заключению, что это был "действующий" документ. На их основе развернулись широкомасштабные мероприятия. А так как подготовка упреждающего удара в определенном отношении являлась перенацеливанием армии с обороны на наступление, то некоторые из них получили отражение и в самих "Соображениях". Для того чтобы обеспечить выполнение изложенного плана, подчеркивалось в них, необходимо было заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику, как с воздуха, так и на земле. "1. Произвести скрыто отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса (С конца мая 1941 г. начался призыв 793 тысяч человек для "прохождения Больших учебных сборов". - В. Д.). 2. Под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного командования. (С середины мая началось выдвижение четырех армий и стрелкового корпуса из внутренних округов к рубежу Днепра и Западной Двины. В приграничных округах соединения подтягивались на расстояния 20-80 км от госграницы. Сосредоточение намечалось завершить с 1 июня до 10 июля. - В. Д.). 3. Скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл". (В середине июня только из Забайкалья и с Дальнего Востока началось перебазирование в европейскую часть страны нескольких авиационных дивизий. - В. Д. ). Из директивы командующим западными пограничными округами (исполнена 11. 6. 41 г. генералом А. Василевским): "1. Для повышения боевой готовности войск округа все глубинные стрелковые дивизии и управления стрелковых корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия ... 4. Вывод указанных войск закончить к 1 /87/ июля 1941 г. " [ИАВМЦ ГШ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 235. Л. 65]. Со второй половины мая мероприятия по перегруппировке и стратегическому развертыванию войск заметно активизируются. 27 мая западные приграничные округа получили указания о строительстве в срочном порядке фронтовых полевых командных пунктов. С середины июня выдвижение войск к западной границе еще более ускоряется. В течение 14-19 июня командующие западными приграничными округами получит! директивы о выводе с 21 по 25 июня фронтовых управлений (создавались на базе штабов и управлений военных округов) на полевые командные пункты. 19 июня последовал приказ о маскировке аэродромов, воинских частей, важных военных объектов, окраске в защитный цвет танков и машин, рассредоточении авиации. Из директивы Главного управления политической пропаганды Красной Армии "О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами Красной Армии на летний период 1941 года": "Многие политработники и групповоды политзанятий забыли известное положение Ленина о том, что "как только мы будем сильны настолько, чтобы сразить весь капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот" (4). О войнах справедливых и несправедливых иногда дается такое толкование: если страна первая напала на другую и ведет наступательную войну, то эта война считается несправедливой, и наоборот, если страна подверглась нападению и только обороняется, то такая война, якобы, должна считаться справедливой. Из этого делается вывод, что якобы Красная Армия будет вести только оборонительную войну, забывая ту истину, что всякая война, которую будет вести Советский Союз, будет войной справедливой [ЦАМО РФ. Ф. 32. Оп. 11569. Д. 407. Л. 293-294] (5). Кажется, яснее не скажешь, на какую войну нацеливалась "серая масса". Не случайно эта директива была направлена в войска 15 мая (6). Следовательно, не столько необходимостью борьбы с агрессией, сколько далеко идущими планами и коммунистическими амбициями устранения власти капитализма на пути к мировой революции определялась деятельность политического и военного руководства в предгрозовой обстановке 1941 года (7). Застигнуты врасплохНаиболее убедительным подтверждением того, что Красная Армия готовилась не к обороне, а к наступлению, является трагедия 22 июня 1941 года. Решение советского политического и военного руководства сменить перо на меч было, возможно, правильным в связи /88/ с неизбежностью фашистской агрессии. Однако избранный ими способ достижения политических целей - путем упреждающего удара и последующих наступательных действий - в конкретных исторических условиях не отвечал ни уровню боеспособности армии, ни военно-стратегической обстановке. Эта ошибочная концепция обусловила многие другие просчеты и грубые ошибки политического и военного руководства. Важнейшим из них, на мой взгляд, является не отвечавший обстановке принцип оперативного построения первого стратегического эшелона. Войска развертывались для нападения. На деле пришлось войну начинать неорганизованными оборонительными действиями. К тому же войска практически повсеместно оказались застигнутыми врасплох. Скажем, если Генштаб ожидал главный удар противника на юго-западе, то ему не было необходимости создавать на этом направлении полуторное превосходство над немцами. Кстати, по предвоенным взглядам, именно такое превосходство считалось минимально необходимым для обеспечения успеха наступательных действий. Другой пример. Ортодоксальная историография утверждает, что Генштаб допустил "грубую ошибку", разместив основные материальные средства центрального подчинения в зоне огневого воздействия противника. Но разве можно было разместить их где-то в районе Волги, готовясь к наступательным действиям? Далее. Сейчас уже достоверно известно, что для Генштаба Красной Армии не было тайны "Барбароссы" - через 10 дней после утверждения этого плана Гитлером, т. е. 28 декабря 1940 года, основные его положения находились в руках советской военной разведки. Следовательно, советское Главное командование располагало информацией о намечаемом немцами главном ударе севернее Припятскнх болот, о наступлении особо сильными танковыми клиньями из района Варшавы и севернее ее с целью разбить силы русских в Белоруссии и т. д. Почему же в таком случае Генштаб сосредоточил крупные силы в Белостокском выступе? Не надо быть стратегом, для того чтобы ответить на этот вопрос. Даже беглый взгляд на конфигурацию советско-германской границы (линия фронта!) показывает возможность использования выступов - Белостокского и Львовского - для нанесения многообещающих концентрических ударов. Генштаб не мог не использовать этот шанс. И он, к сожалению, его использовал. Но, как известно со времен сражения при Каннах (216 г. до и. э. ), манящий выступ при определенных обстоятельствах может превратиться в пожирающий котел. Именно так и случилось с войсками Красной Армии. Через призму новых документов раскрывается загадка и такого наиболее грубого просчета Сталина, как определение возможного срока немецкой агрессии. А все дело в том, что Сталин просто-напросто не допускал того, что Гитлер может перехватить инициативу и опередить его. Так, на сообщении такого надежного источ- /89/ пика, как обер-лейтенант Шульце-Бойзен (Старшина), Сталин написал: "Товарищу Меркулову (нарком госбезопасности СССР. - В. Д. ). Можег послать наш "источник" из штаба германской авиации к е... матери. Это не "источник", а дезинформатор. И. Ст. " [1. 14, с. 221]. Лишь сообщение агента, внедренного в германском посольстве в Москве, вечером 21 июня 1941 г. : "В германском посольстве в Москве считают, что наступающей ночью будет решение. Это решение - война" - наконец-то возымело действие. Сталин в срочном порядке созвал Политбюро ЦК ВКП(б), на котором и состоялось решение о приведении войск западных приграничных округов и флотов в полную боевую готовность. Но решение безнадежно запоздало. Обстановка на фронте уже определялась германским Верховным командованием. Просчеты Сталина и советского Главного командования стали исправляться сотнями тысяч жизней солдат и офицеров. Таким образом, в сложном и крайне противоречивом круговороте советско-германских отношений в преддверии войны прежняя военно-стратегическая концепция "на всякое нападение врага Союз Советских Социалистических Республик ответит сокрушительным ударом" была отвергнута. Новая концепция декларировала: "Ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию". Однако между желанием нанести упреждающий удар и фактической способностью армии выполнить такую задачу была, выражаясь словами известного грибоедовского героя, "дистанция огромного размера". Красная Армия не была готова ни к нападению, ни к обороне. Прошлое - неповторимо. Мы не в силах изменить его. Но понять его верно и сказать правду о нем мы можем. И должны сделать это. ПРИМЕЧАНИЯ 1. В. Суворов утверждает, что ему "посчастливилось совсем немного поработать в архивах Министерства Обороны СССР". Кроме того, в его распоряжении имеются материалы из германских военных архивов [2. 56, с. 13]. 2. Сталин был назначен Председателем Совета Народных Комиссаров СССР 6 мая 1941 г. 3. Упомянутое интервью А. М. Василевского опубликовано в 1992 г. Маршал, в частности, утверждал, что вместе с "Заместителем Начальника Оперативного управления тов. Анисовым в 1940 г. (а не в мае 1941 г. , как утверждает В. Д. Данилов - сост. ) дважды сопровождал, имея при себе оперативный план вооруженных сил, Заместителя Начальника Генштаба тов. Ватутина в Кремль, где этот план должен был докладываться Наркомом обороны и Начальником /90/ Генштаба И. В. Сталину [1. 2, с. 8]. О "материалах по упреждающему удару" в опубликованном тексте интервью А. М. Василевского ничего не говорится. 4. Данный абзац вошел также в текст доклада "Современное международное положение и внешняя политика СССР", который готовился ГУППКА в духе сталинского выступления перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г. Его авторы, касаясь вопроса о советско-германских отношениях после подписания пакта о ненападении от 23 августа 1939 г. , утверждали: "Это - временная политика, которая вызывалась необходимостью накопить достаточно силы против капиталистического окружения". Далее они констатировали: такие сшил уже накоплены и наступил новый период внешней политики СССР, пора наступательных действий. Здесь составители доклада ГУППКА и сочли уместным сослаться на ленинскую цитату [РЦХИДНИ. Ф. 17. Он. 125. Д. 27. Л. 87]. 5. Сформулированное положение появилось в пропагандистских материалах еще в 1939-1940 гг. 6. Данное утверждение представляется спорным. После заседания ГВС 14 мая 1941 г. , помимо проекта директивы-"О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время", начали разрабатываться и другие директивные материалы в духе сталинского указания о переходе к "военной политике наступательных действий", в том числе - "О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами Красной Армии на летний период 1941 г. ". 26 мая 1941 г. А. И. Запорожец докладывал секрегарям ЦК ВКП(б) А. А. Жданову и А. С. Щербакову, что данный проект подготовлен. Упоминания в письме о его рассылке в войска нет [РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 27. Л. 53]. 7. В. Вишневский с солдатской прямотой сформулировал в дневниковой записи от 13 мая 1941 г. свое понимание смысла сталинского выступления перед выпускниками военных академий: "Речь огромного значения. Мы начинаем идеологическое и практическое наступление... Я не перебираю своих записок. Но ясно помню прогноз о том, что мы начинаем борьбу с Германией - будем вести грандиозную борьбу против фашизма, против опаснейшего военного соседа, во имя революционизирования Европы и, конечно, Азии... Впереди, - наш поход на Запад. Впереди возможности, о которых мы мечтали давно" [1.30]. /91/ ========= ПРИЛОЖЕНИЯ z-history Сталинская истребительная война (1941-1945 годы) (Некоторая историография с сайта: http://rubooks.org/.... ) Военные приготовления СССР в 1920-40 годах. Новые архивные документы, в кн.: 1939–1945. 1 сентября — 9 мая. Пятидесятилетие разгрома фашистской Германии в контексте начала Второй мировой войны. Материалы научного семинара (Новосибирск, 16 апреля 1995 года), Новосибирск, 1995, с. 47–57. Горьков Ю.А., Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 г.: Новая и новейшая история, 1993, № 3, с. 29–45. Готовил ли Сталин наступательную войну против Гитлера? Незапланированная дискуссия. Сборник материалов. Под редакцией Г.А. Бордюгова. Составитель В.А. Невежин, М., 1995 (Ассоциация исследователей российского общества ХХ века). Данилов Валерий Д(митриевич), Готовил ли Генеральный штаб Красной Армии упреждающий удар по Германии? в кн.: Готовил ли Сталин наступательную войну, с. 82–91. Попытка возрождения глобальной лжи. Советский Генштаб все же готовил упреждающий удар против вермахта: Независимое военное обозрение, 1998, № 2, с. 6. Дорошенко В.Л., Сталинская провокация Второй мировой войны, в кн.: 1939–1945. 1 сентября — 9 мая. Пятидесятилетие разгрома фашистской Германии в контексте начала Второй мировой войны. Материалы научного семинара (Новосибирск, 16 апреля 1995 года), Новосибирск, 1995, с. 6–20. Иссерсон Георгий, Развитие теории советского оперативного искусства в 30-е годы: Военно-исторический журнал, 1965, № 1, с. 36–46, № 3, с. 48–61. Киселев В(ладимир) Н(иколаевич), Упрямые факты начала войны, в кн.: Готовил ли Сталин наступательную войну, с. 77–81. Мельтюхов М(ихаил) И(ванович), Споры вокруг 1941 года: опыт критического осмысления одной дискуссии, в кн.: Готовил ли Сталин наступательную войну, с. 92–109. Невежин В(ладимир) А(лександрович), Выступление Сталина 5 мая 1941 г. и поворот в пропаганде. Анализ директивных материалов, в кн.: Готовил ли Сталин наступательную войну, с. 147–167. Никитин М., Оценка советским руководством событий второй мировой войны (По идеологическим документам мая-июня 1941 г.), в кн.: Готовил ли Сталин наступательную войну, с. 122–146. Петров Б(орис) Н(иколаевич), О стратегическом развертывании Красной Армии накануне войны, в кн.: Готовил ли Сталин наступательную войну, с. 66–76. ============== Статья
Данилова В.Д. (В журнале Отечественная история, 1995, № 3, с. 33-44) .... Итак, в Красной Армии развернулась лихорадочная подготовка к нанесению упреждающего удара против вермахта. И это, пожалуй, один из наиболее весомых аргументов против утверждений традиционной историографии относительно подготовки страны и армии к отпору агрессии. Точнее, были попытки проведения некоторых мероприятий по прикрытию и обеспечению готовившихся наступательных действий. Недавно стали достоянием гласности итоги анкетного опроса, проведенного Военно-научным управлением Генштаба в конце 40-х - начале 50-х гг. С целью обобщения опыта сосредоточения и развертывания войск западных приграничных округов по плану прикрытия государственной границы участникам первых боев было задано пять вопросов. Вот как ответили они на первый вопрос - был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана? Генерал-лейтенант П. П. Собенников (бывший командующий 8-й армией Прибалтийского особого военного округа): "Командующим я был назначен в марте 1941-го... Ни в Генеральном штабе, ни по прибытии в Ригу в штаб ПрибОВО я не был информирован о наличии такого плана. В документах штаба армии, который располагался в г Елгава, я также не нашел никаких указаний по этому вопросу... Лишь 28 мая 1941 года я был вызван в штаб округа, где командующий войсками генерал-полковник Ф.И. Кузнецов наспех ознакомил нас с планом обороны... Примерно через 1,5-2 часа после получения плана, не успев еще с ним ознакомиться, я был вызван к генерал-полковнику Ф.И. Кузнецову, который принял меня в затемненной комнате и с глазу на глаз продиктовал мое решение". Генерал-полковник Л. М. Сандалов (бывший начальник штаба 4-й армии Западного Особого военного округа): "В апреле 1941 года командование 4-й армии получило из штаба ЗапОВО директиву, согласно которой надлежало разработать план прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания на брестском направлении". Генерал армии И. X. Баграмян (бывший начальник оперативного отдела штаба Киевского Особого военного округа): "План обороны государственной границы был доведен до войск, в части, их касающейся, следующим образом: войска, непосредственно осуществлявшие прикрытие... имели подробно разработанные планы и документацию до полка включительно; Остальные войска... имели хранимый в сейфе соответствующего начальника штаба соединения опечатанный конверт с боевым приказом и всеми распоряжениями по боевому обеспечению поставленных задач" [23]. Приведенные свидетельства дополняют воспоминания маршала К.К. Рокоссовского. Будучи накануне войны командиром 9-го механизированного корпуса (КОВО), он не мог понять смысла проводимых командованием округа мероприятий. По словам маршала, полевая поездка, проведенная накануне войны командующим округа, не давала возможности определить, что преследовалось ею. Он писал: "Последовавшие затем из штаба округа распоряжения войскам о высылке артиллерии на полигоны, находившиеся в приграничной зоне, и другие нелепые в той обстановке распоряжения, вызвали полное недоумение. Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального подчинения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку прыжка вперед (подчеркнуто мной. - В. Д.), а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали... Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке" [24]. Недоумение К.К. Рокоссовского вполне понятно. Ведь нарком обороны маршал С.К. Тимошенко и начальник Генштаба генерал Г.К. Жуков специальной директивой предупредили командующего Киевским Особым военным округом, что о проводимых мероприятиях по подготовке упреждающего удара "никто, кроме Вас, члена Военного совета и начальника штаба округа, не должен знать" [25]. С целью конспирации в мае 1941 г. директива Генштаба о предстоящих мероприятиях по прикрытию "отмобилизации, сосредоточения и развертывания войск" была написана от руки Василевским в одном экземпляре. Вызванные в Москву начальники оперативных отделов штабов приграничных военных округов переписывали ее содержание в свои рабочие тетради и после соответствующей регистрации доставляли эту директиву под усиленной охраной в штабы своих округов. Естественно возникает вопрос о намечавшихся сроках упреждающего удара по вермахту. Конечно же, несостоятельны утверждения о конкретных сроках нападения на Германию. Ни в "августе - сентябре", ни тем более "6 июля" [26] Красная Армия, да и сам Генштаб к такого рода акции не могли быть готовы. Но политическое решение о нанесении упреждающего удара по Германии при наличии благоприятной для этого военно-стратегической обстановки Европе могло быть принято Сталиным и без учета способности Красной Армии к наступательным действиям. Остается предположить, что упреждающий удар мог быть нанесен примерно после 10 июля 1941 г. - срока, который указан в директиве Генштаба, к которому должно было завершиться развертывание войск в западных приграничных округах [27]. ..... В связи со всем сказанным возникает законный вопрос: в чем причина трагедии 22 июня? Среди многих факторов обычно называются "ошибки" "просчеты" советского военно-политического руководства. Но при более внимательном рассмотрении некоторые из них оказываются вовсе не наивными заблуждениями, а следствием вполне продуманных мероприятий с целью подготовки упреждающего удара и последующих наступательных действий против Германии. Этому стратегическому замыслу и был подчинен принцип оперативного построения войск первого стратегического эшелона. На деле же войну пришлось начинать в условиях мощного неожиданного удара со стороны противника неорганизованными оборонительными действиями. К тому же войсками, практически повсеместно застигнутыми врасплох. ..... Информация с форума: Олег Ко. пишет:
Кстати, о Славине В. Только что нашел статью в Интернете: Теории и мифы начала Великой отечественной войны - реакция военных историков 14.01.08 11:37 Оттуда "вступление":
(11/11/2015) [ На главную ] |
