В августе 1989 в газете "Известия" было напечатано несколько статей, посвященных событиям 50-летней давности.

В первой (16 августа 1989) известный в то время политический обозреватель А.Бовин разместил цитаты из августовской 1939 года переписки немецкого МИД-а с немецким послом в Москве графом Ф. фон Шуленбургом. первый документ датирован 14 августа. Последний – запись беседы Сталина и Молотова с Риббентропом в ночь с 23 на 24 августа 1939. Цитаты приводятся по изданию госдепартамента США 1948 года. Его название не приводится ("Nazi-Soviet Relations, 1939-1941, Documents from the Archives of The German Foreign Office", Department of State, 1948. В более полном виде этот сборник на русском языке был издан в Вильнюсе в том же 1989 г.) Причину публикации в "Известиях" А.Бовин объяснил так:

Приближающийся "юбилей" советско-германского договора о ненападении, подписанного 23 августа 1939 года, вызывает повышенное внимание к смыслу и значению исторической роли этого документа. Сталкиваются разные оценки и разные точки зрения. Чтобы лучше разобраться в дискуссии, полезно знать фактическую сторону дела. В этой связи хотелось бы познакомить читателей "Известий" с некоторыми телеграммами, которыми обменивались - с 14 по 23 августа - министерство иностранных дел Германии и германское посольство в Москве. Эти бумаги были впервые опубликованы в 1948 году государственным департаментом США.

А в заключительной части статьи приведено описание того, как эти документы попали к американцам:

Всего оказалось 20 катушек, на которых было заснято 9 725 страниц документов. Среди них были документы, подписанные в Москве 23 августа 1939 года, включая и дополнительный протокол.

А в самом конце статьи А.Бовин сделал вполне логичное замечание:

Разумеется, представленный выше германский взгляд на события вряд ли объективен. Записи бесед, на которых основываются посольские депеши, отражают не только мысли говорящего, но и настрой, политико-психологические установки слушающего, записывающего. Поэтому для полноты картины нужны и советские документы. Только после этого возникает стереоскопический эффект, история обретет объемность.

Но до распада СССР цитаты из советских документов в таком виде так и не получили известность. Однако, после выхода этого сборника в США в 1948 г. в СССР в 1949-1951 годах массовым тиражом типографиями многих областных центров была напечатана книга "ФАЛЬСИФИКАТОРЫ ИСТОРИИ (историческая справка)" (Издание 1951 – "Госполитиздат"). В нем говорится:

(c. 56) Заключая советско-немецкий пакт ненападения в августе 1939 года, Советский Союз ни на минуту не сомневался, что рано или поздно Гитлер нападет на СССР. Такая уверенность Советского Союза вытекала из основной политической и военной установки гитлеровцев. Она подтверждалась практической деятельностью гитлеровского правительства за весь предвоенный период.

Таким образом, до конца 80-х годов 20 века в СССР не признавались тексты немецких и советско-немецких документов 1939 года, опубликованные в США. Однако, в советских комментариях событий тех лет все же надо было как-то ссылаться на документы. И это делалось. Например, в изданном в 1960-м году первом томе "ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА 1941-1945".

Раздел 3. Англо-франко-советские переговоры 1939 г. Советско-германский договор о ненападении

Нараставшие империалистические противоречия между Германией, с одной стороны, Англией и Францией — с другой, препятствовали оформлению подготовленных уже соглашений между этими странами. Чем большие уступки делали правительства Англии и Франции фашистской Германии, тем более возрастали аппетиты ее империалистов. Германию не устраивало стремление правящих кругов Англии и Франции к сохранению своих владений и своего влияния. Германский империализм добивался мирового господства и полного устранения своих конкурентов, частичные уступки уже не удовлетворяли его. Кроме того, фашистские руководители испытывали страх перед войной с СССР. В силу всех этих обстоятельств гитлеровцы все больше склонялись к тому, чтобы сначала разгромить Францию и Англию. Победа над /173/ Францией нужна была им также для обеспечения полной безопасности Рура — индустриального сердца Германии. Гитлер говорил: "Мы имеем ахиллесову пяту — Рур. Успех войны зависит от обладания Руром. Если Англия и Франция прорвутся через Бельгию и Голландию в Рур, мы будем в величайшей опасности. Это может привести к параличу германской силы сопротивления" [Nazi Conspiracy and Aggression. Vol. III. Washington, 1946. p. 578.].
.....

3 августа 1939 г. Риббентроп заявил Г. А. Астахову, что между СССР и Германией нет неразрешимых вопросов "на протяжении всего пространства от Черного моря до Балтийского. По всем этим вопросам можно договориться, если Советское правительство разделяет эти предпосылки". ... [Архив МО СССР, ф. 1, оп. 2082, д. 14, лл. 397—400]

"АВП СССР" – это "Архив внешней политики СССР" (надо полагать, МИД-а?), а "Архив МО СССР" – это "Архив Министерства обороны СССР". Что касается "заявления Риббентропа Астахову 3 августа 1939 г.", то эта же информация есть в телеграмме Риббентропа Шуленбургу N: 166 в американском сборнике 1948 г. Причем, в ней говорится, что Риббентроп не уточнил Астахову о желательности поторопится, но намекнул, что немецкая сторона не любит "излишнего шума" и предпочла бы вести переговоры в секрете. В 1-м же томе "Истории... " уточняется идея того, что инициатива подписания Договора и секретного протокола исходила от немецкой стороны:

Риббентроп предложил подписать советско-германский секретный протокол, который разграничил бы интересы обеих держав по линии "на всем протяжении от Черного до Балтийского морей". Не желая идти на такое соглашение с Германией и все еще рассчитывая на возможность добиться успеха в переговорах военных миссий СССР, Англии и Франции, Советское правительство 7 августа сообщило в Берлин, что оно считает германское предложение неподходящим, а идею секретного протокола отвергает [См. АВП СССР, ф. 059, оп. 2, д. 3211, п. 340, л. 14].

Н-да... Посмотреть бы это дело "3211, п. 340, л. 14"! Ни в американском сборнике, ни в комментариях начала 90-х годов (например, в статье Горлова С. А. "СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИЙ ДИАЛОГ НАКАНУНЕ ПАКТА МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА. 1939" в журнале "Новая и новейшая история", N: 4, 1993, стр. 13-34) ссылки на документы между 3 и 14 августа 1939 не приводятся.

(стр. 175 "Истории..."):

Так, рисуя перспективу войны Германии против СССР, гитлеровцы ставили вопрос о заключении договора с Советским Союзом о ненападении и протокола о размежевании интересов обеих держав. Советское правительство вновь отклонило германские предложения. Объясняя позицию Советского государства, обескураженный Шуленбург сообщал в Берлин: "Отношение Советского правительства к заключенным договорам очень серьезно; оно выполняет принятые на себя обязательства и ожидает такого же отношения к договорам от другой стороны" [Documents on German Foreign Policy. Series D, vol. VII, p. 149].

Из этого текста можно понять, что 15 августа 1939 Шуленбург сделал какое-то заявление, видимо, Молотову. Есть ли документы об этом в американском сборнике? Оказывается, есть. Во-первых, это телеграмма Риббентропа Шуленбургу N: 175 от 14 августа с инструкцией посетить Молотова и зачитать ему текст из 6 пунктов. В 5-м пункте говорилось:

5. Имперское правительство и Советское правительство должны на основании всего своего опыта считаться с тем фактом, что капиталистические демократии Запада являются неумолимыми врагами как Национал-Социалистической Германии, так и Советского Союза. Сегодня, заключив военный союз, они снова пытаются втянуть СССР в войну против Германии. В 1914 году эта политика имела для России катастрофические последствия. В общих интересах обеих стран избежать на все будущие времена разрушения Германии и СССР, что было бы выгодно лишь западным демократиям.

Причем, ни о каком подписании Договора и/или секретного протокола в этих инструкциях не говорилось. В 6-м пункте Риббентроп заявил, что он "готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени Фюрера изложить взгляды Фюрера господину Сталину".

Во-вторых, в американском сборнике есть "Меморандум" Шуленбурга, который он отправил в Берлин 16 августа 1939 о его встрече с Молотовым вечером 15 августа. В нем Шуленбург сообщает, что он зачитал Молотову полученные от Риббентропа "6 пунктов". В этом же меморандуме упоминается и предложение по заключению договора о ненападении. Но исходило оно не от немецкой стороны, а от Молотова.

(стр. 175-176 "Истории..."):

В тот момент, когда английские представители сорвали переговоры военных миссий в Москве, германское правительство предприняло еще одну попытку договориться с Советским Союзом. 20 августа 1939 г. оно направило телеграмму Советскому правительству. В ней говорилось, что в отношениях Германии и Польши может "каждый день разразиться кризис", в который будет вовлечен и Советский Союз, если он не согласится безотлагательно на подписание с Германией договора о ненападении. Гитлер, подписавший эту телеграмму, заявлял: "Поэтому я еще раз предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее, в среду 23 августа. Имперский министр иностранных дел будет облечен всеми чрезвычайными полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении..." [Wellgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. B. III, S. 161.]

Странно и то, что при цитировании письма из Берлина в Москву, ссылка дается не на АВП МИД СССР, а на какой-то "Wellgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. B. III, S. 161". В советском архиве не осталось письма, полученного по дипломатическим каналам? Есть ли оно в американском сборнике? Есть. Это телеграмма Риббентропа Шуленбургу 20 августа 1939. В ней приводится текст телеграммы Фюрера для Сталина. Вот ее текст:

6. По моему мнению, желательно, ввиду намерений обеих стран, не теряя времени вступить в новую фазу отношений друг с другом. Поэтому я еще раз предлагаю принять моего Министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский Министр иностранных дел имеет полные полномочия на составление и подписание как пакта о ненападении, так и протокола. Принимая во внимание международную ситуацию, Имперский Министр иностранных дел не сможет остаться в Москве более чем на один-два дня. Я буду рад получить Ваш скорый ответ. Адольф Гитлер."

Текст этой телеграммы Гитлера Сталину есть и в статье А.Бовина августа 1989 г. (но без последних двух пунктов). В 1-м томе "Истории..." же 1960 г. ее авторы посчитали достаточным применить лишь краткое упоминание и в целом спорный вывод: "...В ней говорилось, что в отношениях Германии и Польши может "каждый день разразиться кризис", в который будет вовлечен и Советский Союз, если он не согласится безотлагательно на подписание с Германией договора о ненападении".

Потребовалось 30 лет для опубликования ее текста, "чтобы лучше разобраться в дискуссии, полезно знать фактическую сторону дела." А в 1960-м году фактическая сторона дела не требовалась?

Как видно, в 1-м томе "Истории..." вполне правдиво цитируются документы, известные и по американскому сборнику, но заметно (мягко говоря) "очень выборочное" цитирование со спорными выводами. Можно предположить, что это делалось с целью попытки скрыть, кто был настоящим инициатором идеи подготовить и подписать Договор о ненападении и секретный протокол к нему. Как известно, в Протоколе приводится разгранлиния "немецких и советских интересов" в Польше. В 1-м томе "Истории..." она упоминается, но со странным цитирование на газету "Правда" за ... аж 23 сентября 1939! Странно, Договор подписали 23 августа, а ссылка на важный момент переговоров к нему дается по тексту месяцем позже!:

(стр. 176 "Истории..."):

Советско-германский договор о ненападении был подписан в Москве 23 августа 1939 г. сроком на десять лет. Это был дальновидный и мудрый шаг советской внешней политики в создавшейся тогда обстановке, хотя он и явился вынужденным....

Если повнимательнее вчитаться в такие объяснения, то к ним могут возникнуть вопросы. А почему это если бы СССР не подписал Договор, "война с Германией в ближайшие недели стала бы неминуемой"? По каким причинам? Кто на кого напал бы? СССР на Германию или Германия на СССР? Ведь буквально парой страниц раньше в том же томе "Истории..." говорилось:

Так кто больше всего боялся войны, СССР или Германия? В 1-м томе "Истории..." высказывается мысль о том, что "нападение Германии на СССР могло превратиться в "крестовый поход" капиталистического мира против социалистического государства", так как с востока его могла бы поддержать Япония. А эти два нападения "было бы в том или ином виде поддержано реакционными правящими кругами США, Англии и Франции, стремившимися осуществить свои планы создания единого антисоветского фронта."

Теоретически такая версия в какой-то степени видимо могла бы иметь право на существование. Но она в 1-м томе "Истории..." не подкрепляется документами и более подробным анализом ситуации. А кроме того, остается невыясненным заявление о том, почему Германия боялась войны с СССР? Получается, что Германия боялась войны с СССР и в то же время, готова была напасть на него? Странно. Если боялась, то чего тогда боялся СССР? Как известно, Сталин не верил в немецкое нападение в июне 1941, когда Германия увеличила свои ресурсы в разы! Так почему он должен был бояться немецкого нападения в августе 1939, когда ресурсов у немцев для большой войны совершенно не было? Чем они могли воевать против СССР, если у них авиационных бомб еле хватило для операций в Польше?

Второе объяснение тоже имеет странности:

"Во втором случае, принимая германское предложение, Советский Союз получал выигрыш во времени, который был ему крайне необходим для укрепления своей обороны."

Теоретически такое заявление тоже в каком-то варианте как бы могло иметь право на существование. Если бы... Вот если бы ресурсы Германии в июне 1941 оставались бы примерно такими же как в августе 1939 и при этом они превышали бы возможности СССР в августе 1939, тогда такое заявление могло иметь смысл. Тогда становится понятным, что в августе 1939 ресурсы СССР по ведению обороны уступали Германии и требовалось время, чтобы их увеличить и усилить. Но почему-то никто из историков, используя такое объяснение насчет необходимости "выигрыша во времени" никогда не обращает внимание на то, что и Германия в ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ занималась увеличением и усилением своих военных ресурсов! Причем, она их увеличила В РАЗЫ! В августе 1939 на Гитлера еще не работала промышленность Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии, Франции, Югославии, Греции. У него еще не было трофеев из этих стран. У Вермахта еще не было военного опыта, который он набирал в военных действиях с ними. Так когда Германия была слабее – в августе 1939 или в июне 1941? И для чего Сталину потребовалось давать Гитлеру эти почти ДВА ГОДА? Чтобы он в разы усилил свои возможности? Чтобы труднее было воевать в июне 1941?

Но какого-либо большого комментария А.Бовин в своей статье не сделал. Их попытки размещены в следующих номерах газеты "Известия". В номере за 18 августа 1989 опубликована статья политического обозревателя В.Матвеева "ОТ БАЛТИКИ ДО ЧЕРНОГО МОРЯ... (Чего добивался СССР весной-летом 1939 года)".

Заголовок интересный. И тема исторически вполне важная.

Жребий был брошен подписанием 23 августа советско-германского договора о ненападении.

[Результаты Пакта:]

Вот так! СССР не желал "продвижения гитлеровской Германии на Восток". Но 23 августа добровольно согласился с продвижением Германии на Восток в Польше на половину ее территории.

Следующим итогом Пакта, о котором забыл упомянуть В.Матвеев, явилась почти двухлетняя "передышка" для Германии, которая за это время прибрала к своим рукам ресурсы почти всей Западной и Центральной Европы. Об этом историки как-то не хотят вспоминать. И еще вопрос, нужна ли была бы антигитлеровская коалиция после 22.06.1941, не произойди все эти события в период августа 1939- июня 1941. (Т.е. если бы не был подписан этот самый Пакт 23.08.1939). А что касается вывода, что "СССР пришлось бы столкнуться с Германией без союзников", то тоже еще вопрос насколько было бы выгодней повоевать с Германией в сентябре 1939 с ее хилыми на тот момент ресурсами. Или напрягать все свои силы в многолетней войне, начавшейся в июне 1941 со страной, увеличившей свои ресурсы в разы.

И совершенно ложным является тезис о том, что предложение заключить именно Договор о ненападении исходил от Германии. Как показывают именно документы из немецких архивов в более полном виде, эта идея исходила от СССР. В связи с этим может возникнуть тема возможных альтернатив в то время. И именно ей посвящено интервью с доктором исторических наук Валентином ФАЛИНЫМ, которое было напечатано в "Известиях" 22 августа 1989 ("АЛЬТЕРНАТИВЫ 1939-ГО").

Фалин согласен в том, что "в оборот введено немалое количество ранее неизвестных материалов и документов, часто в совершенно ином ракурсе высвечивающих довоенные перипетии". И что в тех условиях "никто не сомневался, что советско-германская вооруженная схватка впереди, что передышка, оформленная договором о ненападении, будет краткой".

Странно, конечно. Получается, что во времена издания многотомных "ИСТОРИЙ..." в 60-е и 70-е годы существовали причины не предавать гласности эти самые материалы и документы. Но тогда как можно было выполнять исследования и формировать выводы? И откуда возник именно этот вывод, что в августе 1939 "никто не сомневался" о будущей войне с Германией? Ну и для чего нужна была эта "передышка"? Зачем? Дать "неизбежному" будущему противнику почти ДВА ГОДА для усиления ЕГО ресурсов? Смысл? Если уж и предстоит "неотвратимая" война с ним, то логичнее повоевать сейчас, пока он не накопил достаточных ресурсов. И пока ему еще предстоит их истратить в войне с соседом. Вот тогда и возникнет самый удобный момент для "закрытия этой темы" – "превентивно" вдарить по совершенно не готовой армии (Германии) к отражению удара.

В противном случае еще вопрос какие ресурсы этот будущий противник накопит за эту самую "передышку". И какими силами придется ей противодействовать. И хватит ли времени этой "передышки", чтобы подготовиться к удару в разы большей силы. Доктор исторических наук В.Фалин в своем интервью эту альтернативу начисто игнорирует.

Вместо этого он соглашается с идеей, что СССР вполне выгодно было "мирно" "отодвигать" границу на запад за счет восточной Польши и стран Прибалтики, как бы создавая "восточный фронт". Кстати, эта мысль уже активно использовалась в вышецитированной книге "ФАЛЬСИФИКАТОРЫ ИСТОРИИ" (издания конца 40-х – начала 50-х годов).

Следующим спорным моментом беседы с Фалиным является очередное согласие с тем, что инициатором заключения Пакта 1939 г. был Гитлер. Это еще вопрос, как показывают более полные тексты документов. Но эта тема в таком направлении не анализируется. Зато Фалин переходит к вопросу возможных альтернатив, которые могли быть у Сталина. Но сначала он делает некоторые уточнения.

1) "А чем занимались с 1933 по 1939 год Лондон, Париж, Вашингтон? Не с нацистским ли режимом они вполне сносно обустраивали политические, экономические и военные дела?" Другими словами, он намекает, что участники "мировой политики" вели "мировую игру", в которой еще уметь надо результативно действовать. И в которой более весомый результат можно получить действиями, которые (мягко говоря) не совсем согласуются с разными ранее заявленными нормами поведения. "Мы сами можем ругать Сталина за отступление от ленинских норм внешней политики, за оппортунизм, ярко проявившейся после 1 сентября 1939 года, за чуждые нам методы в ведении дел с третьими странами. Готов констатировать, что отступление было большим, особенно в нравственном плане, чем можно было допустить даже в тех чрезвычайных условиях изоляции, в которых находился тогда Советский Союз."

Но дальше Фалин не уточняет, каковы конкретно были эти "отступления". Он заявляет, что "серьезность проблемы не терпит схем, рассчитанных на некомпетентных людей". А-а-а! Конечно! Эту тему могут обсуждать только оч-ч-чень подготовленные люди! А как же остальные? Им запрещено? Но объяснения все же ведь должны быть "для остальных"? Или остаться без них?

Без них остаться проблематично. Вот Фалин и вынужден продолжить. И отмечает, что внешнюю политику СССР в то время формировал исключительно товарищ Сталин. А что касается альтернатив для него в августе 1939, то Валентин Михайлович согласен с двумя вариантами: "или заключать договор о ненападении с Германией, или плыть по течению навстречу судьбе, которую определяют за нас другие". Но вопрос повторяется (их задавал заместитель генерального директора ТАСС Вячеслав Кеворков):

"Сталин, - пишут авторы, - был готов предоставить союзникам, Англии и Франции, все возможности для заключения соглашения, нет сомнений в том, что он действовал, проявляя не характерные для него терпение и щедрость... Каковы бы ни были его мотивы, до тех пор пока сохранялось возможность того, что Великобритании и Франции удастся заставить Польшу принять его помощь, он готов был ждать. Но, вероятно, изучение даже самых первых сообщений (французского военного атташе в Варшаве) Мюссе оказалось достаточным, чтобы убедить его в безнадежности этих расчетов. Раэведывательные службы НКВД и ГРУ, видимо, сообщили Сталину, что Гитлер уже назначил дату нападения на Польшу, - это была не самая строго оберегаемая тайна в Европе". (Добавлю от себя, что Сталину эта информация была доложена 7 августа). Рид и Фишер заключают: "Не было времени на то, чтобы позволить союзникам дальнейшие проволочки. Не могло быть так же и уверенности в том, что отсутствие, у Германии договора с Советским Союзом помешает Гитлеру вторгнуться в Польшу... У Сталина не оставалось выбора".

Вот так вот! Не оставалось у Сталина альтернатив! Вермахт "с ходу двинулся бы дальше на восток"! И пошел бы, пошел вплоть до Урала!

Извините. Вообще-то факт того, что Вермахт в 1941 дошел до Москвы, обычно объясняется тем, что Германия смогла накопить достаточно ресурсов в захваченных ею странах Западной и Центральной Европы. Но одновременно мало кто вспоминает, что сделала она это ПОСЛЕ августа 1939. В том числе из-за "невмешательства" СССР. Историки гордо объясняют, что Советский Союз "разумно" оставался вне войны благодаря мудрой внешней политике, результатом которой явилось подписание Пакта в августе 1939 с этим самым агрессором. Очень мудрая политика! Пусть агрессор спокойно готовит себе ресурсы для будущей НЕИЗБЕЖНОЙ (!!) войны с нами! Так? В этом и заключается мудрость? А долбануть пораньше этого самого агрессора не относится к мудрой политике? Пока он не вырос-развернулся? Наверное, тогда и "передышка" не потребовалась бы (наращивать свои военные ресурсы)? А так, конечно, если будущему агрессору дали "передышку", то что ж остается? Готовиться самому? Логично. Но может возникнуть вопрос: а чего же нормально так и не подготовились? То, что агрессор готовится, между прочим, видно было издалека.

Интересным оказывается и информация Фалина, что Сталину 7 августа 1939 доложили о планах Гитлера напасть на Польшу в ближайшее время. По другим данным известно, что и французы и англичане к 11 августа тоже знали о немецких планах. Адмирал Дракс на переговорах в Москве озвучил дату 15 августа как день немецкой готовности к началу боевых действий. Но Ворошилов на это после 15 августа только поиронизировал. Дескать, нас тут пугали началом войны, дата прошла, а война так и не началась. И на этих переговорах вариант нападения на Польшу рассматривался как один из возможных теоретически. С требованием обсудить и другие теоретические варианты. И это называется "мудрая политика"? Тут вполне конкретная война готовится, а переговоры идут о разных теориях. Да еще про какие-то 70% ! Это и есть "конкретные соглашения"? Если нормально, то такое поведение можно признать логичным только в рамках ведения вполне определенной ИГРЫ. Кстати, Фалин упомянул подобную идею:

[Вопрос] - Как бы то ни было, внушительное число ученых и политологов, в том числе и у нас, осуждают выбор Сталина.

[Ответ Фалина] – Не стану его защищать, хотя напрашивается параллель с игрой в шахматы...

Следующим вопросом была проблема секретных протоколов. С одной стороны, Фалин признает их существование. А затем заявляет:

С другой стороны, интерпретировать все последующие события через призму договора от 23 августа и протокола к нему значило бы совершать насилие над историей. На этот же самый день, 23 августа, был назначен тайный вояж Геринга на Британские острова. Поскольку Сталин дал согласие на прием Риббентропа, он остался дома. Но контакт с Лондоном не прервался - Гитлер принял посла Гендерсона для собеседования об "историческом компромиссе": двух держав, на которых должен держаться мир в Европе и ее окрестностях. Гитлер и Гендерсон условились, что если Англия для "спасения чести" и выступит на стороне Польши, то будет вести "мнимую войну". Так оно в конечном счете и получилось. Франция и Англия не доставили немцам никаких хлопот на протяжении всего "польского похода". На "Западном фронте" царила тишина.

Между прочим, вполне в духе "игры". И именно в "игре" вчерашний "союзник" может быстро превратиться во "врага" и наоборот. И кстати, информация Фалина о встрече Гитлера и английского посла Гендерсона вполне укладывается в слова самого Гитлера, который сказал, что солдаты (против Польши) пойдут в атаку тогда, когда ситуация будет подготовлена политически. И вот 23 августа он договаривается о невмешательстве со стороны СССР, а следом – со стороны Англии. Но вообще-то остается вопрос, а как он действовал бы, если бы не смог договориться с СССР и Англией? Варианты, конечно, могут быть разные. Но это уже другая тема. Хотя один вывод просматривается сразу: Гитлер не смог бы так активно действовать на разных направлениях, не оглядываясь на СССР и так быстро накапливать силы к июню 1941, в том числе получая ресурсы из Советского Союза. Т.е. вполне становится понятным, что "июня 1941" в таком кошмаре не было бы.

Следующей статьей в "Известиях" (номер 23 августа 1989 г.) оказался краткий обзор "только что выпущенной в свет" в Англии книги "известного публициста" Стивена Хауарта "АВГУСТ 39-ГО" Название статьи: "НА ПОРОГЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ (Как современный британский исследователь Стивен Хауарт смотрит на события августа 1939 года)" Автор - соб. корр. "Известий" в Лондоне А.Кривопалов.

В целом комментарий книги показывает, что в ней собраны довольно подробные сведения о том, как в августе 1939 "развивались отношения между Лондоном и Москвой, Лондоном и Берлином, Берлином и Москвой". Но в статье в основном даются примеры про действия английской стороны. Примеры действий советской стороны минимальны. Соответственно, и серьезных выводов быть не может. А из того, что показано, вывод возникает один – со стороны Англии велась ИГРА. Как и со стороны Германии. Ну так... А как еще мог действовать СССР?

Но есть в статье и интересный момент. О встрече Гитлера с британским послом в книге говорится следующее: "23 августа Гитлер призвал к себе британского посла в Берлине сэра Невилла Гендерсона для вручения ему ответа на обращение Чемберлена. Он был длинным – в переводе тысяча слов." К этому можно добавить: "После договора со Сталиным..." Кстати, вполне возможно, что Чемберлен свои действия строил на основе той идеи, что Сталин с Гитлером не смогут договориться. (В силу предыдущей конфронтации, доходившей до военного противостояния в Испании). И вдруг ситуация в ИГРЕ резко поменялась. Что оставалось делать Чемберлену (с французами)? Не объявить войну Германии они уже не могли. А дальше?

Дальше остается два варианта. Или отдать приказ о наступлении на Берлин "по-взрослому", или пригнорировать заявленную помощь Польше (что и выбрали).

Допустим, они отдали бы приказ войскам всерьез начать наступление на Берлин. Гитлеру пришлось бы срочно снимать войска из Польши на западный фронт. Но боеприпасов для длительной войны у него не было. И чтобы удержаться у власти ему остался бы только один вариант действий: срочно просить о переговорах. Допустим, союзники согласились бы. Но как это могло отразиться на внутреннем положении в Германии? Доведение ситуации до военных действий "просто так" завершиться не может. Вполне логичным просится требование провести в Германии ВЫБОРЫ. А это потянет за собой восстановление разных демократических институтов, ликвидацию "концлагерей", выпуск на волю их узников, в том числе коммунистов и социал-демократов. Все это могло привести к уходу из политической жизни НСДАП с восстановлением деятельности разных партий (вполне реально и коммунистической, которая одновременно "секция Коминтерна"). И после 6-летнего террора в Германии вполне могла возникнуть новая революционная ситуации. А в сочетании с возможным экономическим кризисом еще вопрос, чем бы это закончилось.

Сегодня есть повод удивляться как бы "близорукости" британских политиков того времени, не оказывавших сильного сопротивления политике Гитлера. Но на это дело можно посмотреть и с другой стороны. Ведь Германия Гитлера была страной, в которой была прекращена деятельность компартии. (Заодно и социал-демократов). А к чему такая деятельность приводила в то время (периода существования "Коминтерна"), показывал опыт той же Германии до 1932 года. Да и опыт других европейских стран, например, Франции, Испании. Других же серьезных методов исключения коммунистов из политической жизни в условиях демократических конституций в то время практически не было. Но запрет строго говоря, чреват. С этой стороны роль Гитлера по ликвидации коммунистического движения в Центральной Европе вполне могла расцениваться положительно. Но после крайней формы "запрета" возврат к демократии тоже чреват "качком" в противоположном направлении. И это была реальная стратегическая угроза в том числе и для Англии. Понимали ли это Чемберлен и его команда? Или действовали "по наитию"? Но в любом случае допустить развитие в подобном направлении они не могли. Оставалось как-то удержать Гитлера в неких допустимых рамках его внешней политики. И в случае, если бы он не договорился со Сталиным, то вообще-то оставался вариант, когда ситуация не выйдет из масштаба "демонстрации мускулов". Т.е. режим Гитлера можно было рассматривать как некий противовес "идеологическому наступлению" Коминтерна.

Но вот неожиданно Гитлер подписывает договор со Сталиным. Чемберлен оказывается перед фактом. И что ему делать? Отдать приказ о наступлении на Берлин? Тем самым поставить Германию на колени (уже вторично)? Чтобы вышедшие из концлагерей и тюрем коммунисты развили активность и устроили социалистическую революцию (при опоре на СССР)? Год 1939-ый – это не 1920-ый. И не 1922-ой. Помощь от Сталина могла пойти рекой. А дальше? И как на это посмотрят коммунисты во Франции? Будут сидеть "сложа руки"? А там может наступить и очередь форсировать Ла-Манш.

Не войскам, нет. ИДЕЯМ.

Идеи – вещь нематериальна. Им крейсера и паромы не нужны. (За которыми дело не станет).

Вполне возможно, потому Чемберлен и медлил с действиями. Куда спешить? (До подписания Пакта 23 августа 1939). И не отдал приказ о наступлении на Берлин (После 3 сентября 1939). Но тем самым военная ситуация стала поворачиваться в пользу Гитлера. Однако, Стивен Хауарт об этом рассуждать не стал. Некоторый анализ ситуации был выполнен в специальной программе советского Центрального телевидения, которая вышла в эфир 21 августа. По просьбе читателей "Известия" воспроизвели наиболее существенные моменты беседы в номере за 24 августа. Статья называлась "УРОКИ ПРОШЛОГО, ВЫВОДЫ НА БУДУЩЕЕ".

В передаче приняли участие начальник историко-дипломатического управления МИД СССР, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР Ф. Н. КОВАЛЕВ, старший научный сотрудник Института военной истории МО СССР, кандидат исторических наук А. С. ОРЛОВ и политические обозреватель Гостелерадио СССР Д. Д. БИРЮКОВ.

Однако принципиально новых идей в обсуждении не прозвучало. Причины подписания Пакта в августе 1939 излагались все те же. Ф. Н. КОВАЛЕВ (МИД) сказал следующее:

Историко-дипломатическое управление готовит большую серию публикаций документов внешней политики Советского Союза. Из документов уже с середины 20-х годов видно, что фашизм становился главной угрозой для безопасности нашей страны. На это обращали внимание наши дипломаты, руководители НКИД. После прихода Гитлера к власти эта угроза во многом возросла, и, как известно, в декабре 1933 года Политбюро приняло решение о необходимости создания системы коллективного отпора фашизму. И на протяжении этих лет принимались меры для того, чтобы создать эту преграду уже с участием ведущих западных государств.

Мысль вроде бы верная. Вот только не могло быть реальной серьезной работы по ведению коллективных действий страны-члена Коминтерна с ведущими капиталистическими странами (которых предполагалось ликвидировать по Уставу и Программе того же Коминтерна).

Д. Д. БИРЮКОВ (ГТР): Получается, что у Советского Союза практически альтернативы не было, потому что западные союзники вели двойную игру. А у них, особенно у Англии, была альтернатива: они вели одновременно переговоры и с Советским Союзом, и с Гитлером, причем приоритет они явно отдавали не нам.

И ни слова про двойную игру товарища Сталина, который одновременно с широко освещавшимися в прессе переговорами с Англией и Францией проводил секретные переговоры с немцами.

А. С. ОРЛОВ (ИИ МО): После того, как Польша отказалась выполнить требования Гитлера, и в Англии, и Франции поняли, что мюнхенский курс провалился, начали лихорадочно предпринимать меры. Первое, что сделали, - дали Польше гарантию в случае нападения на нее помочь ей всеми возможными силами и средствами. Затем дают такие же гарантии Румынии, Греции, Турции. Тем самым показывают Гитлеру, что Германии следовало бы вернуться к мюнхенской договоренности, иначе ей придется иметь дело с Англией, Францией и ее союзниками. Но Гитлер на это не пошел. Он демонстративно разрывает в конце апреля договор о ненападении Германии с Польшей и тут же разрывает англо-германское морское соглашение, тем самым показывая, что он не намерен считаться с Англией и Францией. Тогда предпринимается следующий ход - договориться с СССР.

Но переговоры эти носили неискренний характер. В одном из установочных меморандумов английского правительства говорилось: "Желательно заключать какое-либо соглашение с СССР о том, что Советский Союз придет к нам на помощь, если мы будем атакованы с Востока, не только для того, чтобы заставить Германию воевать на два фронта, но также, вероятно, и потому, и это самое главное, что если война начнется, то следует постараться втянуть в нее Советский Союз".

А как еще им (Англии и Франции) действовать? Торопиться ликвидировать Гитлера и вернуть Германию к анархии экономического кризиса с последующей перспективой социалистической революции?

Ф. Н. КОВАЛЕВ (МИД): ... По договоренностям, которые были достигнуты в августе 1939 года и затем несколько уточнены в сентябре 1939 года, была установлена, так сказать, линия разграничения, далее которой не должны были продвигаться в Восточной Европе немецкие войска после начала германо-польского конфликта. Для нас было важно остановить продвижение вермахта на рубежах на 200-300 километров дальше от наших стратегически важных центров, таких, как Ленинград, Москва, Киев, Минск. Во всяком случае не только в Москве, но и на Западе были совершенно убеждены, что создание этой преграды оказало потом серьезное влияние на ход мировой воины, на ход Великой Отечественной войны. Но вместе с тем, заключая договоренности с Гитлером, Сталин, конечно, позволил себе великодержавные рассуждения о территориально-политическом переустройстве в Восточной Европе, и формулировки, в которых были зафиксированы советско-германские договоренности, наносили серьезный ущерб суверенитету независимых государств Восточной Европы. Они никак не укладываются в рамки ленинской внешней политики и, самое главное, не могут быть оправданы с идеологической, с нравственной точки зрения.

При подписании договоренностей в августе 1939 года имелось в виду прежде всего установление определенной границы немецко-фашистской экспансии. И только. Отнюдь не имелось в виду, что, скажем, те же прибалтийские республики окажутся со временем включенными в состав Советского Союза.

Мягко говоря, не совсем правда. "Определенная граница" определялась в секретном протоколе о разграничении сфер влияния (о котором, кстати, ни слова). Причем, речь там шла и о Финляндии. Каковы оказались отношения СССР с этими странами почти буквально сразу после подписания договора 23 августа – отдельная тема.

А. С. ОРЛОВ (ИИ МО): Летом 1939 года велись тройственные переговоры между Англией, Францией и Советским Союзом. Но переговоры эти со стороны англичан и французов велись в основном с тем, чтобы оказать давление на Германию. Но в это время шли и другие, параллельные переговоры. За нашей спиной шли тайные контакты между Англией и Германией с тем, чтобы достичь соглашения на основе широчайшей договоренности.

Мне кажется, что принятая некоторыми историками точка зрения на то, что договор 28 сентября был логическим продолжением договора 23 августа, не совсем точна. В каком отношении? Это были два шага в одном направлении, но между ними лежала черта. Последней нашей чертой был необходимый и вынужденный договор 23 августа. Но когда разразилась война, Сталин действовал уже не столько исходя из договоренности от 23 августа, сколько из реальных событий, из реально развивающейся обстановки...

Если забыть про секретные советско-немецкие переговоры весны-лета 1939, то тогда конечно, можно дойти и до подобных выводов. Но Гитлер давал санкцию на разработку разных военных планов. И не все они были реализованы. И заявлять, что Пакт 23 августа 1939 года не оказал никакого влияния на планы Гитлера по отношению к Польше – по меньшей мере странно.

24/06/2007

[ Home ]