|
|
|
[ На главную ] "ВИЖ", 1965, 9 Советская артиллерия в Великой Отечественной войне Главный маршал артиллерии Воронов Н. Н.
Почти полный текст выложен в архивном файле - СКАЧАТЬ. ..... Наша артиллерия выполняла ведущую роль в оборонительных и наступательных сражениях Великой Отечественной войны. Во всех сражениях на Западе и Востоке наши доблестные артиллеристы и миномётчики своим геройством, знанием и умением уничтожать вражескую живую силу, боевую технику и укрепления добились полного господства над артиллерией врага. Советская артиллерия и минометы нанесли жесточайшие потери наступательным средствам врага – танкам и авиации. Вот почему Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 октября 1944 года за большие боевые заслуги артиллерии в Великой Отечественной войне установлен ежегодный праздник – День артиллерии. День ежегодного празднования приурочен к 19 ноября – исторической дате Великой Отечественной войны. 19 ноября 1942 года мощной артиллерийской подготовкой начался разгром немцев под Сталинградом, послуживший началом крупных наступательных операций Красной Армии на всех фронтах Отечественной войны. В День артиллерии 19 ноября 1944 года товарищ Сталин в своём приказе № 225 высоко оценил боевые заслуги и определил роль и значение нашей артиллерии в Великой Отечественной войне: «Вся страна отмечает сегодня великое значение артиллерии, как главной ударной силы Красной Армии. Как известно, артиллерия была той силой, которая помогла Краской Армии остановить продвижение врага у подступов Ленинграда и Москвы. Артиллерия была той силой, которая
обеспечила Красной Армии разгром немецких войск
под Сталинградом и Воронежем, под Курском и
Белгородом, под Харьковом и Киевом, под Витебском
и Бобруйском, под Ленинградом и Минском, под
Яссами и Кишиневом...» .... * * * К таким замечательным победам в Великой Отечественной войне советская артиллерия была подготовлена всем ходом своего развития. Она выросла в грозную силу благодаря исключительному вниманию, руководству и мудрому предвидению товарища Сталина. Товарищ Сталин еще в мирное время определил ведущую роль и значение советской артиллерии на войне. Это он, товарищ Сталин, назвал «артиллерию – богом войны». В 1937 году в Кремле, в день чествования наших замечательных лётчиков, товарищ Сталин ярко и образно изложил свои взгляды на роль артиллерии в современной войне. Товарищ Сталин сказал: «Если мы с вами заглянем в историю, то
увидим, какую важную роль во всех войнах играла
артиллерия. ... Для того, чтобы решить успех войны,
всегда требовалась артиллерия. Чем побеждал
Наполеон? Прежде всего своей артиллерией. Чем в
1870 году под Седаном были разгромлены французы? По
преимуществу артиллерией. Чем в мировую войну
французы били немцев под Верденом? – Главным
образом артиллерией. Для успеха войны
исключительно ценным родом войск является
артиллерия. Я хотел бы, чтобы наша артиллерия показала, что она является первоклассной». Указания товарища Сталина о том, чтобы наша советская артиллерия была первоклассной, полностью претворены в жизнь. Наша артиллерия смогла стать главной ударной силой Красной Армии в результате выполнения сталинских пятилеток и индустриализации страны. В годы сталинских пятилеток развитие
промышленности шло невиданными темпами. Стало
возможным производить первоклассное
артиллерийское вооружение, приборы и боеприпасы
в нужных количествах. /7/ В основу обучения боевым действиям были положены следующие принципы: применять нашу артиллерию внезапно для противника; массировать артиллерию на решающих направлениях за счёт резервов и второстепенных направлений; осуществлять теснейшее взаимодействие со своей пехотой, танками и авиацией на всех этапах боя; главное внимание и усилия в бою сосредоточивать на артиллерии (миномётах), танках и авиации противника; любыми способами и методами, в необходимых случаях жертвуя собой и материальной частью, успешно решать поставленные боевые задачи. Уже к началу Великой Отечественной
войны Красная Армия имела первоклассную и
сильнейшую артиллерию, которая безусловно
превосходила артиллерию любой иностранной
армии. борьбу с главнейшими наступательными
средствами немецких захватчиков – танками и
авиацией. 19 ноября 1942 года в 7 час. 30 мин. мощной артиллерийской подготовкой началось славное наступление Красной Армии под Сталинградом. Более 3000 орудий и миномётов разных калибров обрушились своим смертоносным огнём на оборонительные позиции противника. Через 2–3 часа в обороне врага были пробиты бреши, и наши пехота, танки и кавалерия, поддержанные артиллерией, устремились в прорыв, чтобы окружить, а затем уничтожить 6-ю армию и 4-ю танковую армию немцев. ..... Одновременно проводилась другая крупная операция – по разгрому 8-й итальянской армии и крупных немецких группировок, занимавших оборону на берегах Дона, к западу от Сталинграда. Здесь наступление началось в 8 часов 16 декабря 1942 года мощной артиллерийской подготовкой из 5300 орудий и миномётов. Артиллерийским огнём быстро была разгромлена оборона противника, и советские армии, введя в бой многочисленные резервы всех родов войск, одержали блестящую победу. В этих двух крупных операциях конца 1942 года советская артиллерия показала свою способность обеспечивать успех и надёжно прокладывать путь через оборонительные рубежи противника своей пехоте, танкам и коннице, активно участвовать в развитии успеха и в преследовании отступающего врага. Победа под Сталинградом была началом решающих битв по освобождению нашей Родины от немецких захватчиков. Приёмы же и методы действий наших войск под Сталинградом послужили примером для остальных фронтов Отечественной войны. В сталинградской операции, по указанию
товарища Сталина, было успешно проведено
артиллерийское на- ступление в крупных масштабах и умело решены задачи сопровождения артиллерией вводимых в прорыв для развития успеха крупных масс пехоты, конницы и танков. Полностью себя оправдало наличие артиллерийских соединений в составе наступавших войск. Они помогли быстро создавать нужные группировки и облегчили управление массированным артиллерийским огнём. И ещё много других вопросов боевого использования артиллерии было правильно решено в этой исторической битве. Успешное артиллерийское наступление
под Сталинградом было обеспечено возросшей
подготовкой генералов, офицеров, сержантов и
бойцов артиллерии. ...... Если на первом этапе войны наша
артиллерия была костяком, основой обороны, то в
наступательных операциях Красной Армии она была
сильнейшим тараном, взламывающим оборону
противника и обеспечивающим успешное движение
вперёд нашей пехоте, коннице и танкам. ..... Какое большое внимание уделялось Верховным Главнокомандованием Красной Армии созданию мощных ударных артиллерийских группировок, видно из следующего: при прорыве блокады войсками Ленинградского фронта в январе 1944 года действовало 5000 орудий и миномётов; при прорыве на Висле 1-й Белорусский фронт обеспечивали 9500 орудий и миномётов; в штурме же Берлина на том же фронте принимали участие 22000 орудий и миномётов. Иначе говоря, если на 1 километр фронта на главных направлениях раньше приходилось 200–250 орудий и миномётов, то при штурме Берлина плотность артиллерии достигала 610 орудий и миномётов на 1 километр фронта. В 1760 году русская артиллерия при взятии русскими войсками Берлина выпустила по нему 1202 снаряда общим весом до 150 пудов. При штурме же Берлина в 1945 году наша доблестная артиллерия выпустила снарядов и мин общим весом 1 600 000 пудов. (*) Наиболее показательными действиями
нашей артиллерии при прорывах обороны
противника были её успешные боевые дела в
январских операциях 1945 года на 1-м Укра-
инском, 1-м, 2-м и 3-м Белорусских фронтах. В этих операциях из-за отсутствия благоприятной погоды не всегда могла подняться в воздух наша славная авиация для нанесения бомбовых ударов и штурмовых действий по обороне противника, а потому обеспечение прорыва было возложено в основном на артиллерию. Товарищ Сталин в одном из своих приказов так оценил работу артиллерии: «Решающее значение в прорыве обороны противника имело мощное и хорошо организованное артиллерийское наступление». Необходимо отметить характер и трудность выполнения боевых задач артиллерией при прорывах обороны противника. Во-первых, – нужно подавить и уничтожить противостоящие артиллерию и миномёты противника. Во-вторых, – необходимо подавить и уничтожить максимальное количество отдельных орудий и пулемётов – главных врагов наших танков и пехоты. В-третьих, – разрушить и уничтожить максимальное количество наблюдательных пунктов противника, блиндажей, убежищ, траншей, ходов сообщений и прочих укрытий для живой силы врага и его техники, а также разрушить его искусственные препятствия. В-четвёртых, – артиллерийским огнём нужно нарушить управление и связь, не дать работать штабам и командным пунктам врага. В-пятых, – нанести максимальные потери живой силе противника, подавить её морально и парализовать её действия. В-шестых, – не допустить подхода резервов противника и не дать ему организовать и проводить контратаки по наступающим нашим войскам. В-седьмых, – в назначенное время закончить артиллерийскую подготовку атаки нашей пехоты и танков и надёжно сопровождать их на всю глубину продвижения огнём артиллерии и миномётов. /15/ Зенитная артиллерия всех калибров в это время должна надёжно прикрывать свои войска от возможных налётов авиации противника. Всё это хорошо должно быть разведано;
спланировано во времени и пространстве; должны
быть организованы наблюдение, связь внутри
артиллерии и с пехотой, танками; необходимо
организовать управление развёрнутых в боевые
порядки тысяч и десятков тысяч орудий и
миномётов; необходимо подвезти к ним
горы снарядов и мин. ...... ДОПОЛНЕНИЕ: фрагмент главы из мемуаров Воронова Н.Н. 1963 г.: http://militera.lib.ru/memo/russian/voronov/05.html На службе военной М.: Воениздат, 1963. Над Родиной смертельная опасность Роковые просчеты Очень тревожно было на душе. Война надвигалась с каждым часом — об этом сигнализировали донесения с границы, сводки ВНОС, сообщения о перелетах немецких самолетов. А в наркомате обороны обращали мало внимания на угрожающие симптомы. Странным кажется, почему наше руководство, зная о нарастающей военной опасности, не сочло нужным собрать наиболее ответственных начальников наркомата обороны, чтобы обменяться мнениями о создавшейся военно-политической обстановке. В апреле, мае, июне в Генеральном штабе составлялись документы большой важности. В них сообщалось о больших оперативных перевозках немецких войск к нашим западным границам с перечислением номеров корпусов, пехотных и танковых дивизий. Авторы этих документов не делали четких выводов, а ограничивались лишь голой констатацией фактов. Было ясно, что Генеральный штаб не рассчитывал, что война может начаться в 1941 году. Эта точка зрения исходила от Сталина, который чересчур верил заключенному с фашистской Германией пакту о ненападении, всецело доверялся ему и не хотел видеть нависшей грозной опасности. Между тем тревожных данных было немало. Наши люди, побывавшие в Германии, подтверждали, что немецкие войска движутся к советским границам. Мало того, даже Уинстон Черчилль нашел нужным еще в апреле [170] предупредить Сталина об опасности, грозящей Советскому Союзу со стороны фашистской Германии. Итак, за два месяца до начала войны Сталин знал о подготовке нападения на нашу страну. Но он не обращал внимания на все тревожные сигналы. Несмотря на свою занятость, я урывками по ночам стал составлять проект докладной записки начальнику Генерального штаба. Собирал все данные о вероятном противнике, анализировал их, намечал предложения общего порядка и отдельно — по вопросам ПВО. Над проектом я мог работать только сам, не привлекая никого, и даже решил представить документ, написанный от руки. Надеялся полностью закончить работу к 25-26 июня. К утру 22 июня у меня был только карандашный черновик в весьма сыром виде, с уймой помарок. Как жалел я после, что поздно взялся за свою докладную записку! Я в то время не знал, есть ли у нас хоть какой-нибудь оперативно-стратегический план на случай войны. Знал лишь, что «План-система артиллерийского вооружения и боевой артиллерийской техники» все еще не был утвержден высшими инстанциями, хотя первый его вариант был разработан в 1938 году. В практической работе мы руководствовались этим неутвержденным проектом, действовали на свой страх и риск. Многие вопросы волновали в эти предвоенные дни. Было известно, например, что наши войска, стоявшие на западных границах, не выводились на свои рубежи обороны в приграничную полосу из-за боязни спровоцировать войну. Но вместе с тем в это же время осуществлялись большие оперативные перевозки войск из глубины нашей страны к западным границам. Шли сюда небоеспособные части, которые нуждались в людских пополнениях, оснащении вооружением. Вдогонку им двигались многочисленные транспорты с техникой и боеприпасами. Это большое оживление на железных дорогах легко могло быть вскрыто агентурой противника и его воздушной разведкой. Тут было явное противоречие. Зачем было бояться выдвигать наши войска непосредственно к границам и развертывать их на этих рубежах, если мы уже в это [171] время совершали большие оперативные перевозки, сосредоточивали войска в определенных районах? Военно-воздушные силы совершенно неоправданно размещались по мирной дислокации. Почему нельзя было под видом обычных учений рассредоточить их по полевым аэродромам, а всю истребительную авиацию приграничных округов нацелить на противовоздушную оборону войск, командных пунктов и важных тыловых объектов? Как могло наше руководство, не построив нужных оборонительных полос на новой западной границе 1939 года, принять решение о ликвидации и разоружении укрепленных районов на прежних рубежах? Прямые указания сверху — ни в коем случае не идти на провокации гитлеровцев порождали смехотворные нелепости. Многие наши части, находившиеся в приграничных округах, перед началом войны не имели даже винтовочных патронов, не говоря уже о боевых снарядах. Не без ведома Генерального штаба средства механической тяги в это время изымались у артиллерийских частей и использовались на строительстве укрепленных районов вдоль новой западной границы. В результате орудия остались на «приколе», их невозможно было применить в неожиданно развернувшихся боях. Впрочем, нашлись командиры, которые по собственной инициативе держали свои части в боевой готовности. Например, 16-й стрелковый корпус Прибалтийского военного округа к маю 1941 года скрытно подготовил главную полосу обороны вдоль государственной границы. Артиллеристы корпуса, обеспокоенные усиленным сосредоточением немецко-фашистских войск в этом районе, подвезли на огневые позиции боеприпасы. Командование округа, узнав об этом, приказало вернуть боеприпасы обратно на склады. Артиллеристы, с разрешения командующего армией, не сдали боеприпасы. Командование корпуса и армии располагало тогда точными данными, что в этом районе одному нашему корпусу противостоят три немецких. Обстановка была грозная. Вот почему командование армии и корпуса не выполнило приказ командующего округом. Когда на рассвете 22 июня 1941 года фашистская Германия начала войну, войска 16-го корпуса смело приняли бой и успешно отразили атаки противника. [172] Артиллеристы, заранее обеспечив себя боеприпасами, умело вели борьбу с гитлеровскими танками и нанесли врагу большие потери. Есть основания предполагать, что подобные случаи инициативных действий были и в других приграничных округах, но они, конечно, не могли оказать решающего влияния на ход боевых действий. Возможности для организации отпора врагу были упущены нами в роковые предвоенные месяцы. Особенную тревогу переживали тогда мы, руководящие работники ПВО. Широкая сеть постов ВНОС подробно сообщала обо всех полетах немецких разведывательных самолетов над территорией наших приграничных округов. Эти данные наносились на специальные карты и немедленно докладывались в Генеральный штаб. Очень часто нам отвечали: «Уже знаем. Не беспокойтесь». Мы имели категорическое приказание не открывать огня по немецким самолетам. Наши истребители получили указание: в случае встречи с немецкими самолетами не трогать их, а предлагать им приземлиться на любой из наших аэродромов. Однако такие предложения немцами, конечно, не принимались, они спокойно уходили на свою территорию, на прощание помахивая рукой нашим летчикам. По приказу командующего войсками Прибалтийского военного округа Ф. И. Кузнецова вводилось затемнение городов и отдельных объектов, имеющих военное значение. Я сразу же по телефону доложил об этом начальнику Генерального штаба Г. К. Жукову, чтобы получить разрешение на проведение таких затемнений и в других приграничных округах. В ответ услышал ругань и угрозы в адрес Кузнецова. Через некоторое время командующему Прибалтийским округом было дано указание отменить этот приказ. За несколько дней до начала войны я случайно встретился в Москве с командующим войсками Белорусского военного особого округа Д. Г. Павловым, которого я хорошо знал по совместной работе в наркомате обороны и по боям в Испании. — Как у вас дела? — спросил я его. — Войска округа топают на различных тактических батальонных и полковых учениях, — ответил Павлов. [173] — Все у нас нормально. Вот воспользовался спокойной обстановкой, приехал в Москву по разным мелочам. В таком благодушном настроении находился командующий одним из важнейших приграничных военных округов. В тот же день я был на приеме у заместителя наркома обороны Г. И. Кулика. Разговор коснулся последних сводок Генерального штаба о продолжающемся усиленном сосредоточении немецких войск, их штабов и тылов у наших западных границ. Данные были правдивыми — в них указывались номера немецких корпусов, пехотных и танковых дивизий. Кулик по этому поводу сказал: — Это большая политика, не нашего ума дело! И это говорил заместитель наркома обороны! Сталин по-прежнему полагал, что война между фашистской Германией и Советским Союзом может возникнуть только в результате провокации со стороны фашистских военных реваншистов, и больше всего боялся этих провокаций. Как известно, Сталин любил все решать сам. Он мало считался с мнением других. Если бы он собрал в эти дни военных деятелей, посоветовался с ними, кто знает, может быть, и не произошло бы трагического просчета. Сталин, безусловно, совершил тогда тягчайшую ошибку в оценке военно-политической обстановки, и по его вине страна оказалась в смертельной опасности. Огромных жертв стоила советскому народу эта ошибка. Во многом был виновен и Молотов, с декабря 1930 года занимавший должность Председателя Совета Народных Комиссаров и председателя Совета труда и обороны, а с мая 1939 года по совместительству и Народный комиссар иностранных дел. Невольно вспоминается, с какими трудностями решались некоторые вопросы, связанные с обороной, на заседаниях, проводимых Молотовым в канун Великой Отечественной войны. Он тоже должен держать ответ за то, что мы пришли неподготовленными к войне. Если бы вероломно напавшие на нас немецко-фашистские захватчики на рассвете 22 июня 1941 года встретили организованный отпор наших войск на подготовленных оборонительных рубежах, если бы по врагу нанесла удары наша авиация, заблаговременно перебазированная, [174] рассредоточенная на полевых аэродромах, если бы вся система управления войсками была приведена в соответствие с обстановкой, мы не понесли бы в первые месяцы войны столь больших потерь в людях и боевой технике. Тогда ход войны сложился бы совершенно иначе. Не были бы отданы врагу огромные территории советской земли, народу не пришлось бы переносить столько страданий и тягот. ...... (В более полном виде этот фрагмент показан в том же архивной файле). (27/01/2019) [ На главную ] |
